понял Берия, что никто и не подозревает о том, что он жив. Охрана сбежала,
дверь закрыта, об(r)ект пустой. Ну кто сюда сунется, особенно если они
обесточили подземелья? Как дать знать о себе?
железной двери, удары были громкими. Но не раскатистыми. Звуки как бы
застревали в темной пустоте.
столу. Стол был чист. Тогда он наклонился и нащупал табурет - тяжелый и
крепкий. Он подошел к двери, прижал табурет сиденьем к животу, и принялся
тыкать ножками в дверь, потом совсем разозлился и стал бить им с размаху,
занося над головой, как колун. Звук был громче, но недостаточно, чтобы
кто-то услышал.
Все же не мальчик, а над ним так издеваются.
крутились светящиеся червячки, да и сама голова кружилась - порой
казалось, что падаешь, и хотелось одного - лечь и замереть.
И это не плод его больного воображения, это не сон - он может ущипнуть
себя, ударить, сделать себе больно...
накрылся им. Теплее не стало - впрочем, ему и раньше не было зябко.
на то, что это все приснилось. Вот именно - это страшный сон. А когда он
начался? Если он начался вчера, то есть сегодня под Новый год, тогда лучше
не просыпаться - а то проснешься от того, что в дверь входят палачи.
Может, сон начался, когда его арестовали свои же товарищи по партии, ничем
не менее жестокие и уж куда более подлые, чем он.
из тупика его не устраивает. И даже лучше погибнуть здесь самому в
одиночестве, а не от пули какого-то мерзавца.
изысканная пытка злобных врагов, - растянулась в бесконечности. А как
человек может определить длительность пытки? Ведь он уже полгода как живет
вне времени, не видя дневного света, а в последние дни - часы? - он лишен
и света вообще.
спелеологи, которые забираются в пещеры и там сидят по нескольку дней,
чтобы сделать какие-то опыты. Он велел тогда отыскать ему этих
спелеологов, чтобы они полазили по подвалам и подземным ходам вокруг
Кремля, поискали библиотеку Ивана Грозного. А на самом деле его
интересовала не библиотека, а возможность пробраться в Кремль. Потом
спелеологов, которые никакой библиотеки не отыскали, зато нашли несколько
неучтенных ходов и туннелей, пришлось ликвидировать, чтобы не лазили куда
ни попадя. Но образ людей, которые сидят в кромешной тьме, остался
неприятным воспоминанием. Неужели и ему придется завершить свой жизненный
путь в пещере? Спелеолог вздернутый!
разу не заснул. Все равно глаза закрыты. Или открыты.
ответа. Потом снова лег на койку.
не умирает. Но его и на парашу не тянуло. Одно об(r)яснение приходило на ум:
времени прошло мало, слишком мало, только в этой темноте оно кажется
длинным. Кажется, и все тут.
в темноте. И пускай это произойдет поскорее, потому что я тогда не буду
переживать и бояться. А то по мне вчера или позавчера пробежал по груди
таракан, и я чуть не умер от неожиданной спазмы страха. А может, и не было
таракана?
по коридору кто-то бредет. Шлеп-шлеп - шаги, совсем не военные, домашние
шаги.
отозвался.
сообразил, как оно провоняло.
тапочках или шлепанцах спешил прочь. Испугался.
Только бы тот, который убежал, не закрыл ее вновь на засов.
настолько другой, что показался отравленным. Берия даже отшатнулся обратно
в застойную теплынь камеры. И вдруг понял, отчего сбежал его спаситель -
запах камеры был для него невыносимым.
года сиднем просидел?
каждый день, а порой, если важная встреча, то и вечером еще раз. А сейчас
ничего, так, щетина незначительная... Значит, та же ночь.
шанса. Но правы тибетские астрологи, правильно вычислили его гороскоп -
ему еще жить и жить, он мужчина крепкий, даже одиночное заключение его не
сломило.
стену, добрался до лестницы наверх, на четыре пролета. Он еле поднялся,
такая одышка, видно, совсем отвыкли ходить мышцы ног. Но когда же будет
свет?
которых вывела из джунглей старуха Изергиль. Он вспомнил, как Горький
читал эту сказочку по личной просьбе Хозяина, а тот качал головой и
шевелил губами - знал наизусть.
со светом. Это только в сказках дурачье несется к лампочке как мотыльки.
дверь.
не потому что пыльная, хотя и пыль была, а потому что у нее было такое
состояние.
заборе - приоткрытые ворота.
пейзаж и подходы к об(r)екту.
этом предупреждала разведка, хотя в это ему самому верить не хотелось.
оголтелый, неподконтрольный.
цепная реакция, и сейчас земля заражена. Людей нет, но зараза оставалась.
застекленную дверь наружу. Солнца не видно, низкие облака какого-то
осеннего неопределенного цвета. Освещение предвечернее, как бы специально
подобранное для ослабевшего зрения.
то ее нет тоже. А когда температуры нет, ты быстро забываешь о ней, о
погоде, об освещении.
собой специального прибора, изобретенного неким Гейгером, позволявшего эту
радиацию определить.
соображать его не покинули, несмотря на длительное заключение. Он перенес
это испытание лучше многих других, которые сходили с ума или кончали с
собой. Радиация, как он вспомнил, очень опасна в первые минуты, а потом
разлетается в стороны. Наверное, большинство людей умерло от первой