Откуда она знает номер Савельевых? Попрощавшись, я выскользнул на
лестницу. Дома накинул куртку, крикнул матери, что буду не скоро, и почти
бегом двинул к остановке.
сердца. Уж не знаю, чего я ожидал. А тут сразу захотелось дурить. Я
крадучись двинулся к ней через сумрак тополей. Я отчетливо видел ее
фигурку на белом фоне стены дома через дорогу. И я непроизвольно радовался
ее тонкой талии, ее высокой груди, которую она умела носить так
торжественно и бережно.
глаза своими ладонями.
показалось, у меня желудок инеем покрылся. Я продолжал улыбаться глупой
окоченевшей улыбкой. Казалось, мы превратились в мумий. Но вот мир снова
пришел в движение. Она плачет. Все еще слегка контуженный, одной рукой я
прижимаю ее к себе, другой ловлю "тачку".
иллюминации) и хлебаем горячий чай. В ушах еще немного звенит.
"умывальник". И заработалась немного, увлеклась. Вдруг - звонок. Подумала,
это ты, ведь рабочий день кончился, и только ты знал, что я там. Решила,
хочешь узнать, на месте ли я уже.
скорее, пора уже". А оттуда голос незнакомый: "Очень вам не советую, милая
девушка". Я ничего понять не могу, спрашиваю: "Чего не советуете?" А он
отвечает: "В клиники идти" Тут я уже испугалась немного, говорю: "А вы-то
кто?" А он: "Это вам вовсе ни к чему знать". У меня горло от страха
перехватило, я же одна, а он, может, из соседнего кабинета звонит,
представляешь? Я говорю: "Прекратите глупые шутки" - и хотела уже трубку
бросить и бежать, но он вдруг говорит: "Я вас не пугаю, напротив, я хочу
отвести от вас страшную беду. И от матери вашей". Ты знаешь, как я маму
люблю? "Но в чем дело?" - спрашиваю. А он отвечает: "Возьмите-ка ручку и
записывайте". И продиктовал номер твоих соседей. А потом говорит:
"Позвоните, позовите Анатолия и скажитесь ему больной. Или что-нибудь еще
придумайте. Всего доброго", - и положил трубку.
три, страшно так, набрала этот номер, а сама еще не знаю - то ли больной
скажусь, то ли наоборот, тебе про голос этот расскажу. Соседка тебя звать
пошла, а в трубке вдруг опять: "Милая Офелия. Я уверен, вы намерены
немедленно рассказать обо мне Анатолию. Вы так молоды. А неприятности
могут быть так велики. Чего стоит одна только "Свобода?.."
политики. Но двое ребят оттуда сейчас за границей. А я была редактором
нашей газеты. Рукописной.
говорят, что наши политические заключенные в психбольницах сидят. Здорово?
потерся щекой о щеку, но Леля была чужая.
"Горячий мужчина". Может, тебе лечь? Ляг.
открывать.
чувственности.
чисто из приличия; ее глаза не отрываясь следили за тем, как я пытаюсь
заслонить своими ногами Лелины туфельки.
проходи, если не торопишься.
уже входила в комнату. Даже вперед меня. Ох, и любопытство.
это - Офелия...
презрительной усмешкой. От неожиданности и неловкости кровь бросилась мне
в лицо.
одну на другую, тем самым обнажая их полностью, и продолжая бесцеремонно
разглядывать Портфелию, ответила:
ее голосе, послушно опустилась обратно в кресло. Молчание тянулось минуту.
Светка провела рукой по лицу. Казалось, она снимает с него липкую паутину.
А потом заговорила совсем другим голосом - тихим, больным:
Офелия - сякая... Он и сам еще не понял. Но я-то его "от и до" знаю. А вот
сегодня домой не явился. И я уж решила... И вот, сорвалась. Конечно, никто
тут не виноват... Толик, принеси попить.
выпила его залпом, с выдохом, как водку и сморщилась, - "Ну и кислятина!"
Она понемногу приходила в себя и теперь, из гордости уже, чтобы
компенсировать свою минутную слабость, снова придала своим интонациям
нагловатый оттенок:
занимаетесь? - Она глянула на Портфелию, на этот раз уже довольно
дружелюбно. - А вы - ничего девушка, красивая. И невредная, кажется, не
то, что я. - Она обернулась ко мне. - Я бы на твоем месте, Толик, нашла бы
занятие с ней поинтересней, чем таскаться по больницам. - Она выдержала
паузу, но не дождавшись от меня ответа, продолжила: - Я всегда говорила
Жене, что этот ваш Деда Слава - или сектант, или масон какой-нибудь. А он:
"Не болтай ерунду!", "Что ты понимаешь!" А теперь вот сам носится, понять
ничего не может.
какой-то у меня сегодня. Я услышал, что открывает мать. Она постучала в
дверь комнаты: "Толик, к тебе".
вспоминали.
пальцем через плечо. - Со мной Валера. Лера! - крикнул он в колодец между
перилами лестницы. - Лера! Подь-ка сюда.
типа видел впервые. Худой, с бородкой, с усиками. На дона Кихота похож.
стену и с шальной улыбкой начал медленно оседать. Я еле успел подхватить
его под мышки, и Джон помог мне дотащить его до комнаты. Толку, правда, от
Джона было немного, потому что он и сам нетвердо стоял на ногах. К тому же
он никак не хотел выпустить из рук свою синюю спортивную сумку, которая
очень стесняла его.
диван, Джон огляделся и присвистнул:
подобие книксена.
душе у меня заскребли кошки. Я-то к их сценам привык. Они никогда меня не
стесняются. К сожалению. Но вот Леле каково будет.
Портфелии. - Перенимаю передовой опыт - учусь тебе нравиться.
Поздновато только. Мне тебя нынче хоть медом намажь...
Светкой после малейшей перебранки, скольких нервов и взаимного
самоотречения стоит день стабильности в их жизни. Поэтому я вмешался:
так редко заходите. Давайте, лучше чаю попьем.
право на это заявление: говоря, он расстегнул замок своей драгоценной
сумки и извлек оттуда две бутылки шампанского.
закрыл глаза. Под веками жгло. Так бывало в детстве, когда вовремя не
ложился спать. Холод зеркальной поверхности дал почувствовать, какой
раскаленный у меня лоб. Я и вправду заболел.
Адамов Григорий
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Березин Федор