как прежде бьемся спина к спине. Пока по ту сторону гор ты, я буду знать,
что никто не сможет ударить меня сзади. Слышишь? Горы не толще рубахи, мы
с тобой стоим спина к спине...
сильным молодым движением перебросила их через плечо, приняла у Торикса
замолкшего козленка. Торикс, словно охапку дров взвалил на спину собранное
и связанное оружие. Лишь свое копье он оставил свободным.
стены уцелеют, и когда-нибудь дом будет отстроен.
женщина. Рвалась единственная ниточка, связывавшая его с подлинным бытием.
И это казалось более невозможным нежели текучие пустыни Отшельника. Лонг
привык жить походами через Перевал, время от одного похода до другого было
лишь ожиданием. Теперь ждать нечего. Сила и надежность Торикса, возможно,
будут доходить к нему через границу, ведь на деле она много тоньше рубахи,
а вот Констанс он больше не увидит. Никогда.
то умудренной годами, но всегда и во все времена удивительно прекрасной.
Даже безнадежной его любовь назвать нельзя. Так можно в юности любить
нереального, выдуманного человека. Но здесь все оказывалось наоборот: во
вселенной не было ничего реальней Констанс, а вот Лонг принадлежал бреду,
бурлящему по ту сторону Перевала.
набухший в гуди комок и тоже пошел вверх, туда, где пролегала известная
лишь ему граница.
чернело. Зато внизу, где начиналось Предгорье, света было слишком
достаточно. Там пылало и, рассыпая искры, рушилось; проплывали облака
сияющего тумана, тысячесвечовые прожектора взрезали клинками лучей столбы
кипящего дыма. Там шел бой. Впервые пригоряне сражались без Лонга.
кровавый фейерверк, устроенный расточительным Владыкой. Вообще-то конца
сражения можно было и не ждать, но Лонг медлил. На нем серебрились новые,
выкованные Труддумом доспехи, на перевязи покоился меч, словно Лонг
собрался в бой. Так оно и было, только в этом бою ему не понадобятся ни
меч, ни панцирь.
прятаться за зеркалом тоже не имеет права. Перевал, прежде недоступный,
теперь не сможет удержать ополоумевшего Владыку. Единственное, что можно
сделать, это уничтожить Перевал вместе с границей, чтобы войскам просто
было некуда идти. Но чем бы ни кончилось дело, завтра хранитель Перевала
будет уже не нужен.
страшно, но сильнее страха сковывало простое, истовое желание жить. Пусть
только здесь, не видя Констанс, пусть даже у самых ног Владыки, но
все-таки жить, знать, видеть. И он использовал подаренную ему отсрочку для
того, чтобы дышать до боли холодным, дымным воздухом.
вероятно, устроить завершающую бойню у стен замка. Вскоре появились
отходящие. Именно отходящие, отступающие, но не бегущие. Женщины Предгорья
шли, побросав вещи, скот, вели только детей и волокли раненых. Здоровых
мужчин не было, они оставались там, где катилась, пережевывая их,
смертоносная лава наступающих.
нападали, не били, не угрожали, поэтому зеркало просто не пустило их,
оттолкнуло мягко, но решительно. Сразу поняв, что дальше дороги нет,
обреченные остановились. Кто-то еще пытался укрыться среди камней, часть
лихорадочно принялась рыть траншеи, но большинство просто опустилось на
землю, чтобы спокойно дождаться конца.
сплошная волна тел и дурмана. Бронированные самопалы, фыркающие огнем
гады, кривоногие уродцы, вооруженные отравленными кинжалами, нечисть,
прозрачная до голубизны, а позади всего - тяжело шагающие электрические
черепахи инверторов. Здесь они не могли работать по-настоящему и были
просто балластом, но когда их включат у Перевала, тогда оружие людей
станет бесполезным, а бессмысленная нежить агрессора обретет убийственную
силу.
существо, порой останавливаясь, а то и отдергиваясь назад. Сначала
казалось, это происходит лишь оттого, что слишком много наступающие давят
и калечат друг друга, потом Лонг заметил обороняющихся.
и худой, чем-то похожий на самого Лонга, воин. Месяц назад он принес в
замок известие о приходе жуков-людоедов, и Лонг называл его про себя
Гонцом. Вот Гонец, что-то неслышно крича, сорвал с пояса круглую
самодельную бомбу, швырнул ее в разинутую пасть ползущей на черных шипах
рыбы. Чудище вспухло взрывом, разбросав ядовитую слизь. И тут же сам воин
упал на землю. Из рассеченного горла горячим фонтанчиком хлестнула кровь.
увидел алые струйки, сочащиеся из-под ладоней, зажимающих раны, заметил
трупы, плавающие в крови, которой прежде не было.
от лица и вонзил растопыренные пальцы в клавиатуру. Опалесцирующая пленка
зеркала лопнула. К Лонгу прорвался бесконечный лязг, рев и грохот
сражения.
вздымающемуся живому валу.
он равнодушно, словно Владыка Мира, отправил на смерть. Краем глаза он
успел заметить, что как и прежде отходят только женщины с детьми, воины
остались с Лонгом. Это спасло его. Лонг был закован в непроницаемую броню,
меч в его руках был способен разрубить что угодно, но один он попросту был
бы погребен под телами убитых.
но заметил, что навстречу ему, шагая по колено в бегущих, движется
невиданный великан в сияющих доспехах. В левой руке великан держал
обоюдоострый меч. Одна сторона меча невесомо струилась туманом, на другой
отпечатался рисунок булата.
Труддум говорил, что возможно кривое зеркало, которое все увеличивает.
Лонг в нерешительности замер. Остановился и великан, но зато все остальное
воинство повернуло на Лонга. Снова он бил, а рука становилась все тяжелее,
и меч медленней. И нельзя было идти ни назад, ни вперед.
разрубленной туши издыхающего дракона, рядом остались только свои, а от
набирающей новые силы армии Владыки их отделяет едва заметная поверхность
вернувшегося зеркала. Труддум успел выбрать мгновение и остановить битву.
времени нет. Если вы настоящие - пройдете.
горам. Их оставалось немного, едва ли больше полусотни. Дойдут ли они? В
какое время выйдут? И чем встретит их реальный мир, порой не менее
жестокий чем ойкумена Всемогущего? И все же, у них есть шанс.
Труддум.
справишься, а я... хороший инженер.
оставив груды убившихся. Лонг представил, как вместе с этим первым
натиском в мире Констанс начались непоправимые и опасные события:
двинулись армии разных времен и народов, раскосые пришельцы обнаружили в
ущельях забаррикадированную пещеру Торикса, а в самом далеком будущем,
которого достигал Лонг, поднялись в воздух ракеты озверевшего от ненависти
и бессилия бывшего генерала Айшинга. Ракеты, которыми может кончиться все.
лежит на земле.
победить Лонга. Для этого я должен взять нож, помочь тебе снять доспехи, а
потом ударить в спину. А когда ты умрешь, - отключить зеркало. Я это
понял, взял нож и пошел. Так приказал Всемогущий. Но я обманул его и
прежде ударил себя. Прости, теперь тебе придется одному... Я слишком много
души отдал вечным двигателям и другим невозможным диковинам. Поэтому я и
не смог уйти и, как ни старался, до последней минуты помогал Владыке. А ты
иди, я хочу видеть, как это будет. Обо мне не беспокойся, у меня нет
горячей крови, и боль мне только кажется.
Контровский Владимир
Роллинс Джеймс
Шекли Роберт
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Фазиль Искандер