как-то странно... не пойму... Я вдруг понял, что она на меня смотрит. Веки
не сомкнуты, только опущены... и волосы за ухом как-то не так лежат... Я
протянул руку, коснулся волос, и тут они все легко скользнули вверх, обнажая
гладкий зеленоватый череп, глаза страшно распахнулись, а вокруг моих ног
захлестнулось и обвилось что-то упругое и сильное, отлетел плед, - ко мне
тянуло руки чешуйчатое хвостатое существо...
перехваченный голос. Купе, горит настольная лампа, сердце опять в третьем
режиме. Р-147 без косметики, в том же черном свитере и трусиках, и пахнет от
нее мылом и зубной пастой, - встала, умылась...
Рожа в зеркале была не моя. Похожая, но не моя. Не родная. Это тоже
гнездится где-то: вот однажды посмотрю в зеркало, а там - крокодил, или
оскаленный череп, или старик... или женщина. Что не менее ужасно.
увидел. Р-147 лежала с открытыми глазами. Свитер ее очень небрежно и очень
заметно валялся на столике. Эти немецкие женщины...
Бонгарда.
замолчала и приподнялась на локте. - Хотите попробовать? - страшным шепотом
спросила она.
Слопала какой-нибудь стимулятор? Допустим. Ну и что? Не везу я ни оружия, ни
фальшивых паспортов, и даже денег у меня кот наплакал. Залезть же в память
раухера невозможно.
с материалами по "Пятому марта", сказала: все здесь, Игорек, нет больше
ничего, будто и не люди это, а мороки. И Командор бушевал, что идти на акцию
с такой информацией - это просто подставлять задницу. Бушевал он, впрочем,
наедине со мной, в подвальчике того самого, на углу Авиаторов и Денисюка,
хлопнув предварительно для расслабления полбутылки "Кедровой". В кабинете же
Тарантула он вел себя лояльно и делово и даже изображал повышенное внимание,
когда Тарантул с мужественной сдержанностью и простыми словами заливал нам,
насколько от успеха этой акции зависит судьба нашей цивилизации и даже самое
существование оной. И здесь в который раз проявилось замечательное свойство
мимики Тарантула: какую бы святую истинную правду не говорил он - вплоть до
цитирования таблицы умножения, - видно было: врет. Может быть, потому, что
когда-то зубы съел именно на дезинформации. Взять, скажем, сибирскую атомную
бомбу: сделали ее в металле только в семьдесят втором, но уже с пятьдесят
восьмого весь мир был убежден, что она существует. Прошла большая серия дез:
будто бы Гринсгаузен передал Сибири документацию по ультрацентрифуге для
разделения урановых изотопов (он так и сидел бы до сих пор, если бы не умер
от лейкоза), и будто бы где-то в пустыне Намиб наши егеря захватили трейлер
с обогащенной урановой рудой (трейлер действительно пропал, правда, без
нашей помощи - но очень кстати), и будто бы некие мыслимые люди за
немыслимые деньги везде, где только можно, скупали плутоний, и даже
загрузили в глубокую шахту и подорвали полторы тысячи тонн аммонита, - и
Тарантул потом, очень довольный собой, говорил, что атомная бомба,
существующая только в головах противников, сдерживает их не хуже настоящей,
а обходится раз в сто дешевле... поэтому, слушая его, я все старался понять,
в чем же заключался истинный смысл операции, - но так, конечно, и не понял.
бесчувственным... я не понимаю.
потом быстро шагнула ко мне и забралась под плед. Это невозможно, шептала
она, это невозможно, это... Да, подумал я, невозможно... а если невозможно
избежать насилия, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие....
тогда стал отчетливо слышен хруст веток - впереди и справа. Держа автомат в
левой руке, подпоручик приподнялся по-змеиному и отогнул мокрую и от этого
как бы седую еловую лапу. Он смотрел долго, очень долго, потом покачал
головой и встал в рост.
- Егеря мы, егеря, - ткнул он себя в нашивки, исчерпав запас английских
слов. - Егеря, understand? Зден, ты же болтаешь по-ихнему, иди сюда...
Яковлев, Аздашев - прикрываете. Я встал. Зрелище открылось безотрадное. Под
кривой Г (здесь все кривые, но эта как-то особенно) елью лежали трое,
обмотанные грязными окровавленными бинтами, а четвертый стоял над ними,
скрючившись и расставив руки, грязный, тощий, в раздавленных очках...
осколочками "погремушки". Досталось в основном ногам. И вот этот тощий,
Тимоти, волочил их сюда по одному, прятал, возвращался за следующим... Был
еще один раненый, но когда Тимоти его нес - вон там, за той высокой сосной,
видишь? - прилетела пуля и добила парня, он умер почти сразу... Так что же
случилось у вас там внизу, Тим? Случилось? Случилось...
дороге следующая станция после Шатилово), подъехало несколько грузовиков.
Тимоти, дежурный инженер-электрик, из окна своей комнатки, смежной с
пультовой, хорошо видел их. Наверное, грузовики кем-то ожидались, потому что
охрана быстро проверила документы и открыла ворота - одни и вторые. Через
несколько минут началась стрельба - редкая, рваная, растерянная. И сначала
непонятно было, в кого стреляет охрана, - видны были только свои, хотя
кто-то включил прожектора и территорию базы залил свет. Солдаты падали один
за другим, а их врагов не было видно и не было слышно... Начали стрелять
зенитки. Потом он их все-таки увидел - врагов. Они были в чем-то сером,
бесформенном, и тусклое мерцание на стволах их оружия не сопровождалось
никаким звуком. Враги возникали и тут же пропадали, как тени. Как
призраки...
дежурных, даже не стали тратить патроны - бросили взрывпакет и прикрыли
дверь.
время он провалялся под самыми ногами захватчиков свеженьким трупом. Чтобы
не вонял, его оттащили в сторону...
себе. Улучив момент, он ускользнул в тень. Захватчики деловито обшаривали
территорию, но Тимоти как электрик знал кое-какие тайные тропы. Через
кабельный колодец он пробрался в одну из зенитных башен - и там обнаружил
среди мертвых номеров четверых раненых. Зенитчики - до того, как их
забросали "погремушками", - вели огонь по стене и проволочному заграждению,
то ли увидев там кого-то, то ли просто наугад. Теперь в стене зияли
пробоины, а заграждение было сметено начисто. Туда и пополз Тимоти - сначала
один. Но, оказавшись в лесу, он впал в состояние панического страха и в этой
панике вернулся, вынес одного раненого, второго, третьего, четвертого...
Четвертому не повезло: было уже слишком светло.
подъехало грузовиков. Может быть, три, а может быть, пять. И на каком языке
они говорили, он не слышал. И какое было оружие, не разглядел. И насколько
уцелели оборонительные сооружения базы, не имел представления. Есть одна
брешь в стене, это точно, что же касается остального...
американца. - Раненых на плечи - и в расположение. Зден, утащишь его? - он
посмотрел на меня с сомнением. - Хотя - куда ты денешься... Исполнять.
Аздашев, со мной. Посмотрим, что там за брешь.
почти ничего не замечая, и в конце подъема я просто перестал жить. Однако
вот поди ж ты: будучи остановлен, освобожден от ноши и освежен хорошим
глотком водки, я немедленно просветлел мозгом и принялся живо переводить
вопросы Горелова и ответы Тимоти - хотя оба они поначалу казались мне
персонажами какого-то допотопного фильма, поскольку были плоскими,
черно-белыми и отделенными от меня струями дождя... Лишь потом рядом с
Гореловым я раз-, глядел два новых лица: худого узкоглазого капитана и
полузнакомого полковника - то ли седой, то ли выгоревший ежик, кожа цвета
обожженной глины, широкий нос с нервными ноздрями кокаиниста, стянутая
давним ожогом левая щека...
велев на всякий случай быть поблизости, а меня тоже отпустили - принять
пищу, - я вспомнил, почему лицо полковника показалось мне таким знакомым. Он
командовал десантом на Фергану в пятьдесят седьмом, во время "мятежа девяти
шейхов". Фамилия его была Семенов, и знаменитому винопромышленнику он
приходился старшим сыном.
после нее Семенов то ли вышел в отставку, то ли был отправлен в резерв. И
Корнев Павел
Круз Андрей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман