полотно, и оттаскивать тазики полные крови и отсеченных частей
человеческого тела. Проклята будь война! Никогда еще она не была столь
кровавой, еще несколько лет и христианские королевства обезлюдят, и
Солиман без боя подойдет к стенам уже не Вены, а Парижа...
погнать его от реки. Через раненых просто переступали, они оказывались за
спинами французский солдат, где их подбирали люди назначенные Монтежаном.
Кто мог добирались в лагерь на своих ногах, прочих без разбора грузили на
телеги. На поле разбираться было некогда, люди истекали кровью, да и пули
туда порой залетали. Сами раненые молчали, отлично зная, что если ты не
дворянин и не можешь заплатить выкуп, то не стоит рассчитывать на
милосердие. Оставалось надеяться, что в суматохе никто не отличит
швейцарского наемника из войск Франциска от его родного брата,
отправившегося служить Карлу.
курткам, венгров по колетам с витой шнуровкой, саксонцев по особо пышным
буфам и панталонам пол цвет знамени курфюрста. Это были пленные, их Паре
не должен лечить, но он перевязывал их наравне со своими и не жалел
лекарств. Дубле, конечно, так не поступает. Он, хоть и не официальный
врач, но патриот и ярый католик. Паре не раз слышал, как он, стоя среди
солдат, громко повторял слова Фомы Аквинского:
гугенота, - добавлял он, перехватив мрачный взгляд Паре.
богословский диспут!
неплохо провел свое первое большое сражение.
засела глубоко между мышц и связок. Левой рукой Паре обхватил больного и,
зажав правой зонд, попытался нащупать пулю в ране. Раненый - легионер из
южных провинций, застонал и начал биться. Его пришлось привязать, но и
после этого пулю нащупать не удалось. Очевидно, она сдвинулась в теле. Но
в какую сторону?
пришлось ему послужить и у одного ученого, хотя и весьма опасного для
пациентов хирурга. Тот любил цитировать Абулкасиса, которого почитал выше
Гиппократа. Одно из наставлений арабского врача гласило: "При извлечении
стрелы ты должен придать телу пациента такое положение, в котором он
находился, когда в него попала стрела, ибо такое положение наиболее
удобно". Хорошая память - достоинство хирурга. Конечно, если нужная цитата
вспоминается в должное время. Хотя круглая свинцовая пуля мало похожа на
длинный и острый наконечник стрелы, но надежда все же есть.
- Воевал.
кошелька у него в поясе, и все чужие.
- он повернулся к легионеру, - встань, как был, когда в тебя попали.
испуганно косясь на окровавленную одежду и руки хирурга. Проволочный зонд
погрузился в рану, легионер приглушенно подвывал сквозь закушенные губы и
дрожал крупной дрожью. Дрожь мешала Паре, он старался не обращать на нее
внимания, лишь зорче щурил глаза, словно мог рассмотреть пулю в глубине
искалеченного тела, да бормотал себе под нос афоризм хирурга:
и...
вздохнул - пуля найдена! Тонкими щипцами с зазубренными губками удалось
ухватить свинец; Паре сильно потянул, и пуля вышла. Солдат вскрикнул, лицо
его залила бледность.
повернулся и замер: на дне котелка чадило лишь несколько капель
почерневшей от огня жидкости.
так неудобно, что здесь спасовал бы сам Шолиак, и все напрасно! Пациент
умрет потому лишь, что неопытный хирург слишком щедро расходовал масло.
Как назло, он перевязал полсотни врагов, а масла не хватило именно своему,
пусть даже и мародеру. Теперь жди неприятностей, ведь полковник только
сегодня предупреждал его, что так поступать нельзя. Что делать?.. Выжечь
рану раскаленным пекеленом? Но сухое железо не сможет уничтожить сухой
пороховой яд, и страдания больного только усугубятся. Здесь мог бы помочь
териак, но под рукой не только териака, но и вообще никакого антидота.
Дубле лечит отравления индийским безоаром. Скотина! Паре сам видел, как
эмпирик собирал индийский камень на берегу реки. Молодой человек
представил торжествующий взгляд соперника, и растерянность сменилась
злостью.
за это деньги! Кто определит среди бойни, отчего умер этот прохвост? Да
если сейчас рассечь бритвой яремную вену и выпустить из парня всю кровь,
то никто, даже Жан, не заподозрит дурного. Еще один труп среди сотни
других...
сидел, запрокинув голову, на лбу выступили капли пота. Было видно, что ему
очень нехорошо.
веры и подданства. С мародера спросится и в этой, и в последующей жизнях,
но пока это не преступник, а страждущий. Значит, надо лечить, и то, что у
тебя нет больше масла, не оправдывает тебя ни перед богом, ни перед
собственной совестью. Старуха-знахарка из Пьемонта учила прикладывать к
воспаленным ранам печеный лук. Лука под рукой нет, но ведь существуют и
другие средства. Можно использовать кровь голубки, а иной раз помогают
душистые масла...
хорошо прочесанной шерсти и вставил тампон в устье пулевого отверстия.
Может быть, летучее масло оттянет на себя часть яда. Сверху Паре наложил
обычную повязку с терпентином и яичным желтком.
Паре, превозмогая себя, продолжал операции. Еще пять человек он перевязал,
не выжигая в ране порохового яда. И то, что среди них было два испанца,
ничуть не утешало.
вставал, но опасаясь потревожить больных, к навесу не подходил, вздыхал и
снова ложился в смятую постель. До его слуха доносились стоны,
неразборчивый бред, порой - болезненные вскрики. Многие ли из лежащих под
навесом, доживут до утра? Более всего беспокоился Паре о тех, кому по
недостатку масла не сделал прижигания. Жан де Виго - один из немногих
авторов, писавших на родном языке и потому доступных Паре, в восьмой главе
первой книги "О ранах" утверждал, что заражение пороховым ядом убивает
человека наутро. Паре ждал утра.
Хирург-брадобрей! Брадобрей - еще куда ни шло... Презренное звание,
недаром палач относится к тому же цеху, что и ты... За прошедший день Паре
пролил больше крови, чем иной палач в дни больших казней, не меньше
десятка человек скончалось у него на руках. Почему же так больно и
тревожно именно за шестерых, обреченных смерти авторитетом Виго? Должно
быть, потому, что они гибнут по его, Амбруаза Паре, недосмотру.
был на ногах. Под утро удушливая жара спала, от Роны потянуло прохладой.
Паре растолкал Жана, велел ему достать тонкие шерстяные одеяла и как
следует укрыть раненых, чтобы уберечь от столбняка, происходящего, как
известно, от холода и сырости. Потом пошел по рядам, вглядываясь в бледные
или пылающие лица, собственноручно напоил лихорадящих ячменной водой -
простонародным средством, снимающим жажду и, в силу своей слизистости,
гасящим всякий жар. Когда достаточно рассвело, Паре начал осмотр. Ночью
умерло несколько больных, но среди них не было ни одного из тех, за кого
так волновался Паре. Более того, приступив к перевязкам, Паре обнаружил,
что раненые, не получившие должного лечения, чувствуют себя лучше
остальных. Лихорадка тронула их слабее, раны были почти не воспалены.
Правда, края ран сохраняли синюшный оттенок, но так ведет себя любая
разможженная рана. Но куда, в таком случае, делся яд? Ведь не может быть,
чтобы десятки ученейших медиков со времен Иеронима Бруншвига находились в
плену чудовищного призрака!
людей в Ним за маслом? Ведь и остальным через три дня надо повторять
выжигание... Или оставить все как есть? Главное, ему не с кем было
посоветоваться, и без того Дубле жаловался, что Паре снова лечит пленных.
Если он узнает, что из-за преступной доброты у Амбруаза не хватило
лекарств, то оправдаться перед Монтежаном будет трудно - обедневший граф
был довольно неудобным благодетелем, к тому же, Паре слишком откровенно
манкировал своей основной обязанностью - следить за шевелюрой и бородой
Русанов Владислав
Курылев Олег
Шилова Юлия
Круз Андрей
Березин Федор
Афанасьев Роман