уговаривал ее уйти к нему, но Григорьев сказал, что только через его труп.
Братья Вавиловы сменили Шавло и Пастернака.
Справа, за открытой калиткой, голубым призраком открывшим множество желтых
глаз, лежала двухэтажная усадьба с четырьмя колоннами, несущими центральный
портик. Справа от них был подъезд, к нему вела дорожка, по сторонам которой
горели электрические, на столбах, фонари.
отдыхающих. Но почти все обитатели Санузии в той или иной степени приняли
участие в их спасении. И дело было не столько в Лидочке и профессоре,
сколько в возможности безобидным поступком противопоставить себя чекисту и
его дамочке. Шла мирная политическая демонстрация, и если Алмазов понял это,
он и вида не подал.
Глава вторая
одиночество, словно Лидочка вела Александрийского через полуостров Таймыр.
навстречу.
сдобных пышек, толпились люди, видно волновавшиеся за их судьбу. Полная
кудрявая рыжая женщина в белом халате взволнованной наседкой накинулась на
Александрийского, и его тут же понесли, хоть он хотел стать на ноги и сам
идти, - направо, где за двухстворчатыми дверями горел яркий свет и был виден
край зеленого биллиардного стола, а Лидочка попала в руки другой медички -
курносой, маленькой, с талией в обхват двумя пальцами. Она стащила с Лидочки
промокшую и потерявшую форму черную шляпку, которую и без того пора было
выкинуть, помогла снять пальто - словно опытный птицелов - накинула ей на
голову махровую простыню, точно такую, какая была дома, в Ялте, и забылась,
как и многие другие удобные и приятные для жизни вещи. Потерявшую
возможность видеть и слышать Лидочку тут же куда-то повели, она чувствовала,
как поскрипывает паркет, - затем началась лестница. От простыни пахло
лавандой. Скрипнула дверь...
небольшом, узком врачебном кабинете - вдоль стены низкая койка с валиком
вместо подушки и клеенкой в ногах. Возле нее табурет, а дальше, к окну, стол
с толстым, исписанным до половины, в черном коленкоре, журналом.
Лидочке: девица была не уверена в себе и боялась неповиновения.
сестричку, которой при свете оказалось не более как лет семнадцать. - Я
совершенно промокла. Лучше скажите мне, в какой комнате я буду жить, и я
переоденусь.
медицинскому осмотру.
Ильинична, которая тут же вызволила Лидочку из рук сестрички.
Марта Ильинична, как только они вышли в коридор. А так как первое свое
путешествие по нему Лидочка совершала с простыней на голове, то коридор ей
был внове.
процедур, а также несколько жилых комнат, без удобств, наструганных из
бывших классных помещений для многочисленных княжеских детей, в которых
размещались обитатели "Камчатки", то есть простые научные сотрудники, особых
заслуг не имевшие и связями в высоких сферах не обладавшие.
выходу на первом этаже, вторая, служебная, узенькая - на кухню. В том же
коридоре находились две туалетные - мужская и женская, - по утрам возле них
выстраивались небольшие очереди, что напоминало всем о московской жизни в
коммунальных квартирах, от которых никуда не денешься даже в покинутом
князьями подмосковном дворце.
рассмотрела их комнату.
друг против друга, а вдоль одной из стен. Марта сказала:
так и по стажу. Так что моя кровать ближе к окну, а твоя - к двери. Надеюсь,
ты не возражаешь?
двери, - она не была уверена, что смогла бы пройти пять шагов, чтобы
добраться до дальней кровати, а два шага до ближней она одолела и рухнула на
кровать, возмущенно взвизгнувшую всеми своими старыми пружинами.
возражаешь, что я тебя тыкаю? Я вообще-то не выношу эту коммунистическую
манеру - она происходит из дворницкой, но мне кажется, что мы с тобой
знакомы уже тысячу лет.
Брунгильда, которая заставила Лидочку лечь, пощупала пульс, потом велела
Лидочке принять горячий душ, переодеться в сухое, а завтра с утра она ее
осмотрит.
кажется, что он даже доволен приключением.
Шавло появилась в дверях, чтобы навести порядок, - Матя принес чемодан,
который он взял у Лидочки еще в трамвае и, оказывается, не расставался с ним
до самого санатория.
приятеля. Конечно же, он был фатом, но фатом добродушным и неглупым - его
восточные карие глаза смотрели со всегдашней иронией, к тому же у него были
умные губы. Другие люди определяют ум человека по глазам, а Лидочка была
уверена, что бывают умные и глупые губы.
события. Максима объединенными усилиями выгнали, потом ушла Лариса
Михайловна, а Марта помогла Лидочке собрать все нужное для душа и проводила
ее в туалетную, хотя, честного говоря, Лидочка готова была отдать все,
только не подниматься больше с постели.
кроме двух умывальников поместилась кабинка с унитазом, а рядом такая же
кабинка душа. Туда, раздевшись, и вошла Лидочка. Вода разогрелась, и Лидочка
поняла - какое наслаждение стоять под жгучими и щекочущими струями воды, как
эти струи оживляют кожу, пробуждают лицо, делают упругими груди и живот...
Оказывается, жизнь вовсе не кончена.
- Ты помолодела на двадцать лет. Не возражай, я знаю, что тебе и без того
двадцать, - считай, что ты новорожденный младенец.
это тот самый Пастернак?
уважаю Пушкина, но эти современные витии - Маяковские и Пастернаки... они
выше моего понимания. И поверь мне, голубушка, что через десять лет их никто
уже не будет помнить - поэзия не может служить большевизму. Нельзя писать о
лейтенанте Шмидте.
умела спорить, но ей показалось нечестным отдать на растерзание Марте такого
хорошего поэта и человека, который под холодным дождем прибежал спасать их с
Александрийским. Еще неизвестно, побежал бы Пушкин... впрочем, Пушкин бы
побежал, он был хороший человек.
можешь встретить удивительных людей. В Москве ты их только в "Огоньке" или в
кинохронике увидишь, а здесь можешь подойти спросить: какая погода. В
прошлый раз здесь был сам Луначарский. Он часто сюда приезжает на субботу и
воскресенье. Ты знаешь, он читал свою новую трагедию!
вспоминать, как была написана трагедия. И в этот момент ударил гонг.
толстые стены и катился по коридорам.
Земля может провалиться в пропасть, но гонг будет бить в "Узком" в восемь
ноль-ноль.
тебя есть?
Чемодан был старенькии, сохранившийся еще с дореволюционных времен, возле
замочка он протек, и на юбке образовалось мокрое пятно.
Орловский Гай Юлий
Василенко Иван
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Орловский Гай Юлий