Незачем вам психологи, ничего страшного не произошло и не
произойдет, мы все работаем и будем продолжать работать,
каждый будет заниматься своим делом...
К удивлению капитана никто Тараса Вознюка не перебивал, даже
Самарин. Все слушали. Затаив дыхание.
- И вы продолжите свое дело, просто немного поменялись
условия. Только и всего. Поговорить, конечно, надо, и не
следует воображать, что разговор предстоит особенно долгий.
Но, полагаю, вы не станете возражать, если мы поговорим
живьем? Гасите скорость до стыковочной, к вам сейчас
подойдет "Февраль" - это парный звездолет - и "Форвардом"
займутся специалисты-шаттехники, он свое отслужил. Вы
погрузитесь на "Февраль", пройдете курс реабилитации, и
продолжите экспедицию. Все в порядке.
Тарас просто обязан был сейчас улыбнуться. И он улыбнулся.
- Простите, - переспросил Шапиро с легким недоумением. - Что
значит - продолжим экспедицию? Нас что - не снимают? Мы еще
на что-то годны по-вашему? Или на Земле все годы после нашего
старта прогресс стоял на месте?
- Нет, не стоял, и наша встреча лучшая тому подтверждение.
Решен вопрос межзвездных перелетов, как нетрудно догадаться.
У Сальсапареллы будете через две недели, как раз
реабилитацию успеете пройти. Техническую реабилитацию, вы
ведь все специалисты, и соответсвтенно вам нужно
скорректировать профессиональные навыки в свете современной
науки. Современной нам. Надеюсь, вы понимаете, что наука с
момента вашего старта несколько продвинулась?
- И что, кто-нибудь полагает, что нас можно переучить? -
недоверчиво протянул Самарин. Яда в его голосе уже не было.
Испарился. Остались удивление и некоторая растерянность.
- Не полагает, а точно знает. Методика отработана. А чтобы
было понятнее, знайте: перед вами человек, который снял с
трассы четыре звездных. Вы - пятые.
Тарас говорил не без гордости, но капитана мало интересовали
достижения кадета. Другое его интересовало.
- Пятые? А кого уже сняли?
- Я снимал десятую, двадцать седьмую, тридцать седьмую и
сорок четвертую.
- Десятую? Которую вел Харченко?
- Нет, - помотал головой Тарас. - Харченко повел двенадцатую.
Спустя девять лет после вашего старта.
К тому моменту "Форвард" уже разогнался и утратил связь с
Землей. Значит, что-то изменилось, и Харченко не попал в
десятую. "Впрочем - о чем я? Отвлекаюсь..." - подумал
капитан.
- А что, - осторожно поинтересовался Маврин. - Сальсапарелла
еще не изучена?
Тарас помотал головой, так что рыжая его шевелюра
заволновалась, как трава на ветру.
- Нет, конечно. Когда? Мы строим новые звездолеты всего
четыре года, и первая программа, которую утвердили к
выполнению в совете космогации - это программа снятия
звездных экспедиций с досветовых кораблей. К тому же на Земле
не хватает космонавтов. Они все в космосе, в звездных. Я
курсант, и первый выпуск в нашей школе только в этом году.
Через пару месяцев. Собственно, я буду в первом выпуске, а
сейчас у курсантов практика. Очень интересная практика!
Тарас расплылся в улыбке.
- И, кстати, - добавил он вскользь. - Никто не строил у
Сальсапареллы искусственных планет, а в Вологде не создавал
музея. И бюро Вечной Памяти у нас нет.
Восьмая звездная пораженно замерла. Восьмая звездная затаила
дыхание, так что стало отчетливо слышно тикание
сильдокорректора. Семеро из восьмой звездной дружно поглядели
на ошеломленного Самарина, а ошеломленный Самарин - на своих
коллег.
А Тарас громко и заливисто расхохотался. И пояснил:
- Нет, не думайте, что мы научились читать мысли. Просто все
космонавты очень любят эту книгу. И десятая, и двадцать
седьмая, и сорок четвертая.
И мы ее тоже любим. Не слишком странно, правда ведь?
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Андреев Николай