Чтение 6–й страницы книги ~Баймер~

- У тебя чит-коды? - догадался я. - Или в clip-режиме?

Мы шли по левому аппендиксу особняка, потом Сергей отворил малоприметную дверь, оглянулся.

- Вроде мы с тобой одной жопы ягодицы, а ты слова такие непонятные говоришь... Или у тебя что-то там наверху? Правильно, какая крыша не любит быстрой езды? Но теперь поздно пятиться: взялся за зад - не говори, что не рад. Верно?

- Верно, - согласился я убито.

Он сказал довольно:

- Молодец, яйцеголовый! Сразу видно, что ты умный... Умными, слову о птичках, мы называем всех, кто с нами соглашается...

Лестница вела вниз почти такая же широкая, добротная, я по такой сто раз бегал в модах кваки. А дальше подземный холл, оттуда ведут еще две двери. Сергей на ходу вытащил из кармана ключи.

Говорят, в советское время, когда с казнокрадством боролись, ворье строило вроде бы обшарпанные домишки, а уже внутри обделывали самыми ценными породами дерева, к тоже же под землю загоняли еще два-три этажа, где был самый-самый писк...

Здесь от чужих глаз не прятались, хотя и на показ богатства не выставляли. Чувствуется добротность, особняк чем-то похож на самого Конона. Такой же устойчивый, крепкий, здоровый.

Сергей дверь отпер с такой легкостью, словно та вообще была не заперта. Я шагнул... и еще с порога уловил, что в этой огромной комнате главное сокровище. Здесь не просто компы, а Компы! Я не видел, что там под кожухами, но уже чуял, что все брандовское, хай-эндячье.

Еще ни к чему не прикасаясь, я обвел взглядом комнату.

- Знаешь, Сергей... Скажу честно, нравится мне это богатство. Компьютерное, ессно. Но страшновато, понимаешь?

- Понимаю, - ответил он. - Я побывал в твоей шкуре, понимаю. Под лежачий камень мы всегда успеем!

Я покосился на его удивленно. Трудно представить, что этот накачанный здоровяк владеет каким-то еще языком, кроме сленга и бородатых анекдотов.

Он понял мой взгляд, кивнул.

- Я не всегда был таким вышибалой. Два года назад я еще был неплохим офицером в... одной особой части. Словом, решай сам. Сейчас еще отказаться не поздно.

- Наверное, все-таки откажусь. Голова дороже.

Он кивнул с сочувствием.

- Ты прав. Всякому хочется дожить до старости. Хоть бедным, но до старости. А крутая жизнь всегда как с гранатой за пазухой!

Взгляд Козаровского сверлил мне спину как остро отточенным сверлом, а Сергей разве что не держал за локоть, как заключенного. Я шел смирно, слыхивал про шаг - влево, шаг - вправо - попытка к бегству, стреляют без замены штрафом.

Конон увидел нас, Сергей явно уловил какой-то знак, я ощутил крепкие пальцы на локте. Мы остановились, Конон подошел, развел руками.

- Пусть развлекаются. Зачем им наши заботы... Ну что скажешь?

Я пожал плечами.

- Даже не знаю, что сказать...

Он поморщился.

- Говори, как есть. Мне кажется, ты, если не разбираешься в людях... как в компах, то хотя бы что-то чувствуешь. И должен понять, что мне можно... даже надо говорить правду.

А то пальцы молотком, подумал я тоскливо, но изнутри рвалось то, что остановить бывает очень трудно. Я хотел смолчать, но изнутри продралось наружу и каркнуло громко и отчетливо:

- Компы великолепные. Высшего класса!.. Только редкостный дурак покупает такие компы. Нет, даже лох в помеси с придурком. Лох, так сказать, в законе.

Сергей охнул, затаил дыхание. Взгляд его из-за спины Конона сказал, что я сам лох, и что от меня останутся только рожки до ножки. Или один скелетик с ногами по щиколотку в бетоне, после того как рыбы обглодают мясо.

Конон потребовал зло:

- Почему?

Я опять изо всех сил старался смолчать, ну что мне стоит, я же не только могу смолчать, но и соврать, не моргнув глазом, но почему же сейчас из меня так и прет эта дурь...

- Это же компы, - сказало из меня. - Компы, а не холодильники. Не стиральные машины!.. Поясняю для тех, кто в танке: холодильник покупается на десяток лет, а то и больше. Как и телевизор. А комп устаревает уже за полгода! Это только на полных придурков рассчитана реклама, что гарантия на три года. Да через три года на этом компе уже не пойдет ни одна современная программа! Он будет работать, как и работал, но это будет работающий бабушкин патефон...

По их лицам видел, что некоторые эту истину уже понимают, что-то слышали, но еще не успели сделать выводы.

- Потому, - закончил я, - нет смысла покупать дорогие компы, которые будут служить вам сто лет. Уже через пару месяцев начнете менять карты, чипы, акселераторы, а в этом случае ваша гарантия летит коту под хвост!.. Брандовский комп прослужит сто лет, а дешевенький тайваньский - пять, но вам этого с головой! Не понимаю, какой был смысл...

Конон морщился, а когда я сделал паузу, чтобы набрать воздуха для нового возмущенного вопля, прервал:

- Это я велел, чтобы все было по самому высшему классу. Понимаешь, Андрий, с финансами у меня в порядке. Я все равно не успею потратить и трети, даже если начну покупать участки земли в Нью-Йорке. Вместе с небоскребами. Потому мне привезли компы самые дорогие.

Я возразил:

- Да? А почему тогда доступа в Интернет нет вовсе? У меня и то есть!.. У вас что, триста баксов не нашлось?

Он насторожился:

- Интернет?.. А слышал, что гады хакеры могут залезть в наши компьютеры, а то и в холодильники...

- Дикари, - сказал я с чувством. - Зато на мерсах. Эх, мне бы хоть простенькую выделенку!.. Тысячу баксов на установку, пара сот в месяц - аренда. Но зато весь Интернет моментально!

Лицо его было угрюмым. Сергей деликатно помалкивал. Наконец Конон кивнул.

- Я догадывался, - обронил он мрачно, - но трудно разговаривать с профессионалом. Он такого туману напустит... А самому разбираться, сам понимаешь, некогда. Вот почему тебя и пригласил. Короче, давай так. Бери все это в свои руки. Составь смету, как и что, сколько. Не жмись, я могу себе позволить расходы. Догадываюсь, что наш Валек-программист, просто не хотел вкалывать. Я ему положил хорошее жалование, дал машину, а это - девки, пьянки, казино, вечно опухшая морда по утрам. Он неплохой программист, какую-то премию получил на международном конкурсе. Правда, по математике... Его в США сманивали... Может быть, он умел все это делать, что ты говоришь, но компы ему осточертели, он хотел развлекаться. Его из-за стола, что в саду, краном не вытащили бы! А ты сбежал при первой возможности... Ладно, пойдем к столу, а то народ уже беспокоится.

Глава 8

Солнце медленно передвинулось на другую сторону неба. Гигантский дуб не выпускал из тени столы, только мангал оказался рядом с гранью, за которой земля казалась расплавленным золотым песком,

Боты быстро нанизывали на шампуры свежие ломтики мяса, перемежали кружками лука. Добровольцы из NPC с азартом помогали. Тут же на столе высилась окровавленная горка мяса. Рядом двое весело резали лук, хохотали, вытирали слезы.

Со стороны особняка молодая девушка прикатила тяжело груженую тележку. На трех полках плотно, как овцы в стаде, теснились бутылки с шампанским, коньяками, мелкие и средние кастрюльки, а на самой верхней тяжело покачивалась на ухабах огромная, как котел скифского царя Ариана, кастрюля.

Конон сказал с укоризной:

- Ну что ты, Норка, такие тяжести таскаешь! Могла бы за два захода...

Девушка рассмеялась:

- Ну что вы, Илья Юрьевич! Это для вас, городских, тяжести. Москвичи - все белоручки, а мы к работе привычные...

Ее белые ровные зубы, крупные, как у коня или американки, блестели, щеки полыхали натуральным румянцем. Она вся налита здоровьем: ширококостная и широколицая, с толстыми руками, широкая в бедрах, с двумя крупными как дыни, слегка растопыренными грудями.

Сергей и боты быстро начали перегружать бутылки с шампанским из тележки на стол. С десяток бутылок оказалось в ведерках со льдом, да еще два этажа в тележке заполнены всяким блюдами в посудинах с толстыми металлическими стенками. Я тоже подумал невольно, что надо иметь здоровье, чтобы допереть эту тележку, ведь сюда асфальтовой дорожки нет, тащила через кусты...

Такие румяные да краснощекие остались разве что, по моему представлению, только в дальних деревнях, где все на молоке натуральном, без всяких примесей и добавок, сливках, сметане, морковке со своего огорода, что не знает химических удобрений, и на покусанных червяками яблоках, что как знак качества: мол, ядохимикатами не пропитано.

Я ел шашлыки, натужно общался, даже раскупоривал коньяк, хотя сам не пил. Шампанское открывать не пытался, у меня выплескивается даже минеральная вода, но покорно резал лук, помогал нанизывать на железные прутья скользкие ломти красного мяса. И хотя у Конона хватает персонала, я уже заметил кроме Нюрки еще и садовника, еще пару каких-то работающих персонажей, но у полуинтеллигентов почему-то считается ну просто счастьем самим долго и нудно возиться с кухней, особенно когда это вот так примитивно, по-пещерному: открытый огонь, дым и чад, подгорелое мясо...

Ко мне присматривались, я заметил. В первую очередь местные боты: Иван, Гриць. Даже Антон покинул будку дежурного и присоединился к веселью. У всех троих полувеселье: т.е., пейте и гуляйте, ребята, но помните, что вы лишь допущенные на пир генералов солдатики. По тому, что Антон даже не посматривал в сторону ворот, я понял, что больше гостей не будет. Конон общался со всеми, но с некоторыми иногда удалялся в здание. Обычно это называется "показать ковры". Что показывают женщинам - понятно, но Конон чаще прохаживался туда с мужчинами. На такого человека я инстинктивно не мог бросить даже тень гомосекства, так что наедине либо сговариваются какой небоскреб купить в Нью-Йорке, либо какую бы еще МММ придумать...

Со стороны особняка показалась та полная девушка, которую Конон назвал Нюркой. При ходьбе она так сильно покачивала бедрами, что у меня сразу возникла ассоциация с огромным блестящим чугунным шаром, которым с крана крушат стены домов. Нюрка настолько налита здоровой силой, что ее бедра бетонную стену хоть и не прошибут с первого соприкосновения... а может и прошибут, но слона сшибут сразу. Вот Антон на что слон, а уже раскрыл рот, челюсть отвисла. Можно представить, что он вытворяет с Нюркой в своем виртуальном мире...

Нюрка подошла к Конону, что-то шепнула на ухо, тот встал, провозгласил:

- Дорогие друзья!.. Светлана Васильевна, которой шашлыки противопоказаны, настаивает, чтобы мы перебрались в дом!

Гости довольно охотно, со смешками, оставляли недопитое и недоеденное, на которое сразу же накинулись стаи мух, потянулись к особняку. По их лицам и долетавшим шуточкам я понял, что неведомая Светлана Васильевна, явно хозяйка, просто ленится слезть с дивана, где у нее под подушкой очередной розовый роман с "ослиными ушами" на каждой странице.

В главном холле особняка располагался большой королевский зал. По крайней мере, королевские залы я представляю именно такими. В огромном камине, где можно жечь вековые дубы, полыхает нелепо жаркий для июня огонь. На другой стороне холла - богатой накрытый стол, окруженный стульями не дешевле, чем по тыще баксов за штуку.

Анжела тут же, опередив всех, метнулась к камину. От огня накалилась даже нарочито грубая металлическая решетка, воздух сухой и жаркий. Анжела присела перед каминной решеткой на корточки. По ее счастливому разрумянившемуся личику заплясали багровые отблески, глаза блестели, как у котенка, что впервые настиг большую толстую мышь.

Гости потянулись к столу, рассаживались, шумно двигая стульями. Конон остановился ближе к камину, Анжела повернула голову, личико сияло.

- Как у вас хорошо! - сказала она счастливо. - Как... как восхитительно!.. Настоящий старинный дворец. Я просто чувствую, как здесь проходят тени благородных графинь, принцев, старых магов, чародеев, доблестных рыцарей... И никакой вездесуйной техники, электроники, от которой уже не спрятаться. Только у вас Илья Юрьевич, настоящий камин... Боже, какая красота, какая красота!.. Нет, вы только посмотрите, какая красота!.. Так и вижу себя наяву в средневековом замке возле такого же средневекового камина... Пламя ревет... да-да, как средневековый дракон, я собственноручно подбрасываю средневековые березовые поленья, а от них такой дух, такой дух! И даже такой восхитительный запах... Я подбираю подол своего длинного платья, за окном шумят деревья, призывно ржет мой конь, его седлают и ведут к крыльцу... Я поскачу по чистому лесу, где нет разбитых бутылок, упаковок от пепси, где солнце на полянах, земляника на кустах...

Я покосился на Конона, с недоумением посмотрел на ее разрумянившееся лицо. Глаза счастливо блестят, голос аж дрожит, это она скачет... Неужели не понимает, что в прошлом была той служанкой, что носит поленья для камина? Почему каждая дура воображает, что в прошлом была бы владелицей замка?.. Фамилия ее Мельникова, как сказал Гриць, что указывает на не совсем уж дворянское происхождение, правда - по мужу, а девичья и вовсе Кузнецова. Хорошая фамилия, достойная, но кузнецы не были графьями. Так нет же, обязательно --свой замок, слуги, породистые кони...

Дура, это сейчас выегивается, а прожила бы недельку без ванны, холодильника, телевизора, газет, даже без электричества посмотрим, что бы запела! Да еще рои мух, которых не истребить, полчища вшей, блох, клопов, массы бегающих прямо по столу тараканов, пока ешь, что лезут в миску с едой...

Наверх ведут две лестницы: широкие, добротные, с резными перилами. На стене второго этажа рядом картины в дорогих рамах, уходят направо и налево в коридоры. С правого крыла вышла миловидная, очень полная женщина, я сразу вспомнил Анну Каренину, что "легко носила свое полное тело" (с) Л.Н.Толстой, посмотрела через перила на нас, спросила музыкальным голосом:

- Илюша, ты не видел мою книгу, что я читала?.. Не помню, где я ее оставила...

- Что за книга? - спросил Конон.

- "Нежные объятия" Сюзанны Сюзилав... Такая в розовой обложке, там двое обнимаются...

- В клинче, - определил Конон. - Все понял. Ты ее оставила в той комнате, где аквариумы.

Она подумала, спросила нерешительно:

- А это где?

Конон собирался было объяснять, а то и самому идти, так бывает проще, но пришел на помощь Сергей:

- Светлана Васильевна, это там, где над пианиной картина: "Иван Грозный делает контрольный выстрел".

Женщина просияла:

- А, помню-помню! Спасибо, Коля.

И удалилась красиво и грациозно, я снова как воочию увидел Анну Каренину, корсеты, пышные платья на китовом усе, парики. Все смотрели ей вслед, потом Конон опомнился, потер с досадой лоб:

- О чем это мы говорили?

- Привлекательные женщины отвлекают, - сказал Сергей сочувствующе. - У меня тоже склероз, но это ж так здорово: ничо не болит, и каждый день новости!

В сильно располневшей женщине привлекательного осталось маловато, даже одета неряшливо, именно такие и читают дамские романы, но Сергей говорил с преувеличенным почтением, я догадался, что это и есть жена Конона.

Сергей кивнул на бота, которого, если память не изменяет с кем попало, называли Иваном.

- Здесь все вообще-то хороший народ, только вот с ним будь поосторожнее. Все-таки киллер...

Я дернулся, посмотрел в широкую спину Ивана с испугом.

- Правда?

- Это не беда, - успокоил Сергей. - Работа, как работа. Бывает и хуже. Например, инженером на заводе. Просто он все понимает буквально, разумеешь? Вот на той неделе жена попросила его убрать в комнате гостей...

Он махнул рукой, в глазах скорбь, ушел, а я остался с открытым ртом. Черт, у нас свой юмор, у них - свой... Не сразу и врубишься.

В зал по одному и парами подтягивались из сада последние NPCы. Я поймал пару внимательных взглядов, уже поняли, что я принят. Отныне я один из команды Конона. Один из ботов.

Высокий красивый мужчина с седеющими волосами до плеч громко восхищался шашлыками, обещал написать к следующему разу экспромт в стихах. Женщины восторженно говорили о пикнике на свежем воздухе, как это романтично, как зазывно, как волнительно и волшебно, и как они все благодарны за изумительный, просто изумительный прием в таком саду...

Конон улыбался, разводил руками, кланялся, снова разводил руками, кланялся и приговаривал растроганно:

- Да-да, вы правы! Бесконечно правы. Как я тоже люблю эти шашлычки... И все потому, что на воздухе, на природе. Это, знаете ли, способствует, способствует!.. Это вполне, вполне.

Потом важные и просто симпатичные NPCы отбыли, Конон ушел провожать до ворот, а когда вернулся, я тестировал комп в комнате охранника. Похоже, насчет крутого программера малость наврали: ни один хоть что-то знающий не станет пихать мощнейший джи-форс в первый пень, хоть и с частотой в двести. Это все равно, что поставить колеса от МАЗа на запорожец. Проходимость повысится, но разгонится ли на них запор?

Конон зашел, постоял за моей спиной. Я оглянулся, он спросил подозрительно:

- Чего лыбишься?

- Да не лыблюсь я, Илья Юрьевич, - ответил я

- Лыбишься, лыбишься, - сказал Конон сердито. - Или я ничего в людях не понимаю. Не идиот же ты! Как эти вот идиоты. Сиречь, нормальные люди с общечеловеческими ценностями. Пустые мешки, в которые что ни положи...

Я запротестовал:

- Да что вы, что вы! Все хорошо, чесс слово!

Конон посмотрел подозрительно.

- Ты в самом деле так думаешь? Врешь же, по глазам вижу. Какой дурак в здравом уме предпочтет шашлык на костре, хорошо прожаренному мясу в электрогриле? Или микроволновке? Но принято вот обгаживать все, что связано с прогрессом, и восхвалять эту... эту дикость!.. Помню, я еще в детстве не понимал, когда дед мой, а потом и отец ходили на охоту. Измучаются, целый день по лесу да по болотам, а потом приносят убитую утку или зайца, хвастаются... Добро бы бахвалились удачным выстрелом или еще чем, но ведь требуют, что ели и хвалили.. А что там хвалить? Я привык себе доверять, ну не дурак же, понятно, что курица всегда вкуснее этой убитой утки. И кролик всегда вкуснее зайца. Утка - одни жилы, ей же летать надо, как и заяц: тощий да борзой, ему надо уметь убегать от волка и лисы... Я уж не говорю, что когда мать покупает на базаре курицу или утку, то всю пощупает, чтоб молодая да сочная, чтоб никаких жил... да и сами продавцы худых да жилистых не привезут, кто ж купит, но дома мать готовит эту добытую на охоте тощую и жилистую как марафонец утку, мы ее все едим, давимся, прожевать невозможно, я вообще тайком в рукав, а потом собаке, но... хвалим: какая вкусная, да какая сочная, что значит на природе жила, вольным духом напиталась...

Я чувствовал как рот расползется до ушей, Конон очень хорошо изобразил в лицах. В самом деле достали мужика. Как-то даже забывается, что он не то мафиози, не то теневой делец.

- Это так, - сказал я, потому что не ответить было бы невежливо. - Традиция.

- Что за дурная традиция? Идиоту ж понятно, что домашняя птица всегда сочнее. Она не бегает, не летает, а кормят ее самом деле на убой, а не готовят к перелету через Тихий океан. Так же понятно, что на костре не приготовить так хорошо, как в микроволновке. Иначе бы какого черта их изобретали? Так и жарили бы на угольях. Нет, все понимаем, что в микроволновочке или в духовочке лучше, но... что с нами происходит? Почему врем друг другу?

Я ответил, копаясь во внутренностях компа:

- Все врут.

Он сказал с тоской:

- Да, это оправдание... Все врут! Никуда не денешься, надо и нам. Под это вранье подстегиваются и правила приличия, и не повреди ближнему, и ложь во спасение, и комильфо, и черт знает что еще. Я принимаю эту ложь, сознаю ее неизбежность... но уж слишком много этой брехни!... Даже не то, что много, черт с нею... а что она никчемушная эта брехня!.. Эх, ладно, оставь это на потом. Пойдем к столу.

- Опять?

Он сказал успокаивающе:

- На этот раз только свои.

Со стола убрали, Нюрке рьяно помогали Сергей, Иван и Гриць. Когда Конон взял меня за плечи, развернул и толкнул в спину, на столе высилась только широченная ваза с отборнейшим виноградом, а на соседнем широком блюде - горкой груши, желтые, сочные, просвечиваются так, что в середке видны темные комочки зернышек.

Сергей принес запотевшие бутылки с боржоми, пепси и апельсиновым соком. Пахнуло прохладой, стекло тут же стало покрываться крупными бусинками влаги.

Конон отщипывал по ягодке, на пальцах ни единого кольца, этот пальцы не будет держать веером. Чувствуется, что у него в самом деле власть, деньги, связи, но показуха таким людям ни к чему.

- Твоя главная обязанность, - сказал он властно, - обеспечить функционирование всей нашей электроники. Начиная от простого утюга... гм, ладно, утюги отставить, но все, начиная от телевизоров и видаков, до компов. Это не значит, что тебе все это надо самому. Можешь давать поручения, тут главное то, что ты знаешь, как это делается. И знаешь, сколько стоит. И сроки тоже знаешь.

- Ящики в порядке, - ответил я. - Даже видаки. Но с компами - одна дурь. То танковая башня на запорожце, то мощный мотор на детских саночках. Хуже всего - с программами. Я понимаю, на них нужно время: приходится лазить по Интернету, выискивать, отслеживать, перекачивать, а связь то и дело рвется, нельзя отойти... Проще купить диск на Горбушке, там любые проги, обычному юзеру хватит, но профи видит, что это все типовухи, да и устарело, за это время уже появились новые, помощнее, понавороченнее, с новыми возможностями, удобным интерфейсом...

Он слушал вроде бы внимательно, потом я заметил, что он не столько слушает слова, сколько вслушивается в мой голос, отслеживает мою интонацию, жестикуляцию.

Сергей посмотрел на часы.

- Шеф, - сказал он намекающе, - рабочий день кончился. Даже наш, безразмерный... Надо отпускать парня, а то у него крыша уже галопом... Заговаривается. Меня ботом обозвал!

По его тону я понял, что у них еще какие-то дела, в которые меня посвящать еще рано. Конон посерьезнел, на лбу проступили глубокие складки.

- Да-да, - сказал он. - Ты прав. Вот что, Андрий! На сегодня все, а завтра я тебя жду. На воротах назовешься, там люди меняются, но ты уже в списке. До завтра!

Глава 9

Звезды рассыпались по темнеющему небу, как мельчайшие осколки гигантского айсберга. В черном как предательство космосе сияла вмерзшая половинка луны. Я выбежал на прямую к автобусной остановке, успел увидеть в ночи пурпурные огни уходящего экспресса.

Помятая жестяная табличка злорадно сообщила, что автобус только что ушел, следующий будет только через сорок минут. Я прождал эти сорок, потом еще четверть часа. Автобус приволокся, шофер чуть было не проехал мимо, но я с отчаяния едва не выскочил прямо под колеса.

Потом час тащились в центр, а оттуда я на ночном троллейбусе добрался уже до дому, до хаты. Отец посмотрел на мой измученный лик, покачал головой.

- Я тебе постелил, - сообщил он заботливо. - Есть хочешь?

- На ночь вредно, - ответил я. - А что есть?

- Приготовил бутерброды...

- Давай.

- С молоком?

- Да все, что есть.

Пока он готовил, я сидел на уголке, вместо головы на плечах - улей с разъяренными пчелами. Все сдуру бьются тупыми головами в черепные кости, шум, треск, шелест мириадов крыльев, а от растрепанных мыслей летят клочья, перья, хитин и даже чешуя.

Для отца, к примеру, немыслимо другая работа, кроме как на государство. Для моих сверстников работа в частной фирме даже предпочтительнее, но даже они посмотрят на меня, как на придурка... если не с опаской, если я скажу, на кого работаю.

Правда, на кого - сам не знаю. Более того, этот Конон мне даже смутно нравится.

Похоже, я заснул с бутербродом с руке...

...потому что проснулся одетый, на неразобранном диване. На голове полотенце, спасибо, отец. Если не может уберечь мои глаза от монитора, то хотя бы спасает от солнечного света. Я только "за", у меня глаза чересчур чувствительные, не могу спать при свете, даже с задвинутыми шторами и опущенными шторами.

У подъезда, ессно, никакой машины, я не та персона, а дорогу мне уже показали. Сперва автобус, метро, пересадка, другая линия, снова автобус, скоростной экспресс, что связывает удаленные спальные районы, но этот пронес меня мимо всех окабеленных спален, недолго пилил по Окружной, затем вышел на прямую и еще с полчаса гнал по прямой на Север.

На остановке я вышел один. Шофер посмотрел подозрительно, а я в самом деле ощутил себя подозрительным элементом, когда углубился в лес, будто белорусский партизан. Подошвы моих адидасок шлепают по хорошо уложенному почти городскому асфальту, но все равно по обе стороны тянутся робингудовские деревья. Толстые стволы поднимаются на немыслимую высоту, горожане не привыкли задирать головы, для нас любая высота нечто чужемарсианское, у горожанина глаза, как у бекаса: смотрят только вперед, взад и по сторонам в единой плоскости.

Через асфальтовое плато быстрые лазиусы с торжеством волокли огромного расплющенного жука. Это шоссе для муравьев, что русская рулетка: велика опасность попасть под колеса, но зато есть шанс наткнуться на жука с сокрушенным панцирем, или на раздавленную гусеницу, которым в обычных условиях не заломить лапы за спину.

Рубашка на спине взмокла. С утра не жарко, но я страдаю географическим идиотизмом, есть такая болезнь: не могу запомнить, где юг, где север, а найти дорогу для меня задача потруднее, чем разобраться в написанной умником программе на ассемблере. И хотя вчера на обратном пути я осматривал каждый поворот, запоминал, чуть ли не записывал, но сейчас страх делает ватными колени: вроде бы вчера здесь не шел... Этих деревьев не было... И вообще я сошел не на той остановке!

И только когда за очередным поворотом открылся простор, огороженный забором из кованных прутьев из чугуна, а в глубине блеснул этот средневековый замок герцога, гора с грохотом рухнула с плеч.

На воротах новый парень, тоже в пятнистой одежде, поджарый и накачанный. Обычно в такой вот форме видим охранников плюгавеньких и тощих, соплей перешибешь, а здесь ребята что надо, т.е., либо Конон в состоянии набирать к себе по конкурсу, либо эти крутые парни не только груши околачивают по охране.

- Андрий? - спросил он. - Знаю, предупреждали. Проходи, вот калитка.

Он даже не посмотрел в список, зато внимательным взглядом обшарил меня с головы до ног, охлопал на предмет спрятанного пистолета. Я вообще-то по летней жаре в шортах и маечке, зубочистку спрятать негде, и когда прошел калитку, охранник уже забыл о моем существовании.

На крыльце особняка стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину, Козаровский. Он смотрел на меня немигающим взором. И хотя я вроде бы иду сам по себе, но ощутил себя так, будто как загипнотизированная лягушка приближаюсь к змее с уже распахнутой пастью.

На ступеньке ниже сидел Сергей. В руках у бота зажата, как граната, коробочка сотового. Он что-то говорил, тряс, снова говорил, лицо было красным от злости. На миг оторвавшись от мобильника, поднял голову, спросил еще сердито:

- Ну как? Голова не болит?

Я ответил растерянно:

- Да вроде нет.