имя.
далеко гудело пламя, вылизывая пустые коробки зданий, да иногда с шумом,
похожим на тяжелый вздох, рушились перекрытия. Тишина отчетливо выдавала
подготовку к новой атаке, Гуннар почти ощущал, как выдвинутые из глубины
резервные роты занимают исходные позиции. Выродки этого не ощущали.
Старикан сидел и тяжело дышал, как жаба, издыхающая под лучами солнца, а
рыжий приподнялся, пошарил под собой и неожиданно вытащил сверток.
похоже, но от выродков всего можно ожидать.
подвале не все сгорело.
вроде тех, на которых рисуют пиктограммы. Ничего опасного.
твари эти выродки, правду говорят, что долго смотреть на них вредно. И
внеочередную комиссию придется из-за них проходить, это ясней ясного.
Может быть, пристрелить? Нет, попозже.
и читай. Мне читать незачем.
головой:
прототип. Это система.
школьного учителя, объясняющего непосильную задачу сопливому кандидату в
отклонутики. Гуннар усмехнулся. Ну-ну.
раньше?
только.
меня дела не было, и я не входил.
площадь. Там было мертво и сумрачно, свежие трупы уже успело припорошить
копотью, и они мало отличались от вчерашних. Над площадью висела
осторожная тишина. Новая атака могла начаться каждую минуту.
вдруг он поймет, это же история... Вслух почитай. - Он придвинулся и
затеребил рукав рыжего. - Андрей, ну не надо так, ну я прошу тебя,
почитай, ведь не может же быть, чтобы он ничего не понял, не верю я в
это... Ну хочешь, я ему почитаю...
видно же... Ну, на, читай, если хочешь...
Понимаешь, очень жить хочется...
на планете произошло умышленное убийство. Мало того, что оно было
бессмысленно-жестоким, оно вдобавок случилось на участке Ксавье, и это
было неприятно, как заноза. Ксавье ловил на себе чужие взгляды, иногда
сочувствующие, но большей частью просто любопытные, и от этих взглядов
становилось тошно. Хотелось куда-нибудь сбежать и остаться, наконец,
одному, но сейчас это было невозможно. Ну зачем, зачем, спрашивал он себя,
этому дураку понадобилось убивать?!..
Что там между ними произошло, осталось неясным, только Лисандр вдруг
набросился на Хьюга, как безумный, ударил его о скалу и, когда Хьюг упал,
разбил ему голову несколькими ударами камня - в кровавую кашу. Когда его
хватали, он был в полной прострации и не оказал сопротивления.
способного вместить половину населения планеты. Если бы смогли прибыть все
желающие, не хватило бы и площади. Для зрителей были поставлены скамьи,
под крышами близлежащих зданий висели репродукторы. Маленькое белое
солнце, с утра уже нестерпимо яркое, заливало площадь потоками жгучего
света. Было жарко. Над толпой витал крепкий запах пота, и очень тянуло
назад, в прохладную глубину тоннеля - отдышаться, а потом, может быть,
постоять на том месте, где погиб Хьюг, провести ладонью по влажной
шершавой стене. Как же это ты, Хьюг? Вот там, недалеко, до поворота и
налево, мы с тобой сидели и разговаривали, и ты задавал мне странные
вопросы: смогу ли я спрыгнуть, например. Ты спрыгнул, Хьюг. Наверняка ты
сам спровоцировал этого Лисандра, спасибо тебе, Хьюг, что не меня...
Вступительная речь была краткой. Излагались обстоятельства дела, была
сделана специальная оговорка, что процесс, в соответствии с Уставом
Покорителей, будет проходить по земным правовым установлениям, в каковые,
к прискорбию, придется-таки внести определенные изменения, обусловленные
катастрофической нехваткой юридических кадров. Какое-то время ушло на
выдвижение и избрание присяжных и общественного обвинителя. Долго не могли
найти защитника, пока, наконец, не выбрали какого-то лесоруба,
проголосовав за лишение права самоотвода. Лесоруб был красен, кричал: "А
почему я??" и вызывал сочувствие. Подсудимый сочувствия не вызывал -
обращенные к нему лица людей были угрюмы. Ксавье с недоумением отметил
отсутствие какой бы то ни было охраны или конвоя - Лисандр неподвижно, как
истукан, сидел за символическим барьером с краю судейского помоста, и за
ним не было никого, ни одного человека, только короткая пустынная улица -
несколько десятков хороших прыжков, а дальше - нетронутый лес, поди его
там поищи. Захочет бежать - убежит, оружия что-то ни у кого не видно. Не
хочет... Что-то немного в нем смирения, подумал Ксавье, - должно быть,
просто понимает, что лучше понести наказание от людей, чем рано или поздно
быть сожранным гиено-львом. Это он правильно понимает. А интересно, есть
ли среди уже синтезированных хоть один со специальностью тюремщика?
адвоката, ни у прокурора вопросов не возникло. Лисандр, кажется, не слушал
вовсе, и Ксавье избегал на него смотреть. Вот нас уже и девятнадцать, с
горечью подумал он, возвращаясь на свое место. Из двадцати одного -
девятнадцать, и те уже врозь. Ничего, скоро пришлют новых,
свежесинтезированных - молодых ослов, любителей занимательных баек под
треск горящего валежника...
он находится и почему.
с трудом, - я бы это... Я бы хотел сделать заявление.
убийстве Хьюга Огуречникова, двух лет десяти месяцев, монтажника, члена
Лиги Ветеранов. Подсудимый, признаете ли вы, что совершили убийство с
заранее обдуманным намерением?
к его уху и что-то сердито зашептал. - Что-о? - Лисандр вскочил с места. -
Какое еще намерение? Я кто, по-вашему? - он уже кричал. - Да любой бы его
убил, не я один, любой бы не стерпел! И вы бы убили! Что, нет? Да я такой
же, как вы! Да у нас с вами один общий прототип!..
непристойных слов...
Скотина этот Лисандр, знал куда ударить, и самое противное, что он прав.
Никто здесь не имеет права его судить, ни у кого из нас нет для этого
моральной опоры, да и откуда ее взять. Какая разница! Так или иначе его
осудят, разве что Менахем надолго потеряет душевное спокойствие. Только
Хьюга уже не вернешь...
Себя судите, вы! Вы и я - мы же одно и то же, одного корня, да что там, мы
этот самый корень и есть, у нас у всех один и тот же прототип... Прототип,
я сказал! Вы точно такие же, как я, почему бы мне не судить вас так же,
как вам меня!..
Русанов Владислав
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Елманов Валерий
Шилова Юлия