Чтение 6–й страницы книги ~Владыки Мегамира~

Дерево было покрыто редкими волосками, каждое толщиной с палец, на кончиках поблескивали синеватые искорки. Кася закрыла глаза, хотя высоты уже не боялась - в Мегамире этот страх быстро уступает боязни прилипнуть к капле воды, попасть под упавший листок... Впереди обыденно переговаривались Семен и варвар, кошмарный Хоша прыгал по обоим, стрекотал, однажды скакнул даже на Касю. Она замерла в ужасе, но Хоша лишь клюнул в затылок, перескочил на ракетную установку. Пугливо приоткрыв глаз, Кася увидела в пасти Хоши исчезающее брюшко зловредного клещика-кровососа.

Внезапно дим из бега по вертикальной стене перешел в бег по горизонтали: несся по узкому раскачивающемуся листу, похожему на длинный мост-автостраду. Вздутые клетки, разделенные темными прожилками, все так же тихо лопались под острыми когтями. Впереди колыхался под ударами воздуха другой лист, в редкие мгновения два листа чиркали зазубренными краями друг о друга, между ними возникала бездна, то один, то другой лист оказывались на немыслимой высоте.

Кася зажмурилась, крепче вцепилась в плотный шов между склеритами дима. Однако даже с закрытыми глазами ощутила как закованный в панцирь могучий зверь изменил бег, замедлил, потом резко ускорил... Сильно шелестнуло, словно рвалось полотнище с раздутыми соком клетками. Касю тряхнуло, встревоженно вскрикнул Семен. Дим однако бежал безостановочно, Кася наконец рискнула открыть глаза.

Они мчались на немыслимой высоте, внизу простирался жуткий Туман, Дим несся по узкой автостраде зазубренного листа, клетки тоже лопались и шипели, выпуская сок, Кася по звуку определила, что дерево уже другого вида. Близкому, но другому. Влад оглянулся, она увидела внимательные глаза варвара, словно он как-то понял, что слабая женщина даже в моменты острого страха запоминает, сравнивает, продолжает работу исследователя.

Внизу за краем листа колыхался серый туман, плыли сгущения, пятна. Кася отвела глаза: высоты не боялась, но побаивалась. Конечно, в Мегамире падение - самое меньшее из зол, даже пальца не сломаешь, хоть брякнись с высоты стоэтажного дома или верхушки мегадерева, но спуститься можно в паутину, а на земле вдруг да ждет что-то гадкое, уже разинувшее пасть?

Так же внезапно дим понесся вниз по стене дерева: блестящего, плотного, частиц водяного пара почти не видно, зато от стены ощутимо веет теплом. Острые когти пробивали кору, однако сколько Кася не оглядывалась, из крохотных дырочек сок не выступил, а ранки тут же затягивались.

Спустившись к прогретой солнцем каменистой равнине, дим побежал намного резвее. Жгучие лучи прожгли Касю, несмотря на комбинезон, захотелось петь, подпрыгнуть, ухватить дима с седоками на плечо и показать как надо бегать, но дим быстро нырнул в тень, Кася тут же ощутила, что муравей - страшен, Хоша - гадкий, варвар - грубый, а Семен стал совсем невнимательным, забывает, что они в опасной экспедиции, что первая окончилась трагически, а исход второй сомнителен!

Тени становились длиннее, наконец слились в сплошную угольно черную полосу. Нижние части деревьев стали темно-зелеными, а верхние части, пока что просвечивающие под прямыми лучами, тоже темнели - солнце уходило в нору.

Воздух оставался прогретым, но Влад все чаще обеспокоенно поглядывал на яркую синь вверху, наконец резко остановил Головастика:

- Заночуем.

- Мороз еще не скоро, - сказал Семен предположительно.

- Я могу двигаться и ночью, - отрубил Влад надменно. - Мы все трое можем двигаться ночью! Но скоро выйдут на охоту бреклы.

Семен было приосанился, когда варвар заявил, что ночью могут двигаться все трое, не сразу понял, что в тройку героев он с Касей не входит. Бреклы - видимо вечерние звери. Узкая экологическая ниша между знойным днем и холодной ночью, здесь звери должны обитать очень быстрые, нещадные, выходящие из нор внезапно, нападающие бесшумно, убивающие сразу.

Ксеркс перед сном побежал поохотиться, Хоша тоже принял хищный вид, подергал всеми лапами, проверяя мускулы, хотя с Головастика, похоже, слезать не собирался. Влад напился, с настороженным любопытством посматривал на Касю. Она вытащила странный пакет, развернула, металлическая поверхность пошла рябью, заблистали искорки, затем высветилось яркое изображение... той пещеры, в которой Влада принимал на пир Верховный Вождь Станции остроглазый доктор Соколов. Мелькнул ярко-красный комбинезон, мутное пятно обрело резкость - Соколов приблизился, глубоко сидящие глаза словно впились в лицо Влада.

Кася отодвинулась, сказала звонко:

- Здравствуйте, Иван Иванович!

- И вы тоже, - донесся с экрана нетерпеливый голос Соколова. - Нашли?

- Нет еще, - ответила Кася обиженным тоном. - Просто вы наказали сообщать о каждом шаге...

- Не в буквальном же смысле, - поморщился Соколов. - Как идет поиск?

За его спиной двигались размытые красноватые тени, слышался стук, поднимались клубы пара. Влад потрясенно рассматривал лицо Соколова. Верховный Вождь покосился в его сторону, выслушал сбивчивый рассказ Каси о разнообразии животных форм, бросил коротко:

- Идите по расширяющемуся кругу. Наматывайте спираль вокруг Станции. Мы не знаем, в какую сторону они направились. Вероятность, как уже мы подсчитали, что они на расстоянии от трех суток ходьбы до недели.

- Мы уже прошли расстояние, равное двухдневному бегу, - сообщила Кася. - Может быть пройти еще два-три десятка верст, прежде чем начать поиск?

- А вдруг они поселились близко? Вероятность один к двенадцати, но упускать ее нельзя. На карту поставлено слишком многое. Я уже вызвал, как вы знаете, специальную десантную группу, но пока прибудут, мы обязаны искать своими силами. Не упускайте ничего, что может навести на след!

Кася кивала с несчастным видом, а когда Соколов поднял руку в прощании, с видимым облегчением захлопнула половинки металлической книги, голос и шумы Станции разом оборвались. Семен сочувствующе погладил девушку по плечу:

- Не огорчайся. Его сейчас все теребят. Комиссия за комиссией! А он не администратор - крупнейший генетик, лауреат... Работать не дают. Как еще не бросается на всех, ума не приложу. Я бы не выдержал.

Кася увидела замершего неподалеку варвара, гордо вскинула носик. Ее слезы, едва начавшие накапливаться в уголках глаз, мгновенно высохли, Голос стал ядовито-вежливым:

- Как наша связь?

Варвар не двигался, но в лице его Кася читала сильнейшее потрясение. Он поинтересовался охрипшим голосом:

- Это... запахами? Или как-то иначе?

- Как-то иначе, - ответила Кася мстительно.

Варвар чуть сдвинул брови, спросил очень осторожно:

- Если не запахи...

- Ты у нас все знаешь в Лесу, - ответила Кася.

Семен крякнул, отвернулся. Кася остановила себя на полуслове, словно поперхнулась, горячая кровь стыда прилила к лицу. Варвар груб, но не виноват, что Соколов ее обидел, уделив для связи лишь две минуты. Соколов не знает, как здесь страшно, иначе нашел бы время подбодрить, поддержать, как делал прежде. Варвар тем более не должен страдать от перепадов ее настроения. Пусть лучше думает, что она - заносчивая и злая, не желает выдавать тайну связи. Это не ранит мужское самолюбие, как если бы пришлось разъяснять устройство радиосвязи ему, человеку каменного века.

- Связь хороша, - выдавил варвар через силу. - Я не знаю животных, которые передавали бы такую четкую картину. Ни запахами, ни стуком, ни вибрацией почвы... Правда, самая четкая система связи у самых глупых и примитивных животных, а я ими никогда особенно не интересовался.

Семен опустил голову, пряча улыбку, отошел. Кася мгновенно вспыхнула, жалость к варвару разом сменилась острой неприязнью. Сравнил с животными! Глупыми! Примитивными!

Варвар, словно ощутив перемену ее настроения, ушел вслед за Семеном. Он, судя по его виду, не чувствовал себя ни глупым, ни примитивным. Явился дим, сладкий сок едва не выплескивался из ушей, а раздувшийся от сытости Хоша не сидел, а лежал между сяжками. Варвар с ходу принялся чистить Головастика, тот в свою очередь нашел на нем пятнышко плесени, шершавый язык едва не свалил хозяина с ног. Влад ухватился одной рукой за переднюю лапу, с треском тер миллионорублевым модулем по раздутому абдомену, постучал рукоятью, могучий как десантный танк ксеркс послушно присел, жесткая щетка с пронзительным скрипом пошла по бокам, затем варвар продраил соединительные шарниры стебелька, швы на стыках сегментов, защитные пласты кутикулы.

Не пропустил ни клочка на панцире, ксеркс вовсе забалдел, по выражению Семена - химик иногда употреблял вовсе шокирующие Касю определения, в такие мгновения она не верила, что перед ней доктор химических наук, - сейчас у грозного зверя можно украсть кошелек, обобрать с головы до ног. Кася подозревала, что если бы у бедного муравья было что красть, доктор наук и лауреат из непонятной женщинам лихости обязательно попытался бы это сделать.

- Как лижутся, - сказала Кася с отвращением. - Прямо как генсеки прошлых лет.

- Не ревнуй, - обронил Семен.

- Я? - вспыхнула Кася. - Просто смотреть гадко.

- А вдруг у них там эрогенные зоны? Касенька, не подходи с нашими понятиями. Это другой мир. Кстати, замкнутый. Муравьи, если ты знаешь, не могут жить без коллектива. Даже не могут переваривать пищу в одиночку. А этот ксеркс жив! Почему? Подумай. А тем временем просмотри комбинезон. Вон у тебя под коленом присосался мерзкий по виду грибок!

- Ткань выдержит.

- Ее проверяли на прочность в лаборатории, а здесь - джунгли.

- Ткань выдерживает все мыслимое, - повысила голос Кася. - Яды, кислоты, разрывы, проколы...

Семен смолчал. Его комбинезон блестел. Подобно Владу и ксерксу, он чистился часто - Кася ощутила неудобство, женщина, а вроде замарашки. В Мегамире во всем откапываешь первоначальный смысл: мода на чистоту явилась из жестокой необходимости - грязнули вымирали первыми. Даже в прежнем Старом Свете.

Тепло из воздуха уходило сперва медленно, затем Кася ощутила, как судороги пробегают по всему телу. В Старом мире кожа пошла бы пупырышками, а в Мегамире весь не толще прежней пупырышки - холод пронизывает целиком, одновременно с кожей остывает сердце, печень, внутренности. Чуть передержал, жди острую режущую боль, если не умеешь заглушать. Старожилы научились вырабатывать прямо в организмах болеутоляющее, но неизвестно - к добру ли. Боль - сигнал о неблагополучии.

Влад указал на щель у подножья раскидистого мегадерева:

- Заночуем там.

Семен робко предположил:

- Не лучше ли... на мегадереве?

Влад не повернул голову:

- Не лучше.

Они забрались в трещину, сверху закрыли сетью, пропитанной алломонами. Сеть нашлась у варвара, Семен и Кася никогда не спали вне Станции. Даже в первом поиске сбежавших генетиков, они всякий раз к ночи возвращались на Станцию. Правда, всякий раз - это дважды. На третий день была авария, тогда впервые ночь прошла вне Станции, но Глеб и Кася были до того измучены, что не замечали ужасов - впали в мертвый сон. А Ковальский из него почти не выходил.

Варвар почти сразу заснул, стоя, привалившись к стене. Вообще Кася заметила, что он присаживается редко, а на четвереньки опускаться избегает вовсе. Ритуальное, предположил Семен. Запреты жрецов, шаманов. Ужасы наказания. На четвереньках намного легче бегать. В Мегамире прямоходящего ждет масса трудностей, любое движение воздуха - даже не ветер, валит с ног. Примитивные племена обязаны становиться на четвереньки! Чересчур велик соблазн.

Семен и Кася долго не спали, переговаривались, опасливо поглядывая наверх. Там на темном небе появилась огромная страшная фигура, поводила сяжками, сканируя ночные запахи и беседуя с Хошей, тот не бросал жвалоносца. Семен удивленно покачал головой: и здесь, среди странных зверей, свои симпатии, привязанности! Мог же крохотный дракончик уютно устроиться на груди варвара в относительном тепле, но остался с ксерксом, греет другу лоб теплым пузом, скрашивает одиночество ночного дежурства.

Стены разогретого за ночь ущелья остыли, потянуло холодом. Семен перехватил капсулку из руки Каси:

- Будешь разогреваться на ночь?

- Не могу же... в ночной анабиоз... как насекомые!

- Первые исследователи каждую ночь впадали. Может быть, потому и прожили так долго?

- Журавлев, Немировский?.. Они прожили долго, но все-таки погибли. А те их коллеги, которые жили по-человечески, умерли своей смертью.

Она даже во тьме ощутила как покачал головой Семен. Но промолчал, спорить не стал - женщина права всегда. А если не права, то перед ней надо немедленно извиниться и продолжать заниматься делом.

Семен так и поступил: свернулся и заснул. Кася фыркнула, мужчины все-таки одинаковы, присела на корточки - в Мегамире спят в любом положении - не проснешься, даже если упадешь. Хоть с мегадерева.

Холод постепенно взял верх, мертвое оцепенение проникло вовнутрь. Она ожидала леденящего страха, анабиоз подобен смерти, он и есть временная смерть, однако странное чувство покоя разлилось по телу. Она попыталась насладиться им, прочувствовать глубже...

...но мешал возникший шум. Она недовольно подвигала плечиком, сердито открыла один глаз. В расщелине было светло, небо блистало синью, уже не расчерченное защитной сетью, сверху доносились голоса. Сконфуженная, она поспешно покарабкалась по стене. Если это был анабиоз, то все равно обычный сон лучше: ей всегда снились яркие сны!

Семен с варваром скатывали широкий тент. Гигантского ксеркса не видно, но Хоша торчал столбиком на громадном камне, чистил перышки и звонко верещал, часто вскидывая к небу уродливую страшноватенькую морду. "Господи, это еще и канарейка!" подумала Кася с отвращением.

- Как спалось? - спросил Семен жизнерадостно.

- Никак, - огрызнулась Кася.

Луч солнца опустился на деревья, быстро соскользнул по стволам. Все озарилось нестерпимо ярким сказочным светом. Кася невольно отшатнулась, прикрыла глаза ладонью, щурясь, остолбенела: всюду - на широких мясистых листьях, что лежат прямо на земле на ветвях, развилках стволов, вскинутых листьях наверху - сверкают, переливаясь всеми цветами радуги, искристые шары. Самые мелкие с ее кулачок, самые крупные - приплюснутые весом - с нее ростом: прикоснешься, влипнешь как в жидкий клей.

Семен посматривал искоса, не мешал зачарованно любоваться: считанные секунды длится сказочная красота. Затем блестящая пленка пойдет рябью, капля росы прогреется, пойдет бурное испарение... Солнечный луч прожигает насквозь, через считанные мгновения от сверкающего шара останется мокрое место, да и оно тут же высохнет бесследно.

До слуха Каси донесся голос Варвара:

- Малец спрашивает у взрослого воина, летают ли червяки? Тот в крик, дурак, ты же видел червей, как же могут летать, у тебя вместо мозгов одни ганглии, чем ты думаешь... А малец вякает, мол, Верховный Вождь сказал, что летают! Тут воин снова орет: дурень, не понимаешь, поганые червяки все-таки летают, но низко, понимаешь, дурень, низко!

Семен ржал, топал ногами. Кася ощущала вибрацию почвы, как чувствовала и более далекие толчки, стуки, колебания. Подумала с удивлением, что наверное почувствовала бы задолго приближение землетрясения: изнутри обязательно шел бы особый треск, как от переспелого арбуза.

- Кася! - ворвался в уши резкий оклик. - Катерина!.. Не спи. Отправляемся.

Ксеркс уже был на поляне, ракетная установка плотно вцепилась в спину, прижалась как перед прыжком, чтобы не мешать охотиться в зарослях. С камня с визгом сиганул Хоша, в прыжке страшно вздыбил гребень и растопырил когтистые лапы - управлял полетом, как запоздало поняла Кася, что от ужаса едва не пустила под себя лужу: страшненький дракончик летел почти на нее.

Хоша брякнулся Головастику на лоб. Семен и Влад уже сидели рядом, скалили зубы, явно нашли общую тему для разговоров. Кася понимала, что это за тема. Когда такие разные мужчины находят общую тему, ясно, о чем чешут языки.

Она запрыгнула, ракетная установка разгораживала их, потому Семен тщательно проследил, чтобы девушка прикрепилась липучками и к спине дима, и к установке. Ксеркс почти прыгнул с места, Кася сожалеюще оглянулась на поляну, рассеченную расщелиной: блестящие драгоценные шары уже словно покрылись трещинами...

Ксеркс с утра бежал осторожно, лавируя между блестящими шарами. Попадались такие монстры, что даже он не рисковал задеть: пришлось бы ждать, пока солнце высушит каплю, освободит. Воздух был чист, плавали только бакты не крупнее ногтя, всегда голодные, ненасытные, покрупнее - поднимутся позже, когда раскроются цветы, выпустят в потеплевший воздух крохотные частицы сладкой пыльцы.

Кася постепенно оживилась, начала переговариваться с мужчинами поверх ракетницы. Варвар, как заметила вскоре ревниво, внимал ей краем уха, больше вслушивался в неумолчный треск, звон, шорохи, писки, что неслись как раз из далей, до которых ехать еще полдня. Ноздри начинали жадно раздуваться именно тогда, когда запахи вроде бы истончались или пропадали вовсе.

Головастик иногда круто сворачивал без всякой причины. Кася поинтересовалась ядовито:

- Кто у нас выбирает дорогу?

- Впереди богомол, - ответил Влад, не поворачивая головы. - Слева - стадо тенетников. Всего за полверсты.

Сосредоточившись, он даже на ходу составлял картину, полученную из запахов, звуков, вибрации почвы. По пению, треску, писку ясно кто где сидит или висит на стебле, но даже по отсутствию свадебных трелей - тоже ясно, ибо запах рисует пейзаж с роскошным конюшиной, богатой нектаром, но ревки из мелких джампов молчат, хотя без них и конюшина не конюшина. Значит, среди зеленых листьев и сиреневых, одуряюще пахнущих шаров затаился огромный хищный богомол, дорогу пересекает огромный как богомол и тяжелый как камень неуязвимый хищник, покрытый толстой броней. Влад однажды видел как он стоял, широко расставив железные когтистые колонны, по тропе бежали ксерксы, несли добычу, а жунць хватал сверху, в мгновение ока выпивал сладкий сок из раздутого абмомена, небрежным рывком отбрасывал искалеченного муравья. Сердце Влада облилось кровью, с того момента люто возненавидел жунцей, богомолов и всех зверей, что обижают добрых и верных муравьев.

Впереди вырастал исполинский лес, раздутый соком настолько, что Влад сперва не поверил глазам. Сплошная стена сочной зелени, земли не видно, как не видно и просветов, деревья разных видов, все плотно притерты друг к другу страшной борьбой за выживание: миллиарды лет тому - противники, а сейчас - братья, отражающие вторжение других деревьев. Одни деревья с раздутыми стволами и крохотными листьями, другие - тонкостволые, вьются вокруг толстяков, нежно удушая, спешат вскарабкаться к солнцу.

Головастик временами протискивался, даже подползал под стволами. Сочные листья чиркали по металлу ракетной установки, тяжелые капли падали Касе на спину, расползались, приклеивая к бугристой кутикуле. Медленно пробрались мимо двух толстых могучих деревьев, по стволам стекал густыми волнами сок, застывал кольцами, там копошились клещи - любители сладкого, мекки, ревки, а гибкие деревья спиралями взбирались к небу, уже усыпанные по всей длине листьями и цветами - хозяев душили за отпавшей ненадобностью в них, ибо наверх уже взобрались, можно опереться на других гигантов, а своего надо изничтожить непременно: подходит время ронять семена!

Кася все посматривала на варвара, на его блестящий обруч, что плотно прижимал к затылку светлые волосы, тихонько прошептала Семену:

- Не знаешь, в его племени красивые женщины?

Семен вытаращил глаза:

- С чего ты вдруг?

- Я в детстве точно так подвязывала волосы. Цветной лентой! Обруч ему идет, подбирала туземная эстетка со вкусом!

Семен оценивающе пробежал взглядом по кольцу из толстого металла, хмыкнул:

- По-моему, там другое назначение.

- Какое?

- Ну... можно ухватить противника за уши, треснуть лбом в переносицу. Мы в детстве так дрались без всяких каратэ и ушу. Один удар - враг в болевом шоке с рылом в крови летит с копыт!

В голосе доктора наук слышались странные мечтательные нотки. Кася брезгливо отвернулась. Семен Тарасович в детстве на скрипке не играл, в отличие от нее, это узнала, когда впервые знакомилась с коллегами по Станции, но была уверена, что такой вдумчивый и малоподвижный человек проводил ранние годы за шахматами или опытами с бертолетовой солью!

Воздух колебался тяжелый, плотный, наполненный густыми запахами сладких цветов. Листья лениво колыхались - зеленые, оранжевые, коричневые, на выпуклых квадратиках толпились толстые неповоротливые звери. Многие подняли хищные морды, уставились, один подтянул под себя короткие лапы с могучими мышцами, другой угрожающе встопорщил гребень, шипы, и Головастик, не дожидаясь команды, ускорил бег. Позади слышался затихающий шорох опадающих мембран, стук склеритов, жвал.

Еще позже, когда вломились в стадо разномастных зверей, Головастик чуть присел, мышцы заскрипели, сокращаясь, брызнула струя едкого запаха. За деревьями затрещало, там взвились, треща неживыми крыльями драконы и дракончики и заблистали яркими молниями на крыльях. С шипением и стуком прыгали с зеленых крыш малые джампы и жуки. Упал и начал спешно закапываться крупный зверь, отливающий металлом. В чаще трещало - огромный монстр раздирал когтями другого монстра.

Влад похлопал дима по огромному лбу:

- Вастик, не буди. Пусть спят. Зато не сожрут невзначай.

- А кто там? - пискнула Кася тоненьким голоском.

Варвар равнодушно пожал плечами:

- Не все ли равно?

Кася, испуганная до комариного писка, нашла силы торжествующе посмотреть на Семена. Тот пожал плечами еще равнодушнее: девушка напоминала, что варвару якобы до всего есть дела, не лежит под пальмой, как принято у дикарей, так чего же, мол, сейчас ему до задней лапки сороконожки? Но уже и у него, профессионального исследователя, доктора наук, новичка в этом мире, в глазах рябит от диковин, страшилищ. Покажи ему сейчас среди насекомых жителя Марса или Сириуса - не отличит, все смешалось, притупилось. А каково варвару, которому все здесь, возможно, обрыдло?

Глава 9

После сплошных зарослей они выбрались на сухую прожаренную солнцем землю. Деревья прижимались к почве, огромные жесткие листья скрывали землю. Головастик с ходу взбегал на эти зеленые мохнатые ковры, теперь даже Кася смутно ощущала по ту сторону огромного листа множество крупных и мелких зверей.

Головастик ломился напролом и через чашечки цветов, раз уж те на земле, поднимал облака пыльцы, а над ними с грозным ревом, поднимая ветер, всякий раз рассерженно ломились через толщу воздуха летающие звери, страшно сверкали огромными фасеточными глазами, похожими на многоцветные кристаллы пульта управления. Один такой зверь, втрое крупнее Каси, упал ей на спину, прижал, что-то чмокнуло, тяжесть исчезла. Кася со страхом и недоумением проводила взглядом мохнатое тело, что унеслось, блистая на солнце злыми молниями в изломах крыльев.

Тут же до икотки перепугал Хоша: уставился хищно, скакнул, прижал Касю лицом к ракетнице. Опять чмокнуло, Кася ощутила, будто от нее отдирают воротник комбинезона, тут же по ушам лягнули костлявые лапы. Хоша великолепным прыжком вернулся на прежнее место между сяжками дима, вычислив и скорость бега, и плотность воздуха, силу толчка. В передних лапах держал белое круглое яйцо, что уже начало принимать цвет защитного комбинезона.

- Жрешь всякую гадость, - проворчал варвар. - Сиди на месте!

Кася потерла место, где муха успела отложить яйцо, пальцы скользили по липкому. Маленький дракон все-таки взял и ее под защиту, хотя больше признает Семена. Доктор наук при каждом удобном случае пользуется недозволенными приемами: чешет ему толстое пузо, скребет за ушами.

Внезапно Семен вскрикнул встревоженно:

- Стойте! Там что-то опасное!

Кася уже некоторое время слышала странный резковатый запах, вертела головой. Варвар сидел как всегда неподвижный, плечи под солнцем блестели как латы средневекового рыцаря. Пальцы лежали на арбалете. Короткая стрела заканчивалась массивным красным наконечником. Кася не понимала роли стрелы в мире, где практически нет тяжести, но молчала, тревожно посматривала на Семена. Тот побледнел, указывал дрожащим пальцем.

Из стены Тумана выступали рыжеватые пятна, дробились, обретали четкость. Семен и Кася узнали крупных рыжих муравьев. Каждый чуть меньше ксеркса, но все хищные, злые, бегут плотной массой, трутся хитиновыми панцирями. Неумолчный шорох, треск и гул - от мириадов панцирей, твердых как железо лап. Земля отзывалась едва слышным гулом. Муравьи сплошным потоком наискось пересекали дорогу. Кася видела крайних, дальше расплывались рыжие пятна, а сколько рядов видит варвар с его великолепным цветовым зрением, Кася не хотела даже думать, дергалась от зависти.

Воздух все больше пропитывался резким запахом муравьиной кислоты. Потяжелел, потянулись лиловые слои, на солнце заблистали, быстро опускаясь к земле, крохотные искорки, выпадали крохотные кристаллики в перенасыщенных участках воздуха.

Кася повела носиком, сказала бодро, стараясь держать голос отважным:

- Тысяч десять?

- Двенадцать двести семнадцать, - ответил варвар, не поворачивая головы. В голосе прозвучала насмешка, Кася обиженно замолчала, зато Семен сказал уважительно:

- Довольно точно! На духах натренировалась, да?

- Как видишь, тренировки мало, - ответила она язвительно. - Я не смогла сказать, что их - двенадцать двести семнадцать, из них двое хромых, а у одного на сяжке сломан шестой членик!

Варвар надменно бросил через плечо:

- Хромых нет, как и со сломанными усиками.

Семен и Кася смолчали, с недоверием глядели в широкую спину. Семен все же не утерпел:

- Ты и это узнал по запаху?

Варвар презрительно хмыкнул:

- Зачем запах? В набег не берут хромых и калек.

Головастик перешел на шаг, начал останавливаться, сяжки возбужденно секли воздух. Влад поглаживал, постукивал по лбу, Кася смотрела во все глаза, стараясь разгадать их язык. Семен тревожно всматривался в бегущих колонной муравьев. Свирепо разведенные жвалы, хищные позы, готовность убивать, рвать, уничтожать...

Он сказал дрогнувшим голосом:

- Мы можем свернуть вправо еще круче. Потом выравняемся. Все равно нам нужно двигаться по часовой стрелке, наматывая спирали!

Влад не ответил, а Головастик внезапно свернул не вправо, как ожидал Семен, а влево. После короткого, но стремительного бега, из Тумана вынырнул зеленый ствол, приблизился, Семен ахнул, поняв какой величины дерево, почти с молодое мегадерево!

Головастик несся прямо на увеличивающийся в размерах ствол, словно собирался удариться головой, как молодой казак, обезумевший от любви. Ствол разросся в стороны как баобаб, пошел крупными трещинами. Головастик с разбега побежал по зеленой стене вверх, у Семена только зубы клацнули. По стволу двумя рядами вверх и вниз неторопливо двигались черные толстенькие муравьи: с некрупными головами, раздутыми брюшками. От них шел резкий запах, Головастик взял наискось, перебежал на другую сторону, но даже Кася не ощутила угрозы от этих домовитых муравьев, лазиус фулизинозус - знала их из подробного отчета о первом выходе в Малый Мир.

Потом их резко перевернуло, Кася вцепилась в плотный шов как в луку седла. Головастик перебежал на длинный узкий лист, параллельный земле, но сперва несся поверху, затем в рассеянности - или же прятался от жгучего солнца - невозмутимо переместился на тыльную сторону листа и мчался с той же скоростью. Сочные клетки лопались под острыми когтями, но сок выступал уже далеко сзади, дим мчался как выпущенная из арбалета стрела. Квадратные плечи варвара не сдвинулись, он словно бы не заметил, что висит вниз головой. Кася проговорила дрожащим от негодования и страха голоском:

- Семен Тарасович, не напомнить ли?.. Вдруг ракетная установка перетянет?

Семен ответил с некоторым колебанием:

- Возможно, он уже заметил... Вообще-то Влад парень наблюдательный. Дитя природы, сама понимаешь.

- Но сейчас, судя по всему, его мысли на высоких материях!.. А внизу, если я правильно поняла, как раз марширует колонна муравьев-убийц, что вышли в кровавый набег за куколками!

Влад спросил Семена, не поворачивая головы:

- Что хочет эта женщина?

Семен ответил рассеянно:

- Не обращай внимания. Как всегда, хочет есть.

Кася бросила взгляд, способный прожечь насквозь, если бы доктор наук не был таким же толстокожим как дикарь-варвар.

Головастику надоело бежать в тени, он взял чуть направо, понесся по краю, седоки оказались правым боком к земле. При малом весе удерживался, хоть тяжелая ракетная установка заметно тянула вниз, но мир встал на дыбки, Кася пробовала выворачивать шею, чтобы поставить все на место.

Семен заметил, посочувствовал:

- Спасение человечества - в консерватизме женщин. Мы, мужчины, сразу привыкаем к любым новшествам. Хоть атомная бомба, хоть новые сигареты, нас куда угодно заманишь хоть прогрессом, хоть женскими ногами, а вот вам хоть кол на голове...

Головастику наскучило бежать по краю, решил перейти на плоскость, но в благородной рассеянности перепутал верх и низ, что нетрудно при такой гравитации, снова помчался так, что у Каси земля и небо поменялись местами. Она застонала, закрыла глаза.

- Что хочет женщина? - удивился Влад.

В голосе варвара звучало беспокойство. Семен сочувствующе пояснил:

- Все бы ничего с этими мертвыми петлями, но... когда дрэк течет по спине за шиворот... гм... как-то неуютно.

Варвар потянул ноздрями, спросил недоумевающе: