Чтение 6–й страницы книги ~Сестра Земли~

- Зачем же?

- Они понадобятся на Венере. Когда звездолет опустится на поверхность
планеты и займет определенное положение, в каютах будут устроены временные
полы и поставлена мебель. Мы ведь пробудем на Венере довольно долго, и надо
жить с удобствами.

- А зачем в твоей каюте находится этот щит? - спросила Ольга.

- На корабле есть центральный командный пункт, - ответил Мельников. -
Рубка, как мы его называем. Там находится главный пульт управления. Но такие
же пульты помещаются еще в трех местах: в резервной рубке, каюте командира
корабля, то есть Белопольского, и в моей. Как видишь, моя каюта внизу,
Белопольского - наверху. Основная рубка находится ближе к носу корабля, а
резервная к корме. - Увлекшись, Мельников забыл об осторожности. - Все это
потому, что в космическом рейсе возможны самые непредвиденные случайности, и
надо иметь возможность управлять полетом из разных мест.

Ольга пристально посмотрела на мужа:

- И ты и мой отец всегда утверждаете, что космические рейсы совершенно
безопасны. Это плохо согласуется с тем, что ты сейчас сказал.

Орлов поспешил на помощь своему проговорившемуся товарищу.

- Здесь нет никакого противоречия, - сказал он. - Разумная
предусмотрительность не означает наличие опасности. По-моему, полет на
космическом корабле не более опасен, чем на самолете, на котором все же
имеются парашюты. Кстати сказать, я и на самолете боюсь летать, - с улыбкой
закончил он.

Но Ольга не приняла его шутки. Она молча повернулась и пошла дальше по
коридору. Орлов и смущенный своим промахом Мельников пошли за ней.

Ольга сердилась на себя. Только что сказанная фраза вырвалась как-то
нечаянно, против ее воли, и она уже жалела об этом, так как хорошо знала,
что муж не любит разговоров об опасности своей профессии. Да и к чему
говорить! Разве она не знала, за кого выходила замуж? Волнуясь и тревожась,
она гордилась его работой и любила его за это спокойное мужество и
преданность своему делу.

Осмотр звездолета продолжался более двух часов. Они побывали в
обсерватории, в кают-компании, на командном пункте. Даже красный уголок
существовал на этом гиганте.

В экспедиции на Венеру участвовало двенадцать человек, и каждый из них
имел свою отдельную каюту, не такую большую, как Белопольский или Мельников,
но достаточно просторную. Кроме жилых кают, были лаборатории, кладовые и
различные подсобные помещения. Вместимость звездолета, казалось, не имела
предела.

Мельников показал "ангары", в которых находились два реактивных самолета
со снятыми крыльями, несколько вездеходов различных размеров и даже
небольшая подводная лодка.

Размах экспедиции произвел на Ольгу большое впечатление.

- Я никогда не думала, что ваш корабль так богато оборудован, - сказала
она. - Зачем вам лодка?

- В план входит обследование и изучение океана Венеры, - ответил
Мельников, - у нас есть и водолазные костюмы особой конструкции. Это
последнее изобретение, очень полезное для нас. Если хочешь, пойдем, я покажу
тебе их.

- Водолазные костюмы предназначены для профессора Баландина, Коржевского
и Романова, - сказал Орлов. - Борису Николаевичу и мне не придется
пользоваться ими.

Он сказал это как будто так, между прочим, но Мельников понял, что
астроном второй раз пытается исправить его ошибку, и мысленно выругал себя.
Как он не сообразил, что эти подробности, приятные для него, должны
волновать Ольгу.

- Мне, - сказал он, - как заместителю командира корабля, придется почти
все время находиться на его борту...

- Знаю, - перебила Ольга, - что ваша экспедиция полна опасностей. Я уже
свыклась с этой мыслью и нисколько не беспокоюсь.

Но ее слегка побледневшее лицо говорило о другом.

Наступило неловкое молчание.

- Пожалуй, на сегодня хватит, - сказал Орлов, - Ольга Сергеевна наверное
устала.

- И присесть-то тут негде! - огорченно сказал Мельников. - Можно
отдохнуть на полу. Он мягкий.

- Лучше пойдем к выходу. - Ольга с ласковым упреком посмотрела на мужа.

- На своем корабле он готов проводить дни и ночи, - прибавила она,
обращаясь к Орлову.

После долгих переходов из коридора в коридор они дошли, наконец, до
выходной камеры.

- На вашем корабле можно заблудиться, как в незнакомом городе, - сказала
Ольга, очутившись снова на дне стартовой площадки.

С чувством, похожим на облегчение, она посмотрела на голубое небо, видное
между отвесной стеной траншеи и бортом корабля, и подумала, что на Земле все
же лучше, чем в черных безднах Вселенной.

"Когда кончатся эти опасные полеты? Когда, наконец, он останется со мной?
- подумала Ольга. - Хоть бы заболел и был вынужден остаться на Земле".

Но ей хорошо было известно железное здоровье мужа. Она только тяжело
вздохнула.

В ДАЛЕКИЙ ПУТЬ!

20 июня выдался на редкость хороший день. Небо было совершенно
безоблачно, и легкий ветерок шевелил разноцветные флаги на чугунной ограде
ракетодрома. Поле, тщательно политое ночью уборочными машинами, влажно
блестело безукоризненной чистотой. Здание межпланетного вокзала, тоже
украшенное флагами и тщательно убранное внутри и снаружи, имело нарядный
вид, соответствующий торжественному дню.

С раннего утра улицы Камовска начали наполняться многочисленными
автомашинами. Еще больше их останавливалось за чертой города и плотным
кольцом окружало ракетодром. Автобусы, один за другим, непрерывно подвозили
все новые и новые толпы москвичей, желающих присутствовать при старте
"СССР-КС3".

В самый Камовск можно было попасть только по особым пропускам. Еще
меньшее количество людей могло пройти в здание вокзала. Всем остальным было
предоставлено любое место вокруг города, и уже к десяти часам все
окрестности, насколько хватал глаз, были заполнены гудящей толпой. Дороги,
даже самые дальние и неудобные, были переполнены автомобилями и автобусами.
На главном шоссе, предназначенном для тех, кто мог проехать в самый город,
стояли плотные толпы любопытных, желавших увидеть участников полета.
Оставалась свободной только узкая полоска, едва достаточная для проезда
одной легковой машины. Автомобили замедляли ход и буквально "продирались"
через эту живую стену.

Когда проезжал кто-нибудь из участников экспедиции, раздавался гром
приветствий. Звездоплавателей узнавали по портретам или по костюму -
коричневому кожаному комбинезону.

К одиннадцати часам поток машин стал реже, но никто не уходил с шоссе.
Ждали Камова. Все члены экипажа "СССР-КС3" уже проехали, а он все не
появлялся. Люди хотели увидеть знаменитого конструктора и первого на Земле
звездоплавателя, ставшего при жизни легендарным героем.

В вестибюле вокзала собрались все приглашенные на старт. Члены
правительства, сотрудники Космического института, ученые, родные и друзья
окружали тех, кто сегодня покидал Землю и отправлялся в далекий, полный
неведомых опасностей, героический путь.

Белопольский и Мельников стояли у стеклянной двери, ведущей на поле.
Возле них были Ольга, Серафима Петровна Камова и сестра Белопольского -
совершенно седая старушка, его единственная родственница. Тут же, на одном
из диванов, сидел Пайчадзе с женой и дочерью.

Мельников и Ольга внешне были спокойны. Только бледность и синева под
глазами свидетельствовали о бессонной ночи и тяжелом прощании, которое они,
не любившие проявлять своих чувств на людях, пережили дома.

Белопольский и Пайчадзе были такими же, как всегда. Нина Арчилловна даже
смеялась чему-то. Проводы в космический рейс были ей уже привычны. Сегодня
она провожала Арсена Георгиевича в пятый раз. Красивое личико Марины было
расстроено и глаза покраснели от слез. Но здесь, при всех, она не плакала.
Держа отца за руку, она неотрывно смотрела ему в лицо.

Члены экспедиции, подражая своим руководителям, старались быть
спокойными, но кое-кому это плохо удавалось.

Быстрыми, короткими шагами нервно ходил по вестибюлю от одной группы к
другой полный человек с розовым лицом и длинными седыми волосами. Подойдя к
кому-нибудь, он бросал несколько ничего не значащих слов и, не ожидая
ответа, отходил к другому. В его порывистых движениях, в застывшей на лице
улыбке чувствовалось с трудом сдерживаемое волнение. Это был руководитель
научной части экспедиции - академик Баландин. Он второй раз участвовал в
космическом рейсе, но никак не мог совладать с нервами.

Напротив Пайчадзе, между женой и сыном, неподвижно сидел старший инженер
звездолета Константин Васильевич Зайцев. Он казался совсем спокойным.

Забившись в самый дальний угол, стоял у стены Геннадий Андреевич Второв.
Миловидная блондинка обеими руками сжимала его руку и то смеялась, то вдруг
начинала плакать. На энергичном лице Второва застыла гримаса страдания.

Тесной кучкой, окруженные родными, стояли холостые участники полета:
Орлов, Романов и Князев. Стараясь казаться спокойными, они часто смеялись,
но смех звучал фальшиво.

Зато совсем естественно улыбался, прогуливаясь по залу под руку с женой,
опытный звездоплаватель инженер-радиотехник Топорков. Его лицо, немного
цыганского типа, с большими темными глазами, было так невозмутимо, точно он
собирался ненадолго съездить в соседний город.

Мирно беседовали о чем-то не относящемся к полету врач корабля Степан
Аркадьевич Андреев и польский биолог Коржевский, только три дня назад
прилетевший в Москву, - их никто не провожал.