посмел ослушаться, вонючка?
скупился на оскорбления. - Он работает!.. Кто позволил тебе ступить
грязной ногой на мою землю?
приятелей. - Это он свою невесту распотрошил. А ну, поцелуйтесь! -
приказал он.
с белесыми точками снулых глаз. Шооран попытался отвернуться, но ему
продолжали тыркать в лицо беззубой пастью.
Бросить его в далайн!
через мокрый оройхон, но когда Шоорана силой подняли на ноги, он заметил,
что двое взрослых людей, возившихся неподалеку, отвернулись и спешно
уходят, и понял, что хорошего ждать не приходится. Если его начнут окунать
лицом в нойт... Шооран дернулся и сумел вырваться из зажавших его рук.
Противники метнулись, отрезая Шоорану путь к отступлению, но Шооран не
думал о бегстве. Эта банда просто так, играючи, нарушала все священные
мальчишеские правила, и теперь Шоорану хотелось мстить. Он ринулся к
толстощекому и, не раздумывая, влепил оглушительную затрещину. Потом
повернулся к остальным врагам. Те на секунду замерли, разом выдернули
из-за кушаков короткие толстые палки и двинулись вперед. По изменившимся
лицам и замедлившимся движениям Шооран понял - пощады не будет. Убьют.
принявший единственное верное решение, прыгнул на него. Толстощекий был
старше и много крупней Шоорана, но оказался неожиданно слаб и рыхл.
Шооран, даже не ощутив сопротивления, повалил врага на живот, левой рукой
ухватил за чисто вымытые волосы, дернув, задрал ему голову, а правой
приставил в жирной шее выхваченный кинжал. Масляно блеснуло полупрозрачное
костяное лезвие.
несдобровать.
острие.
убедительности толстощекого. - Ты мелкий вонючий жирх. Если ты еще раз
попадешься на моем пути, я напою тебя нойтом и брошу в шавар. Понял?
я попадусь.
своим, чтобы бросили палки и отошли в сторону.
один из вас не вернется домой живым.
кости каналу скользнуло жало зогга и черной брызгой повисло на острие.
Парни попятились, палки со стуком полетели на землю. Шооран, волоча за
собой толстощекого, выбрался на тропу, поднял сумку и шкуру авхая. Часть
харваха из сумы высыпалась, но Шооран не стал подбирать его. Он лишь пнул
толстощекого коленом под мягкие ягодицы, отчего тот кувырком полетел с
поребрика, и бросился прочь. Никто за ним не погнался. Вообще-то Шооран
хотел столкнуть пленника на мокрую сторону, в грязь, но в последнюю
секунду ему стало жаль красивой и наверняка очень дорогой одежды.
между тэсэгами, помчался к дому. Лишь когда до сухой полосы, где жили они
с матерью, оставалось всего несколько шагов, Шооран опомнился. Спрятавшись
за ближайшим тэсэгом, он стряхнул с кинжала ядовитое острие, осторожно
отсоединил лезвие и хорошенько спрятал его.
был подарком. Месяц назад охотники выволокли из шавара огромного
гвааранза. Панцирь чудовища был отправлен в подарок одонту, а острые
плавательные перья, из которых вырезали лезвия, разобрали цэрэги. Именно
тогда недавно назначенный дюженником цэрэгов рыжебородый Мунаг снял со
своего кинжала источенное острие и бросил его Шоорану. Мунаг вообще хорошо
относился к Шоорану и его маме, подолгу разговаривал с ними, когда они
приносили высушенный харвах, а встретив на тропе Шоорана, громко кричал:
запанибратства, а Мунаг оглушительно хохотал, тряся бородой и распахнув
темную словно шавар яму рта.
свой нож под размеры костяного сокровища, рассверлил даже намертво забитый
канал для колючек. Неделю по вечерам, скрывшись от посторонних глаз,
вращал костяной иглой в замусоренном канале или правил острие на куске
кожи. Жало зогга, и не одно, а целых пять штук, Шооран добыл сам. Нарвал
пятнистых стеблей хохиура и распихал их пышными метелками вперед в
отверстия шавара. На следующий день вытащил те стебли, что остались целы,
и в скукожившихся метелках отыскал десяток зоггов. Оставалось только
раздразнить зогга, чтобы он, угрожая выставил жало, а потом резким
движением раздавить крошечного гада, прежде чем он успеет впрыснуть яд.
владельца немедленно отправят пройтись по шавару босиком, но удержаться не
мог и изготовил все как надо.
особенно, если кто-нибудь из мальчишек донесет о нем властям. Впрочем,
Шооран надеялся, что этого не случится, в конце концов, первыми и всерьез
напали они, и вряд ли им захочется отвечать за свой поступок перед
одонтом.
Шооран высыпал из сумы харвах и с гордостью раскатал перед мамой кожу
авхая. Авхай уже полностью обездвижел, и это немного омрачало радость
охотника.
Ты гляди - он еще живой!.. - и действительно, словно специально авхай
округлил приоткрытый рот и замер на этот раз навсегда.
кожу обработать, мне сейчас уходить надо, я уже вымылась, видишь?
она шкуру выскоблит и замочит в нойте, а я завтра доделаю все до конца.
невниманием к своему подарку, - а если и согласится, то выскоблить кожу
как следует не сумеет...
ушла, захватив кожу, Шооран, все еще слегка обиженный, спросил:
пригласил. Но это неважно, он хороший человек, не злой. И ты ему
нравишься.
налила на ладонь несколько капель воды и, наклонившись, обтерла лицо.
Шооран смотрел молча, понимая важность момента. Потом, когда фляга была
убрана, произнес:
называют нас вонючками. Я знаю.
хочет посмеяться, - Шооран произнес эту мучившую его фразу с решительным
отчаянием, словно кидаясь в далайн. Но ничего не случилось. Мама
улыбнулась.
- должно быть молодые и красивые, и наверняка чистые, но ему скучно с
ними. Ведь случается, что и блистающий одонт, ни разу в жизни не
промочивший ног, живет среди праздников и похвал более одиноко, чем
последний изгой на мокром оройхоне. А может быть, ты и прав, а я просто
девчонка до сих пор не нажившая капли ума.
каких вещах задумался. Конечно, счастливая.
рубаха, а тонкий праздничный талх, недавно вымененный на сухом оройхоне и
еще ни разу не одеванный. Из потайного кармана жанча мама достала нитку
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Белов Вольф