человечеством, возвышающийся в центре площади, сделал шаг - от великого до
смешного - и, рухнув с постамента, разлетелся на мельчайшие кусочки.
имеющий даже понятия о нем, вздрогнул, встал из-за стола и приблизился к
окну. Но в полной мере осознать значимость происшедшего не успел, так как
звук открываемой двери кабинета заставил его обернуться. На пороге стояла
странная, если не сказать, невероятная троица.
телефону. Но тут Гномик, прищурившись, внимательно посмотрел на аппарат, и
тот, вспыхнув голубым огнем, превратился в черный комок оплавившейся
пластмассы. Первый отпрянул от стола и, схватив с него папку с золотым
тиснением "на подпись" побежал - было к двери, но тут случилось
невероятное: его шкаф с полными собраниями сочинений классиков - такой,
казалось бы, родной - качнувшись, высунул из-под себя ножку, выросшую до
полуметра, и подставил ее Первому.
из рук папку, снова попытался бежать. Внезапно, вспыхнув тем же голубым и
холодным, что и телефон, огнем, с его белоснежной рубашки, оставив только
угольный след, исчезли подтяжки, и сгорели пуговицы на брюках. Последние,
естественно, спали, и Первый, запутавшись в материи, снова, но на этот раз
грузно, рухнул на пол. Бумаги из папки веером рассыпались по паркету.
"Паркер" и приготовился писать на обороте какого-то документа, бормоча:
"Если народ требует, то завсегда, завсегда. Народ, он завсегда требует..."
будет, пеняй на себя.
ужасом поглядывая на высовывающуюся из под шкафа нелепую ножку, - так мы
ее завсегда...
осторожно высунул голову в коридор. Никого. Придерживая штаны, он кинулся
в соседний кабинет, схватил телефон и, набирая номер милиции, глянул в
окно. Вокруг обломков памятника собралась толпа. Его ужасные посетители
садились в ноль-седьмые "жигули" серого цвета. Он успел прочесть номер
машины и тут же продиктовал его дежурному отделения.
разразилось в его машине. Тролли, обнявшись, смотрели друг другу в глаза и
смеялись, смеялись на разные голоса. Федя ведь не знал, что его
поработители - лилипуты - телепатически обмениваются впечатлениями от
удачного денька.
(якобы).
они сказали, - "Стоп", - он остановился. Они вышли в том самом месте
обочины дороги, где и были Федей подобраны.
вперед.
увидели милиционеры, выскочив из своей машины. Как же так, ведь только что
на этом самом месте они видели две приземистые человеческие фигуры?..
(якобы) почему-то промчалась мимо него, как бы его и не заметив. Федя
достал из бардачка "Стюардессу", сунул сигарету в рот, полез в карман за
спичками и обнаружил там стандартно заклеенную пачку сотенных банкнот. Это
была скромная плата за работу проводником. Денег было много, но не очень -
десять тысяч. Зато позже Федя обнаружил, что деньги эти имеют магические
свойства. Они были неразменными, если Федя покупал на них что-то
необходимое - еду, одежду, или делал на эти деньги подарок кому-то; то
есть в этом случае деньги возвращались обратно в его карман. Но если он
решал купить на них что-либо "с целью наживы", деньги уже не возвращались.
Так навсегда исчез фарцовщик-Федя, а на его месте появился известный
вскоре на всю страну Федя-меценат и Федя-благотворитель. Сколько
художников, музыкантов, да просто красивых девушек поддержал Федя
материально, без всякой к тому корысти! Бывало, Федя страдал, его тянуло к
прошлому. Но сперва побеждала жадность (жалко же терять волшебные банкноты
навсегда), и Федя продолжал жить честно, делая красивые подарки, а вскоре
это железно вошло у него в привычку.
Кривоногов выпрыгнули из машины и, высвобождая из кобур пистолеты,
кинулись к древним панцирным. Однако те оказались неожиданно резвы. Далеко
высунув из роговых футляров свои змеиные головы, они галопом помчались от
преследователей, изредка оглядываясь и хихикая.
абсурдностью происходящего. Селевич остановился, присел на колено,
прицелился и трижды нажал на спусковой крючок. Пистолет трижды дал осечку.
Селевич в сердцах сплюнул и побежал дальше.
свернули в лес. Добежав до явно заранее приготовленного места между двух
сосен, они принялись всеми восемью лапами рыть землю.
ругнулся. Из норы вылетали новые и новые комья земли. По тому, какая куча
грунта уже была раскидана вокруг отверстия диаметром в 25-30 сантиметров,
можно было судить, что нора уже имела не менее пяти метров глубины.
на курок.
предчувствовал: и у его напарника пистолет даст осечку. Но ничего
подобного. Грохнуло. Потом из ямы раздалось чье-то глумливое, -
"ой-ой-ой", - и мелкое хихиканье. После чего комья земли стали вылетать
еще обильнее.
происходящего. И только было они собрались броситься наутек от этого
проклятого места, как из норы сверкнула магниево-белая вспышка и
одновременно с этим вновь раздался звук похожий на крик "Ой!". И все
замерло.
в сторону шоссе...
инструментом" черепашью нору. Глубиной она оказалась девять метров. А на
хорошо утрамбованном земляном дне курсантами-ментами были обнаружены две
одинаковые пирамидки пепла.
магической энергии, но только слегка, ведь они с блеском выполнили его
поручения. Благодарности он не испытывал, можно ли быть благодарным рабу?
И все же, чувство его было сродни благодарности. Особенно за квартиру.
Именно из-за нее часто терзал его ночами один и тот же кошмар: ему снилось
чисто человеческое чувство вины.
заледенев не только внутри, но и лицом.
набухало, болезненно пульсируя, и лопнуло, наконец, фразой, произнесенной
им неестественно безразлично:
день, как продвигается дело. - Он чувствовал, как обида кровавой пеленой
застилает ему глаза. Он чувствовал, что еще немного, и он сделает
что-нибудь совсем уж дикое - ударит ее, например.
никогда не лгала тебе; да, это он послал меня, но я полюбила тебя; и я
ничего ему не докладывала", - только скажи она так, и он бы остыл, он бы
плакал вместе с ней, а после - простил бы... Да только она уверена была,
что прощать ее не за что, упрекать ее не в чем, и не будь она такой
гордой, он бы, наверное, и не полюбил бы ее никогда. И ей был невыносим
этот его тон, в котором не было и грамма сомнения в ее низости.
виниться и каяться она не умела, и она, после долгой-долгой паузы,
сознательно начала с жестокой прозы:
спросила про квартиру. А он дал твой адрес и сказал: "Обещаю, квартира
будет; приведи только на операцию этого человека"...
поверив ему, она уже не думала ни о квартире, ни о Грибове, она просто
любила. И потом, молчанием уговаривая его пойти на операцию, она не
выполняла ничьего приказа, она думала только о том, что и она умрет, если
не будет его... Но ничего этого она сказать не успела.
Николаев Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия