землю. Санька же рухнул на колени и принялся юродствовать. С его губ летел
горячечный рифмованный бред, столько что не шла пена. Темная Звезда, не
обращая внимания на шокированную публику, гневно рванулась к выходу. А
Санька упал головой на стул, где она только что сидела, обнял его и замер.
наблюдавшая за всей сценой хладнокровно и чуточку презрительно. Она
спокойно взяла недопитую Темной Звездой бутылку шампанского и твердой
рукой вылила вино на многострадального поэта. Поэт немедленно пришел в
себя и абсолютно нормальным голосом поинтересовался:
шампанского и побежал за своей Звездой.
давно уже давилась хохотом в платок. Ирка покачала головой:
Матвея и Кешку. Двое первых ругали современную поэзию, швыряясь громкими
именами и цитатами, а мой юный сосед тихо сидел в уголку, разинув рот и
восхищаясь смелостью критиков. Меня немедленно втянули в дискуссию двумя
всего лишь провокационными вопросами. Мы бы непременно поругались, но на
лестнице прозвучали быстрые шаги, и в распахнутую дверь сначала
протиснулся здоровенный рюкзак, а за ним - Стас собственной персоной.
Начнем сначала, я московских конфет привез.
сигареты, лимоны. Стас накрывал стол и отрывочно излагал свои столичные
похождения. Был он какой-то смущенный и невеселый. Я попросила его
придержать повествование и отправила Кешку на соседнюю улицу с наказом
притащить сюда Дара. Звонить ему все равно бесполезно, он час будет
собираться.
Стас более не мог терпеть, и нам пришлось слушать его московскую одиссею.
В общем, одиссея довольно типичная для провинциала.
сплошь непечатаемыми. За время семинара Стас, похоже, разучился спать и
нажил мозоль на языке. В первую же неделю молодые прозаики сумели убедить
друг друга в том, что их произведения куда как выше уровня современной
литературы, и просто непонятно, отчего это издатели не толкутся в очереди
под дверями конференц-зала, где и происходили занятия. Молодые гении
решили исправить сию несправедливость и предприняли рейд по столичным
редакциям.
кинулись. Эпидемия! В каждой редакции портфель сформирован на на года
вперед, литконсультанты вежливо улыбаются, потом доверительно, оглядываясь
на дверь главного, сообщают: ну ты ж понимаешь, старик, у нас самотек
вообще не печатается, ну, если хочешь - оставь свою рукопись, но я тебе
ничего не обещаю, вот если бы ты пришел с рекомендацией от члена
редколлегии... итак далее. А по глазам же вижу: оставлю я ему рукопись,
так он даже и читать не станет. Надо оно ему!
собой на семинар. Так он всю ночь нам рассказывал тайную механику нашего,
так сказать, издательского процесса. Ну и лопухи мы с вами, братцы!
Послушал я, послушал - начисто прочь всякая охота соваться в это болото.
Да пошли они все. В конце концов, пишу я для себя, это меня там на
семинаре просто заведи: печататься да печататься, чего, мол, ты ломаешься,
как девочка, пора продаваться... Девочка! Оказались мы там, как старые
проститутки, - никому не нужны. Один даже взятку дать пытался, от него так
шарахнулись! А он-то просто ведь с отчаяния, понимаете? Ну, глупость
сделал, попер напролом. Так ему теперь там хоть вовсе не появляйся. Да и я
не собираюсь. Для себя пишу ведь...
спишет для себя. Неопубликованное произведение - нерожденный младенец.
Если он не появится на свет, "родительница" помереть может. Сколько
угодно...
формуле "зелен виноград".
эти дела. Затем сюда и приехала, чтобы ломать всю эту издательскую
систему, в которую, между прочим, входят и мощнейшие залежи стереотипов в
головах драгоценных моих юных дарований. Вроде акушерки я тут. Ничего,
творцы мои милые, будем рожать... А это всегда больно.
дворе и единым духом взлетел по лестнице. Глаза квадратные, лицо бледное,
аж веснушки позеленели, от бурного дыхания цепочка на - груди прыгает.
ругался сквозь зубы, ухватила Кешку за шейный платок и почти насильно
заставила сесть.
участкового нету! И вообще...
слышу - голоса. Официальные такие. Дару про его нехорошее поведение
рассказывают и санкциями грозятся. "Диссидент" говорят. Какой диссидент?
Дар отроду поэт...
чувствую - на пределе уже. А эти... даже в бумагах на столе роются...
преувеличивать собственную значимость.
умею.
Посмотрим, ответит ли и что именно.
необходимо - ведь я вовсе не думала забираться на дерево, чтобы заглянуть
в окно домика Дара. Я просто-напросто оказалась в его комнате, неслышимая
и невидимая. Ситуацию я там застала интересную.
трехлитровую банку малинового сока, заготовленного на зиму.
гостей. Один их них мне незнаком совсем - какой-то потертый, мышастого
цвета и таких же манер. Иногда лицо его болезненно передергивалось
неприятной гримасой. Не люблю я таких лиц. Чудится мне тайная гадостность
в людях с подобными лицами. В прошлом веке сказали бы - "печать порока".
Впрочем, может быть, у него просто больная печень.
Да это же бывший старший уполномоченный! Он-то как сюда попал? Ты гляди...
никак не желает "пост оставлять". Ну, я тебе!..
и вспыхнул черными огнями. Я проглотила слюну: сок Дар готовил классно, с
лимонной корочкой, с корицей...
спросил Дар, вытирая испачканные малиной губы.
откликнулся старший уполномоченный. - Вы, молодой человек, отчета себе не
отдаете...
отдавать?
необитаемом, а среди людей. А с людьми надо считаться. С обществом, так
сказать...
парень, уже год нигде не работает, на что живет - непонятно...
работает, называют тунеядцем...
командировки на лесоповал, - язвительно заметил Дар.
посчитаю своим долгом поставить в известность участкового...
местной газетке? Литература, нечего сказать. Да и, кстати, о книжечках.
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга
Акунин Борис
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур