Чтение 6–й страницы книги ~Белое платье Золушки~

Она повернула лицо к Павлышу и смотрела на него не улыбаясь, как
ребенок, позирующий фотографу, ожидающий, что из объектива сейчас вылетит
птичка. У девушки было скуластое широкое лицо с большими, чуть раскосыми
глазами, которые должны были оказаться черными, а были светло-серыми.
Очень полные, почти негритянские губы были приподняты в уголках и готовы
улыбнуться. Белый парик с диадемой чуть сдвинулся, и из-под него выбилась
прямая черная прядь.

- Теперь здравствуйте еще раз, - сказал Павлыш. - Я очень рад с вами
познакомиться. Павлыш.

- Марина Ким.

- Если я в самом деле могу вам чем-нибудь помочь...

- Курите, - сказала Марина. - Вы забыли достать сигарету.

- Забыл.

- Вы с какого корабля?

- Почему вы решили, что я нездешний?

- Вы из Дальнего флота.

Павлыш промолчал. Он ждал.

- У вас на подошвах магнитные подковки.

- У каждого планетолетчика...

- В Дальнем флоте они всегда зачернены. Брюки от повседневного
мундира вы не сменили на гусарские лосины. И еще перстень. Дань
курсантской молодости. Такие изумруды гранит повар на Земле-14. Не помню,
как его зовут...

- Ганс.

- Вот видите.

Наконец-то Марина улыбнулась. Одними губами.

- В конце концов ничего в этом нет удивительного, - сказал Павлыш. -
Здесь каждый десятый из Дальнего флота.

- Только те, кто задержался на карнавал.

- Их немало.

- И вы к ним не относитесь.

- Почему же, Шерлок Холмс?

- Я чувствую. Когда у тебя плохое настроение, начинаешь чувствовать
чужие беды.

- Это не беда, - сказал Павлыш, - это мелкая неприятность. Я летел на
Корону, и мне сказали на Земле, что мой корабль стартует с Луны после
карнавала, как и все. А он улетел. Теперь неизвестно, как добираться.

- Вы должны были лететь на "Аристотеле"?

- Вы и это знаете?

- Единственный корабль, который ушел в день карнавала, - сказала
Марина. - Я тоже к нему торопилась. И тоже опоздала.

- Там вас кто-то... ждал? - Вот уж не ожидал Павлыш, что так
расстроится картинкой, подсказанной воображением: Марина бежит к трапу, у
которого раскрывает ей объятия могучий капитан... или штурман?

- Он мог бы остаться, - сказала Марина. - Никто бы его не осудил. Он
не хотел меня видеть. Он поднял корабль точно по графику. Наверное,
команда была недовольна. Так что я виновата в том, что вы не попали на
Корону.

- Боюсь, что вы преувеличиваете, - сказал Павлыш, пытаясь побороть в
себе атавистические, недостойные цивилизованного человека чувства.

- Я не кажусь вам роковой женщиной?

- Ни в коем случае.

- И все же я преступница.

Павлыш погасил сигарету и задал самый глупый из возможных вопросов:

- Вы его любите?

- Надеюсь, что и он меня тоже любит, - ответила Марина, - хотя сейчас
я начала сомневаться.

- Бывает, - сказал Павлыш пустым голосом.

- Почему вы расстроились? - спросила Марина. - Вы увидели меня
впервые в жизни десять минут назад и уже готовы устроить мне сцену
ревности. Нелепо, правда?

- Нелепо.

- Вы смешной человек. Сейчас я сниму парик, и наваждение пропадет.

- Я как раз хотел вас попросить об этом.

Но Золушка не успела снять парик.

- Ты чего здесь делаешь? - театрально возопил римский патриарх в
белой трагической маске. - Это просто чудо, что я пошел по лестнице.

- Познакомьтесь, - сказал Павлыш, поднимаясь, - мой старый друг
Салиас. Он меня пригрел здесь и даже снабдил карнавальным костюмом.

- Не я, а мои добрые медсестры, - поправил Салиас, протягивая руку. -
Я работаю эскулапом.

- Марина, - сказала девушка.

- Мне ваше лицо знакомо.

Марина медленно подняла руку и стянула с головы белый курчавый парик.
Прямые короткие черные волосы сразу преобразили ее лицо, но внесли в него
гармонию. Марина тряхнула головой.

- Мы с вами виделись, доктор Салиас, - сказала она. - И вы все
знаете.

- Парик вам идет, - сказал добрый, мягкотелый Салиас.

- Хотите сказать, что меня в нем труднее узнать?

- Тактично ли мне вмешиваться в чужие дела?

- Чудесно! - засмеялась Марина. - Я вас успокою. Мое приключение
подходит к концу. Кстати, мы уже давно беседуем с вашим другом, но я о нем
почти ничего не знаю. Кроме того, что он смешной человек.

- Смешной? Я скорее сказал бы, что он плохо воспитан, - явно
обрадовался перемене темы Салиас.

- Хорошо воспитанный гусар не будет выдавать себя за прекрасного
принца.

- Он даже не гусар, - сказал Салиас. - Он просто доктор Слава Павлыш
из Дальнего флота, судовой врач, несостоявшийся гений биологии, банальная
личность.

- Я была права, - сказала Марина.

- Я с вами не спорил, - сказал Павлыш, откровенно любуясь Мариной,
Салиас кашлянул.

- Вам надо идти, - сказала Марина.

- А вы?

- Мне пора. Бьет двенадцать.

- Я спрашиваю серьезно, - сказал Павлыш. - Хотя понимаю...

- Вы ровным счетом ничего не понимаете, - сказала Марина. - Я
постараюсь прийти к эстраде, где оркестр, только сначала возьму в комнате
маску.

Марина подобрала подол длинного белого платья и побежала вниз по
лестнице. В другой руке как живой пушистый зверек дергался белый парик.

- Я буду ждать! - крикнул ей вслед Павлыш. - Я вас найду даже в
другом обличьи, даже у плиты в бедной избушке.

Она ничего не ответила.

Салиас протянул Павлыша за рукав.

- Послушай, - сказал Павлыш, когда они пошли наверх, - ты в самом
деле с ней знаком?

- Нет, незнаком. Лучше забудь о ней.

- Еще чего не хватало! Она замужем?

- Нет.

- Ты уверенно говоришь о незнакомом человеке.

- Я старый, мудрый ворон.

- Но почему я должен о ней забыть?

- Так лучше. Пойми, ты встречаешь человека, тебе хочется увидеть его
вновь, но обстоятельства складываются таким образом, что ты его больше
никогда не увидишь.

- Ты меня недооцениваешь.

- Может быть.

Они вышли в коридор. В него вливалась толпа из зала. Оркестр встречал
карнавал неровным ритмом модной песенки.

- Она придет к эстраде! - крикнул Павлыш.

- Может быть, - ответил Салиас.

Людской поток растекался по широкому туннелю. Прожектора с
разноцветными стеклами водили лучами над толпой, и оттого создавалась
иллюзия летнего вечера и открытого пространства. Трудно было поверить, что
дело происходит на Луне, в тридцати метрах под ее мертвой поверхностью.

Минут через десять, ускользнув от щебетавших медсестер, Павлыш прошел
к эстраде. Над его головой круглились ножки рояля, и он видел, как ботинок
пианиста мерно нажимает на педали, словно управляет старинным автомобилем.

Марины Ким нигде не было видно. Не может быть, что она обещала прийти
только для того, чтобы отделаться от Павлыша.

Черный монах в низко надвинутом капюшоне подошел к Павлышу и спросил:

- Ты не узнал меня, Слава?

- Бауэр! - сказал Павлыш. - Конечно. Глеб Бауэр. Ты чего здесь
делаешь, старая перечница? И давно ли ты ушел из мира?

- Не злословь, сын мой, - сказал Глеб. - Хоть бога и нет, я остаюсь
его представителем на Луне.

- Вы танцуете, монах? - спросила требовательно женщина в чешуйчатом
костюме русалки. - Вы не слышали, что объявлен белый танец?

- С удовольствием принимаю ваше приглашение, - сказал Бауэр. -
Постарайтесь без нужды не вводить меня в грех.

- Посмотрим, - сказала русалка.

- Слава, - сказал Бауэр, увлекаемый от эстрады, - не уходи!

- Я подожду, - ответил Павлыш.

Мушкетеры катили бочку с сидром и приглашали желающих пройти к
столам. Голова танцующего Бауэра возвышалась над толпой. Алхимик в халате
с наклеенными на него фольговыми звездами вспрыгнул на эстраду и запел.
Кто-то зажег рядом бенгальский огонь. Марины все не было.