относятся к победителям. Остапенко тоже рискует, поддерживая нас. Ты
знаешь, как принято говорить? Поработайте еще лет пять с крысами... ну,
если хотите, с обезьянами, удивительные эксперименты... великий шаг
вперед! Но опасно! Рискованно! Триумф генной инженерии, создали
гомункулуса! А если вы - наш, советский Франкенштейн? Ты знаешь, кто такой
был Франкенштейн? И что он создал?
полистал.
трупов человека, а тот потом нападал на женщин. Но ведь вы же выращиваете
своего по биологическим законам...
законов. Неужели ты этого не знаешь? А ты лезешь сюда с немытыми руками.
Ржевского - он побледнел, осунулся, ему все это дорого обходится.
удивилась, услышав свой голос. - Теперь будет.
начала можно и так.
эксперимента. Ждали. Ржевский три дня буквально не выходил из внутренней
лаборатории, а Ниночка по очереди с другими девушками покупала и готовила
тем, кто был внутри, еду. Они выбегали на несколько минут, что-то
перехватывали и исчезали вновь за дверью переходника.
раза приезжал Остапенко и один из тех, старых академиков. В кабинете
директора все время звонил телефон, но Леночка имела жесткие инструкции -
Ржевского не звать, ничего ему не передавать, даже если начнется
землетрясение.
за дверьми. Этот мальчик, гомункулус, чудовище Франкенштейна... вот он
повернулся, вот он старается открыть глаза, и слабый хриплый стон
вырывается между синих губ. Или сейчас прервалось дыхание - Ржевский
начинает массировать сердце... Она недостаточно разбиралась в вынесенных
на пульт во внешней лаборатории показаниях приборов. У пульта толпились
биологи из других лабораторий и вели себя так, словно смотрели футбол.
зеленых кривых на экранах, сказал: "Вот и ладушки", - и хлопнул в ладоши.
Они все заговорили, заспорили, стали глядеть на дверь, и Ниночке почему-то
показалось, что Ржевский должен выйти с Ним.
Ниночка не могла разглядеть Ржевского за спинами высоких молодых талантов
- в этой толпе его и унесло в коридор, и лишь раз его усталый голос
поднялся над другими голосами: "У кого-нибудь есть сигареты без фильтра?"
Ниночка почувствовала, что смертельно устала, но не могла не смотреть на
дверь во внутреннюю лабораторию, потому что Он мог выйти сам по себе,
забытый и неконтролируемый. А когда вышел покурить и Коля Миленков, она не
выдержала и спросила его тихо, чтобы не услышали и не засмеялись:
лаборанток. Он сидел за столом, Ниночка подошла к нему поближе, и ей
казалось очень трогательным, что волосы на затылке у Ржевского редкие,
мягкие и хочется их погладить.
ним должны дежурить сиделки. Я договорился с Циннельманом, но у них плохо
с младшим персоналом. Сестры будут, а вот в помощь им хотелось бы позвать
кого-нибудь из наших. Есть добровольцы?
девушки вдруг испугались.
испугалась Ниночка. И потому сказала тонким голосом:
судьбу Ниночки. - А еще кто?
только нужно из нее выкарабкаться и знать, куда ползти сквозь нее, а никто
не может сказать, куда надо ползти, и если поползешь не туда, то попадешь
в колодец; это еще не колодец, а понятие, для которого нет слова, место,
куда падают, падают, падают, и тело становится громоздким и все растет,
оно больше, чем пределы колодца, но не касается, они отодвигаются быстрее,
чтобы пропустить его в бездну.
темноты...
"Советский спорт". Мать рубила капусту.
знала, что сделает, вбежит ли с криком: "Он родился!" - или просто ляжет
спать.
приходила чуть ли не ночью... Теперь хоть будешь дома сидеть.
назначили дежурить с Ним.
детище?
Ржевского, он выращен из его клетки.
поднимать.
прикасается. Он затеял всю эту историю из патологического желания доказать
мне, что у него может быть ребенок.
относившееся к Ржевскому слишком ее интересовало.
чтобы Нина приближалась к этому ублюдку. Если нужно, я дойду до самого
верха. Я не оставлю камня на камне.
телефон Ржевского, она списала его дома, из телефонной книжки. Она зашла в
будку автомата, еще не думая, что будет звонить, - просто освещенная
изнутри желтой лампой будка была теплым и уютным местом, чтобы спрятаться.
А потом она набрала номер Ржевского.
уже бросить трубку, но не успела.
поругалась, а просто ушла от них.
разрешит...