выглядеть особо умными, говорят: deja vu. Хотя, ничего ложного в его
состоянии нет - вчера он точно так же стоял на склоне и ел яблоко.
Странного в его находках тоже нет, не под березой же он поднял это яблоко.
Яблоко от яблоньки, как говорится, недалеко катится. Оно и есть недалеко -
правда, вверх по склону. Но это уже какая-то флюктуация. Нечего голову по
пустякам ломать, домой пора, обед варить.
Ефим набрал внизу сетку штрифелей, вернулся в дот и заложил засов.
Поковырялся в шкафу, выбрал пакетик куриного супа с макаронными изделиями
и кашу московскую с мясом - тоже из пакетика. Пока закипала вода, сидел,
жевал яблоки. Яблоки перед обедом не портят аппетит. Скорее - наоборот.
нарочно - поиздеваться решили? Злобствуют, что Путило своего человека
привез, а не кого-нибудь из местных нанял. Ну и пусть. Чем скорее он
забудет о сегодняшнем походе, тем больше нервных клеток сохранит.
Ефим добавил в кашу кусочек маргарина и перемешал. Вкусно пахло глютаматом
натрия и сублимированным мясом.
кровать, чтобы под рукой были. Хватит бегать, пора начинать размеренную
жизнь. Завтра он напечет блинов и сделает налистники. Когда еще в наше
время удастся попробовать налистники? А чужеплеменные деревни, склепы,
привидения пусть живут сами по себе. Он приехал сюда ради яблок.
минут заглянуло в стальную амбразуру. Мир озарился. Свет лучом упал на
стол, заставил померкнуть усталую лампу. Ефим выглянул на улицу. Как
всегда, когда смотришь с поверхности земли, самыми важными кажутся те
предметы, что всего ближе к тебе. Отцветшие травины с развешенными на них
паутинками, круто падающий склон, идеально простреливаемый, без единой
мертвой зоны. И только потом - замшелое дерево, болотце, жидкий кустарник.
Под яблоней, в серо-зеленой осенней траве что-то краснело, словно
нечаянный живописец выкрасил землю охрой.
может краснеть под яблоней? Обрывок кумачовой тряпки, смятая пачка из-под
сигарет, изъеденная рыжей ржавчиной консервная банка... Что же - из-за
каждой мусорины под окном двухкилометровые пробежки устраивать?
как-то вдруг обнаружил, что уже спешит по проходу, сжимая в кулаке
инстинктивно прихваченный фонарь.
Ленинградской, Псковской, Новгородской и, кажется, Костромской областях.
Добротный кухонный сорт, вполне обыкновенный в пригородных садоводствах.
Порой встречается и по деревням. Но не здесь же! Это же штрифель, он точно
помнит!
яблоко: зеленая кожица с ярким румянцем, на боку - след зажившей
градобоины, а больше никаких дефектов. Непохоже, что это яблоко прибыло
издалека, слишком уж оно свежее и чистое, сразу видно, что оно с этого
дерева, здесь выросло, созрело, упало в мягкую траву и откатилось немного.
Вверх по склону.
пораженный простой до очевидности мыслью. Крысы! На этом дереве вообще
ничего не растет, яблоки, которые он тут находит, - с его склада. Крысы
воруют их и укатывают в норы. Крыса - зверь умнющий, отбирает только самые
лучшие плоды. Одна ложится на спину, другие вкатывают яблоко ей на брюхо,
а потом тащат за хвост, как на салазках. Вот яблоко и остается
целехоньким. А он, кретин, ел их не вымыв! Какая пакость, не хватает еще
желтуху подцепить!
Дыхание? - сколько угодно! Крысы, всюду крысы. Пробираются между бочками,
ползают под ящиками, точат, грызут. Не повезло Сергею Лукичу, не продумал,
не предусмотрел. Испортят ему грызуны товар.
вообще, пора об ужине думать. В нижней галерее стоит несколько ящиков с
овощами, значит, можно приготовить фальшивое рагу. И еще хотелось бы
попробовать винегрет с яблочным уксусом, надо будет завтра озаботиться
этим вопросом. И вообще, довольно жрать концентраты. Времени у него много
- да здравствует праздник живота!
Буожите-Брундзене "Все из яблок" и погрузился в чтение. О своих планах он
вспомнил поздно вечером, когда заниматься готовкой уже не имело смысла.
Пришлось ограничиться вареной картошкой и открыть баночку снетков с
овощами.
Они подбирались к его кухонным припасам, а Ефим стрелял по крысам яблоками
из 203-миллиметрового орудия.
проснулся бодрым и свежим. За окном густела ночь, часы стояли, показывая
пол-первого. Настроение сразу испортилось, но все же Ефим поднялся и
затворил тесто для налистников.
психологически не могут ни сделать пресное тесто без комков, ни испечь
тонкий до прозрачности блин на сухой сковороде. Стихия женщины - оладьи,
пончики, пышки, в крайнем случае - блинчики, но не блины. Настоящий блин
кругл и плотен, величиной во всю сковороду. Маслом его смазывают, когда он
уже испечен. Попробуйте бросить масло на сковороду, и блин просквозит
миллионом крошечных отверстий. А это уже не блин - мясо, завернутое в него
- засохнет, яблоки - растекутся, хорошо приготовленный творог - полезет
наружу, словно куча белых червячков. Попытайтесь сказать самой опытной
поварихе, что нельзя сыпать муку в воду или молоко, а надо делать наоборот
- она вас просто не поймет. Да что там говорить, поджарить мясо и испечь
блин по силам только мужчине.
в оконной щели. То и дело Ефим вглядывался в нее, пытаясь разглядеть
полузасохший ствол, а под ним неясную красноту, словно жидкий сурик
пролился из банки. Один раз даже бросил сковороду и выставив окошко и
погасив под потолком лампу, долго светил вдаль фонариком. Яблоня была на
месте, а больше ничего разобрать не удалось.
Дразнящий запах отвлек Ефима от созерцания темноты. Обильная еда хорошо
помогает от дурных предчувствий. Ефим позавтракал, пожалуй излишне плотно,
и его снова сморил сон. Размышляя, что прежде надо бы сходить за
каменичкой для уксуса, Ефим улегся в неубранную постель. Проснулся, когда
сквозь амбразуру уже сочился свет. Ефим припал к холодному металлу.
Снаружи все было спокойно, осенний пейзаж изабеллина цвета не
разнообразила ни единая яркая искра.
деда Мазая.
разобраться, что где лежит, чтобы потом не искать нужное яблоко вслепую,
но потом решил, что грешно сидеть под землей короткий световой день.
Инвентаризацию он проведет вечером, а сейчас отправится гулять. Не в
деревню, боже упаси, туда он больше не ходок, а просто по полю или в лес.
Может быть, там еще грибы есть. А нет, так просто пойдет, куда глаза
глядят.
яблонь. Этак он скоро туда настоящую тропу проложит. Впрочем, не все ли
равно? Главное, что дурным совпадениям пришел конец. Под яблоней ничего
нет, совсем ничего... кроме вот этого яблока... Желтобокая антоновка
прекрасно маскировалась среди пожухлой травы. Неудивительно, что он не
разглядел ее сквозь амбразуру.
прошелся ко второму дереву, поднял там небольшое яблоко сорта осеннее
бергамотное. Повернул обратно.
держал видавшую виды складную линнемановскую лопату.
доступные человеку ходы. Путило говорил правду: от прошлого здесь не
осталось ничего, кроме старых стен. Отыскал все шесть дотов, два из них
оказались наглухо замурованы, а два центральных капонира так и просто
обрушены, скорее всего - взорваны; потерны, ведущие к ним - завалены
обломками. Обзор сохранился только из тех двух дотов, возле которых росли
яблони. Поднялся на наблюдательный пункт, посидел в колодце для
перископической трубы, на брюхе слазал в точку прямого обзора, покрытую
старой корабельной броней и залитую цементным раствором. Вид оттуда был
хорош, а вот крысы там пробраться явно не могли. Туда, в подземелье -
сколько угодно, а обратно - увы. Не умеют пока что крысы по потолку
бегать.
ксерокопии, снятой с плана военных времен, жил Ефим в правом крональном
полукапонире. Два подошвенных полукапонира оказались сырыми и к жилью
непригодными. С большим интересом Ефим обнаружил, что заиленная ручьевина
у подножия холма, представляет собой остатки противотанкового рва.
Особенно порадовала его неразборчивая надпись: "контрэскарп разминир". А
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Перумов Ник
Круз Андрей
Гуль Роман Борисович
Роллинс Джеймс