Чтение 6–й страницы книги ~На днях землетрясение в Лигоне~

заседание Революционного комитета. В 13:30 мне пришлось с двумя танками
блокировать полицейский участок у порта, потому что тамошний начальник
решил сохранить верность правительству. Моим танкистам не пришлось сделать
ни одного выстрела. При виде танков полицейские скрутили начальника и
сдались. В 4:30 началось совещание бригадира с лидерами политических
партий, а через сорок минут мне пришлось покинуть совещание и вылететь на
истребителе в Калабам с приказом бригадира об отстранении полковника
Синве. Когда я добрался до пыльного Калабама, полковник Синве уже бежал к
таиландской границе, и мой визит оказался пустой формальностью. В 9:20 мой
самолет вновь опустился в Лигоне. Мне хотелось спать. Я вернулся в
президентский дворец. Кабинет бригадира Шосве находился в бывшей парадной
столовой президента, гурмана и чревоугодника. На белом овальном столе были
расстелены карты. Фен под потолком гонял воздух, и бригадир, чтобы не
разлетелись листы, прижимал их по краям ладонями.

- Все в порядке, Тильви? - спросил бригадир.

- Все в порядке, бригадир, - сказал я.

- Отлично. У нас для тебя новое задание. Выспишься потом, когда
победим. Полетишь сегодня в Танги. Там только одна рота. Полковник Ван
подготовил тебе документы.

Я мог гордиться поручением революции. Хотя это была не прогулка. Там
хозяин - князь Урао. А в городе много его сторонников. И сторонников
свергнутого правительства.

- С этой минуты ты - комиссар Революционного комитета в округе Танги
в чине майора.

- Я - капитан.

- Преимущество революции заключается в том, что ее участники могут в
случае победы рассчитывать на повышение в чине. В случае поражения - на
веревку. Ясно?

Бригадир не улыбался.

В дверь заглянул автоматчик.

- Пришли, - сказал он.

В столовую вошли только что освобожденные из тюрьмы лидеры Народного
фронта. Одного или двух я знал по фотографиям. Некоторые еще были в
тюремной одежде.

- До свидания, - сказал мне бригадир и поспешил вокруг стола, чтобы
встретить освобожденных. Вдруг он остановился и сказал:

- Не удивляйся, когда полковник Ван скажет тебе о двух иностранцах,
профессорах. Это мой приказ.

Кабинет начальника оперативной части полковника Вана помещался в
музыкальной гостиной, где президент хранил коллекцию музыкальных
инструментов. У стен стояли высокие старинные барабаны, над ними висели
лютни, бамбуковые дудки, колокольчики, а посреди торчал рояль цвета
слоновой кости.

- Можно поздравить с повышением? - спросил меня Ван. Он тоже давно не
спал. На его плечах лежала писанина, а помощников было мало, никто в
революцию не хочет заниматься писаниной.

- Надо достать звездочки, - сказал я. - В документах, наверное,
указано, что я майор.

- О, мальчишеское тщеславие! - воскликнул Ван. - Не зазнавайся. Я
тебе открою тайну: ты получил майора, потому что и начальник полиции и
комендант Танги - капитаны.

- А что еще за иностранцы? - я счел за лучшее перевести разговор на
другую тему.

- Слушай по порядку. Ты полетишь в Танги специальным самолетом. С
тобой автоматчики. Возьмешь медикаменты, оружие, газеты, листовки. И
русских геологов с грузом. Это личный приказ бригадира. И ты, капитан,
отвечаешь головой за их безопасность. Вот их мандаты на свободное
передвижение по округу. И третий, незаполненный.

- Зачем?

- Русские наверняка пошлют с ними кого-нибудь из посольства. Кто
знает язык. Они прилетают из Дели в двенадцать двадцать.

На прощание он сделал мне хороший подарок. Он достал новенькие
майорские погоны и сказал:

- В машине нацепишь. В штабе этим не занимайся.

К прилету русского самолета я опоздал. Он уже полчаса как прилетел. В
транзитном зале толкалось десятка три пассажиров с этого самолета.
Аэропорт закрыт, чтобы желающие бежать за границу не воспользовались
оказией.

Я увидел лейтенанта в камуфляжном комбинезоне.

- Послушай, брат, - спросил я его, - кто сходит в Лигоне?

Лейтенант показал на двух человек, сидевших в креслах и тянувших
через соломинки кока-колу. У меня отлегло от сердца. Я не хотел обременять
себя штатскими, тем более иностранцами, но приказ есть приказ. Если бы они
уехали в город, моя задача бы осложнилась.

Один из русских геологов оказался стройным, подтянутым, сухим
мужчиной лет сорока, у него был крупный, как у индийца, нос и густые
брови. Он сидел спокойно, положив руки на колени. Я заглянул в мандат,
выданный Ваном.

- Господин Котрикадзе? - спросил я. И удивился, что у русского
фамилия похожа на японскую.

Старший из них поднялся.

Я прочитал вторую фамилию. Господин Ли оказался не старше меня. Лицо
у него было широкое, скуластое, он был похож на горца. В России живет
много национальностей. Возможно, что и наши родственники.

Я предложил им следовать за мной. Времени было в обрез. Пока мы шли
через зал, я объяснил, что встречаю их по поручению Революционного
комитета. Я спросил, где их документы.

- Их взял представитель посольства. Он должен быть где-то здесь, -
сказал Котрикадзе. Он хорошо говорил по-английски.

- Тогда покажите мне его, - сказал я. - Ваш груз и документы не
должны проходить таможню. Вы - гости Революционного комитета. Мы спешим,
нам некогда. Мы вылетаем в Танги.

КАНЦЕЛЯРИЯ ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ ЛИГОН

(зачеркнуто).

КАНЦЕЛЯРИЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕВОЛЮЦИОННОГО

КОМИТЕТА РЕСПУБЛИКИ ЛИГОН.

10 марта.

ВСЕМ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ

Предъявитель сего, профессор Отар Котрикадзе, выполняет задание
Революционного комитета, имеющее особое значение для блага лигонского
народа. Профессору Котрикадзе дозволен проезд любым видом транспорта в
пределах округа Танги и Горных княжеств. Местные власти, а также старосты
деревень и вожди племен обязаны оказывать ему содействие транспортом,
жильем и любой помощью. Не исполнивший этого указа Революционного комитета
будет наказан по законам военного времени.

Председатель Временного революционного комитета бригадный генерал
Шосве Кам. Лигон.

ВЛАДИМИР КИМОВИЧ ЛИ

Вот и обошлось. А мы волновались. Правда, я еще утром предвкушал
вечер в экзотическом Лигоне, шумные восточные улицы и огни реклам. А мы
улетаем через час. Но могло быть и хуже.

Пока Вспольный бегал куда-то утрясать и согласовывать, майор объяснил
шефу ситуацию. Регулярное сообщение у них прервано. Но в Танги летит
спецрейс, который захватит нас.

Видно, майор не сомневался, что мы согласимся лететь. Он прав. Отар
делает вид, что иной встречи не ожидал. Можно подумать, что его всегда
встречают мрачные майоры. Мои слоники и браслетики бряцали в сумке. Зачем
только я их накупил?

Майор передал нас солдату, который провел нас наверх, на галерею, где
вдоль стеклянной стены располагалось кафе. Солдат указал на столик у окна.
Официант в малиновом костюмчике в мгновение ока накрыл стол на троих. Я не
был голоден, но Отар велел мне поесть - неизвестно, когда это случится в
следующий раз. На взлетном поле одиноко стоял наш "Ил". В кафе было
прохладно и пусто, если не считать одинокой девушки через два столика от
нас. Черные прямые волосы девушки были собраны в тяжелый пук на затылке и
украшены белым цветком. Перед девушкой стоял бокал с лимонадом.

- Володя, погляди, не ищет ли нас Вспольный, - сказал Отар.

Я подошел к перилам галереи и заглянул вниз. Отар прав. Вспольный
стоял посреди пустого зала и сверкал очками. Он поднял голову, увидел меня
и обрадовался.

- Идет, - сказал я Отару, возвращаясь на свое место. Я поглядел, тут
ли девушка. Она так же сидела у нетронутого бокала. Мне ее стало жалко.
Мне всегда жалко неустроенных людей.

Вспольный был взволнован.

- Ума не приложу, - сказал он Отару. Он предпочитал беседовать с
Отаром. - Такая ситуация, и все на мою ответственность.

К девушке за соседним столиком подошла пожилая массивная женщина с
напудренным смуглым лицом. Женщина была в национальной одежде - длинной
юбке и белой блузке с широкими, пышными рукавами. Она начала что-то быстро
говорить.

- Значит, так... - Вспольный снял очки и протер их платком. - Я
связался с посольством и имел беседу с Иваном Федоровичем. Ему уже звонили
из Революционного комитета и сказали, что лигонская сторона обещает