Чтение 6–й страницы книги ~Око всевышнего~

вопросов...

Даан видел, что ровесник-южанин делает все по-своему, немного иначе,
чем северяне, но справляется не хуже.

Испытание закончилось далеко за полночь. Избранников отправили спать
так ничего толком и не объяснив.

- Они вполне достойны, брат Бин! - удовлетворенно сказал Тао-южанин.
- Ничуть не хуже тех парней, что побывали на их месте сорок восемь лет
назад...

Бин усмехнулся. Он все помнил: тогда на этом же месте в этом же тауте
стояли, преклонив колени перед тогдашними Верховными, они с Тао и легкий
ветер, врывающийся в таут, шевелил свисающие с шей полосатые ленты
победителей.

Сатэ-хранитель привел Матурану. Юноша приветствовал Настоятелей по
обычаю монастырей. Его уже несколько раз выслушивали, но до сих пор не
решили какую роль сыграет он в исполнении Обряда.

Сатэ предлагал послать его с избранниками. Настоятели вежливо
сомневались: надо ли? Хранитель отыскал в библиотеке старые записи, из
которых явствовало, что много циклов назад островитянин (кстати,
родившийся в год Тигра-воина) помогал монахам исполнить Обряд. Это
вынудило Настоятелей задуматься и еще раз все взвесить. В конце концов
решили подвергнуть испытанию и Матурану.

Бин хмурился. Не нравился ему Матурана. Хрупок, нежен, словно
девушка. Мужчина должен быть сильным.

- Готов ли ты служить Каоме, чужеземец?

- Да, Высший. Я служу ему всю свою недолгую жизнь.

Ритуальная татуировка паутинилась на его левом плече, это давно
проверили. На островах Архипелага встречались общины, поклоняющиеся Каоме,
в монастырях прекрасно знали это. Изредка появлялись островитяне-паломники
и всякий раз находили кров и пищу в обители монахов.

- Постигал ли ты ши-тао?

- Нет, Высший, это ваше искусство и нам оно неведомо.

И это было правдой. Архипелаг воспитал свое учение и свои стили
единоборств. Но ведь любой стиль требует силы и тренировки. А что
Матурана? Ни одной рельефной мышцы.

- Как же ты защитишь себя в трудную минуту?

Островитянин прижал ладонь к груди:

- Над всем властен Каома и если ему угодно будет сохранить мою
ничтожную жизнь, я останусь невредим.

- Каома любит сильных.

Матурана покорно склонил голову.

- Докажи, чужеземец, свою силу. Видишь эту черепицу? Разбей ее.

Юноша поднял на Бина твердый на удивление взгляд.

- Я не умею разбивать камни, Высший. Разве это поможет справиться с
недругами?

Бин поморщился. Такой попутчик будет избранникам только обузой.

- Хорошо. Тогда попробуй защититься от человека. Брат Фын!

Один из теней-Настоятелей, невысокий монах, глава кона меча, встал и
поклонился Верховным. Но Матурана виновато отступил.

- Мне нельзя сражаться, Высшие, если нет угрозы жизни. Учитель
говорил о любви ко всем, в том числе и к врагу, а не о ненависти. Он
запрещал пускать в ход силу.

На Архипелаге Учителем звали главу общины.

- Оставим это, брат Бин, - подал голос безмолвствовавший Тао-южанин.

"Чужак совсем не так прост, как пытается показаться. Может быть, он
слаб телом, но наверняка силен духом."

- Он умен и смекалист; думаю, избранники сумеют защитить его в случае
нужды. А нет - пусть пеняет на себя и своего Учителя. Пусть идет!

Бин поразмыслил.

- Ладно, брат Тао! Пусть. Ступай, чужеземец! Ты пойдешь с
избранниками. Сатэ очень хвалил тебя, так не подведи же его!

Сатэ вздохнул с облегчением. Последний козырь не понадобился,
Матурану допустили к Обряду и так.

Хранитель не хотел без нужды раскрывать истинную сущность
островитянина даже Первым-в-храме. Удивительно еще, как монахи не обратили
внимания на главную татуировку, что украшала левое предплечье.

Матурана поклонился и покинул таут. Несколько минут все Настоятели
молчали.

- До рассвета, братья. Завтрашний день станет первым днем Обряда.
Воззовем к Каоме, дабы хранил он наших посланников.

Все на несколько мгновений склонились, и направились к выходу.

- Сатэ! - окликнул Бин. - Подобрал ли ты себе нового Хранителя?

Старик обернулся.

- Да, Высший. Мне нужен Юл Ю.

Бин кивнул и проворчал:

- Зачем ты называешь меня Высшим?

Собственно, он и не сомневался в выборе Сатэ. Сорок восемь лет назад
в последних схватках Турнира Сатэ сошелся с Тао и никто не уступил в том
поединке. А Бин сумел одолеть бойца-южанина, ныне - Хранителя Седьмого
Места. Выбрали тогда Бина, как победителя, и, конечно же, Тао. А ведь
случись все наоборот, будь соперником Бина Тао, а не второй южанин... Сатэ
бы с ним тоже справился... Кто знает, не стоял бы сейчас Сатэ в плаще
Первого-в-храме, а Бин не был бы Хранителем? Кто знает, кроме Каома?

Бин не возразил:

- Юл Ю твой, Сатэ-Хранитель.

Тот отвесил благодарственный поклон, воздал хвалу тому, кто Выше, и
удалился.

Ночь вползала в таут: Цхэ гасил светильники.

Даан, Су То и Матурана покинули монастырь на рассвете. Верховные в
последнем напутствии сказали две вещи: надеяться только на себя и не
пренебрегать случайностями.

Теперь они могли положиться лишь на собственные силы. Невыполненный
Обряд означал все, что угодно, вплоть до конца Мира. Впервые ощутив на
своих плечах такую ответственность посланники недолго погрузились в
размышления. Их путь лежал на северо-запад, в горы, к южным склонам
Фын-Бая.

Монастырь растаял в неверной дымке высокогорья. Можно забыть о его
существовании, пока Око Каома не будет доставлено в Первое Место, в долину
Утан.

Когда не подозревающих ничего худого Орлов настигла мучительная и
неотвратимая смерть оттого, что они коснулись Ока, Матурана-пленник
перепилил путы о выступ камня и оставил тайное убежище враждебного клана,
прижимая к груди котомку со святыней. Он, рожденный в год Тигра-воина, мог
без вреда ненадолго прикоснуться к ней, но лишь весной и лишь в год
Тигра-воина, в год Обряда, когда могучая пульсация божественных сил
пригасала и Око готовилось к смене Места. Око не могло долго существовать
вне одного из Мест - слишком многие силы перекрещивались на нем, чтобы Мир
уцелел. Давным-давно хранители отыскали такие точки, где необузданная мощь
Каома нейтрализовалась энергией всего Мира. Но недолго: всего двадцать
четыре года. По истечении этого срока Месту необходим долгий отдых, чтобы
вновь накопить энергию Мира. В чем и состояла суть Обряда - удерживать в
равновесии небесные и земные силы, дабы человеческий род имел где жить,
воздавая хвалу Тому, кто Выше, глядящему единственным Оком, что навсегда
осталось внизу, среди людей.

К концу двадцать четвертого года, к весне все того же года
Тигра-воина, Место так выдыхалось и слабело, что даже присмиревшее Око
выплескивало наружу потоки своей мощи. Землетрясения и бури становились
особенно сильными и свирепыми и случались в эту пору гораздо чаще, чем
обычно.

Сейчас же Орлы утащили Око из двенадцатого Места на склонах Фын-Бая.
Матурана спрятал его, но ничем не сдерживаемая сила святыни с каждым днем
все сильнее сотрясала горы. Бураны и снегопады бушевали на отрогах Сао-Зу.
У посланников оставалось совсем мало времени.

В первый день они перевалили через отрог Пе. Огромный диск заходящего
солнца висел над горами, словно перезревший плод южных деревьев. Сытный
ужин и крепкий сон восстановили молодые силы и когда солнце нехотя
выползло из-за пиков на востоке все трое были готовы к новому переходу. В
первый день посланники не разговаривали друг с другом, погруженные в
собственные мысли. С утра пришли новые, прогнавшие озабоченность. В конце
концов они не мальчики. Монахи пятого круга, и если им доверена такая
миссия, значит они им по плечу.

Молчание нарушил Су То-южанин.

- Эй, чужеземец, только ты знаешь где спрятано Око. Мне кажется, что
это несправедливо. Тебя направили с нами, а не нас с тобой. Все решать
должны мы с Дааном.

Матурана, весь вчерашний день прошагавший в двух шагах впереди
монахов, так что тем волей-неволей приходилось следовать избранному им
пути, согласно кивнул.

- Я и не думал оспаривать ваше первенство. Но как я расскажу вам о
тайнике? Для этого нужно придти на место. Знаете озеро Десяти Гротов?

Дан знал, хотя ни разу не видел его и не приближался ближе чем на
недельный переход. Оно значилось на картах, издревле изучаемых монахами,
одинокое горное озеро, походившее на петушиный гребень.

- В Гротах? - хмыкнул Су То. - Надежно. Сам-то хоть отыщешь его
вновь?

Матурана всем видом показал, что на глупые вопросы отвечать не
собирается; впрочем, Су То и не ждал ответа.

- Ладно, пошли, - проворчал Даан. - Но не вздумай хитрить, чужак.

В голосе его звенел вечный лед.