хотел!" или "Прости, я больше не буду!" Нет! Этого делать нельзя ни в коем
случае. Цель достигнута. Пусть ее любовь превратится в ненависть. Главное,
что она теперь будет в безопасности. А мне необходимо сбить их со следа. И
снова это чувство раздвоенности, с одной стороны я знаю, что мне
необходимо кого-то сбить со следа, а с другой стороны - не знаю кого и
зачем, а знаю лишь то, что потерял любимую.
испытывать такое? Человек? Нет, ты уже не человек, а если и человек, то
лишь наполовину. Кто из людей способен на теллинг? Да, это единственное
правильное объяснение, единственно правильная мысль, но не моя. Но чья же
тогда? НАША! Нас теперь двое, и я один не в праве решать за двоих. А он?
неба, с бегущими по нему стерильно-белыми облаками, взметнулась и осела
чужим фиолетовым небом, пустым и унылым, нависшим прямо над крышами
уцелевших домов. На этот раз переход был плавным, я все помнил и мысль
работала с необычайной ясностью - программа активирована и я готов к
действиям. Впереди, шагах в двадцати - Длинный, справа и слева - все те же
серые комбинезоны. Значит уже запустили вторую тральную линию. Я напрягся,
зная, что сейчас должно произойти ЭТО. Длинный обернулся и скользнул
взглядом по тыловой охране. На миг наши взгляды встретились, и на его
губах мелькнула улыбка. Еще мгновение, и мы побежим...
каким-то кроваво-красным светом коричневый тротуар. Вот он - миг, которого
я так долго ждал! Один день в году солнце пробивается сквозь оплавленное
стекло и на полминуты освещает красную тропу на коричневой поверхности
разрушенной улицы. Я увидел ее - извивающуюся змею, уводящую за поворот;
еле заметная, но безопасная тропа среди тысяч ловушек, расставленных
Мертвым городом. Я невольно залюбовался ею - она была прекрасна - эта
красная тропа на коричневом. А через миг я уже стремительно мчался по этой
тропе, не оборачиваясь, не глядя вперед, только под ноги - на красную
полоску безопасной земли. Я не видел Длинного, но знал, что он бежит
передо мной, так же, как и я, задыхаясь от недостатка воздуха в легких, но
ни на миг не снижая темпа бега. Охранники еще не пришли в себя, но через
несколько секунд они начнут стрелять, и если нам не удастся скрыться за
поворотом, нас расстреляют, как движущиеся мишени в тире. Как все-таки
далеко до поворота, мне все время казалось, что до него не больше ста
метров, а сейчас он, кажется, отодвинулся на километр. Сейчас еще охрана
тупо смотрит нам в след, ничего не понимая и ничего не предпринимая, но
вот уже кто-то из них очнулся и берется за оружие... А что это за хрип
сзади? Я не выдерживаю и на мгновение, всего лишь на мгновение
оглядываюсь. За мной почти вплотную бежит еще один, такой же как и мы,
серой масти. А вот и выстрел! Кажется, не особенно удачный. Еще несколько
выстрелов, и хрип за моей спиной взлетает к воплю. Спасибо, друг, если бы
не ты, я бы не добежал до поворота. Вот теперь уже послышались трели
длинных очередей, но поздно, господа мовы! Я уже падаю рядом с длинным на
клочок красноватой травы, пробившейся из-под тротуара, никогда бы не
подумал, что в Мертвом городе может быть трава. Все. Мы за поворотом! На
меня кто-то обрушивается сверху и, скатившись, застывает рядом. Но почему
не серый, а красный? Я несколько секунд смотрю на мертвое тело и вдруг мой
желудок выворачивается наизнанку. Длинный тих и неподвижен. Может, и он
мертв? Я трясу его за плечо и он поворачивает ко мне лицо - в глазах его
слезы. Он жив! Дикий смех раздирает меня на части, я катаюсь по земле, не
в силах совладать с ним.
повторяю их, и когда до меня наконец доходит их смысл, смех отпускает
меня.
Похороны - это для умерших в теплой постели от рака или от другой гадости,
а за того, кто умер от мовов, надо мстить!
мы уничтожаем вредных насекомых. Смертельная усталость наваливается на
меня всей своей тяжестью, я некоторое время лежу, тупо глядя в зловещее
фиолетовое небо. Через час усталость сменяется жаждой деятельности, я
приподнимаюсь, вытираю рукавом испачканное лицо и пытаюсь встать.
уже здесь.
и солнце, наконец, скрывается за горизонтом, изуродованным развалинами
Мертвого города, уступив место первым двум лунам. Длинный неожиданно
поднимается и всматривается в какие-то развалины в противоположном конце
улицы. Несмотря на сгущающиеся сумерки, я тоже замечаю странное движение у
крайнего дома. Над развалинами через равные промежутки времени взметаются
черные струи то ли газа, то ли жидкости, и рассыпаются в серое облако,
закрывая обзор дальнего квартала. Какое-то странное, но до ужаса знакомое
предчувствие вдруг охватило меня, и я еще не осознавая смысла фразы,
бросил Длинному:
форсировать ручей.
год "фонтан" не будет пересыхать вообще.
программа в данном случае устарела, - на лице Длинного мелькнула зловещая
усмешка, он повернул лицо в мою сторону и, глядя сквозь меня, спокойно
продолжал. - Этот отрезок пути во мне запрограммирован значительно лучше,
все выполнено в соответствии с последними данными, - он на мгновение умолк
и продолжал уже совсем тихо, словно мысля вслух. - Но на последнем этапе
может сработать только твоя программа, так что с площади Трех оплавленных
домов основная работа за тобой.
голос: "Опасайся духов и теней!", - и перед глазами поплыли радужные змеи
кривых - это начался ввод программы.
стиснув губы и смотрел, все смотрел в сторону "фонтана". Что это?
Показалось или он действительно что-то сказал?
уцелевшей полоски тротуара навстречу лениво оседавшему серому облаку у
крайнего дома квартала. Вот вновь взметнулась черная змея "фонтана", но
это был уже не тот напор, было видно, что "фонтан" ослабевает, и через
два-три извержения пересохнет полностью. За это время мы должны успеть
подойти к нему как можно ближе...
остановился.
вдоль которой мы шли, обрывалась и дальше шла черная, изъеденная красными
язвами ям пустыня. Вполне обычный пейзаж Мертвого города, эту гадость
можно встретить здесь на каждом шагу. Ничего особенного, но программа
упорно показывала, что тротуар должен тянуться до самого ручья, и мне
стало понятно, почему Длинный не проявлял большого желания идти дальше.
было.
бугров, ручей бы их все смыл. Но в этом есть свой плюс - если ручей здесь
побывал, то в ямах нет злых луж.
Так что пойдем прямо по траншее, она мне нравится почему-то больше, чем
черные бугры. Как писал профессор Дил: "... тот, кто обладает необходимой
долей везения...". А уж что касается меня, то в последние 10 лет я только
этим и обладал.
времени, шагнул за обрыв тротуара и двинулся вперед по зыбкому дну
новорожденного оврага. Я шел, стараясь точно ступать в его следы, но мне
это удавалось с большим трудом. Его длинные ноги явно были лучше
приспособлены для передвижения по пересеченной местности.
третья луна освещала крутой противоположный берег ручья. "Фонтан" уже
почти пересох, лишь изредка выплевывая из своих недр жалкие струйки
плотоядной протоплазмы, но зато ручей был удивительно широким. Я вспомнил,
как меня учил Малин: "Сам ручей не опасен, опасна лишь его ширина, и если
тебе кажется, что он узок, то значит здесь что-то неладно. Если же тебе
кажется, что он очень широк, то знай, что на самом деле он еще шире...".