удивительной загадкой руин. Ладно.
горцы вообще ничего не боятся - просто чужестранцу вежливо предоставлялось
право на одиночество. Да и бывал этот проводник здесь, наверное, раз сто;
все примелькалось, ко всему привык, и к валунам привык, и к алтарю в
полроста, и к вон тому каменному идолу в углу...
пропорциональный, и линии никак не первобытные, Элладой пахнет - но лицо!
Создавалось впечатление, что мраморные черты исказила гримаса дикого
гнева, и так сильна была бешеная ярость, что каменные складки
расплавились, потекли прорвавшейся из разбуженного вулкана лавой, и
застыли в неузнаваемости, в неопределенности выражения на искаженном лице
стража руин...
каждый раз по-разному. Осталось лишь выяснить, что это за Сарт и чего он
ждет?.. А ведь, судя по взгляду, он когда-нибудь дождется...
полированной поверхности лежала Книга. Якоб бережно отстегнул роговую
застежку, та поддалась на удивление легко, и Книга раскрылась на первой
странице.
времени, хотя возраст Книги явно измерялся веками. Лист выглядел
хрустящим, белоснежным... и девственно чистым. Ни одной строчки, ни единой
буквы... На первой странице не было написано ничего.
проводника, никогда не высыхали; чуть поодаль валялось несколько очиненных
гусиных перьев.
Если книга чиста - не ему, случайно или неслучайно пришедшему сюда, брать
на плечи груз начального слова.
гладким и шершавым. Одновременно.
любопытный горожанин, о котором говорил мне проводник Джуха?..
дряхлым и больным. Ветер легкомысленно трепал редкие белые волосы, бурая
хламида выглядела заношенной до полной неопределенности покроя, и Якоб, не
колеблясь, помог ему опуститься на близлежащую глыбу - хотя давно уже
отвык слишком близко подходить к незнакомым людям и откликаться на
обращения типа "юноша".
глядя снизу вверх в изрезанное морщинами, гладко выбритое лицо. Именно
отсутствие бороды, столь обязательной в здешних местах, и убедило лекаря в
том, что он нашел нужного человека.
зовут...
закончил:
дети тех, кто видел мой приход сюда, но легенды есть легенды, и им до сих
пор снится тонзура, выбритая у меня на макушке. Конечно, лысый, и
разумеется, Барт...
Бартоломео, юноша, Бартоломео Висконти, но местные олухи скорее сломают
язык, чем сумеют это выговорить. Хотя они прекрасно относятся к именам
вроде Гийясаддин Абу-л-Фатх-Муйва Багдади, а я выучился не сбиваться на
втором слоге лишь спустя сорок лет жизни в горах... И до сих пор,
поверьте, у меня першит в глотке...
пересохшие губы.
горестное шамканье.
родился сын и через день ему будут давать имя, в ту же луну готовится
облава на барса с перевала Тау-Кешт... Почему бы вам всем не
интересоваться тем, что окружает вас, что дает повод к мелким ежедневным
радостям? Почему вы обязательно стремитесь открыть запретную дверь и
заглянуть в недозволенное? Почему вас так влечет Бездна - почему?!.
две строки. "Ничего не поделаешь, надо - вот и иду..." - было написано на
песке.
Небытия закончить способна лишь та, которая начала...
Нечто подобное заявил мне старик мулла, плевавшийся при одном упоминании
чего-нибудь, что не помещалось под его зеленой чалмой. Но, по местному
преданию, Книгу писала женщина с льняными волосами, столь необычными для
черноволосых гурий здешних легенд. Сероглазый юноша стоял за ее спиной, и
виднелась в глубине храма тень того, кто ждет сейчас у алтаря. Здешние
жители плохо знают Коран, и они считают, что когда-нибудь Книга соберет
своих - и тогда она будет дописана. А пока ее можно писать - но не читать.
Пока не придет время... Возможно, именно этого часа ждет Сарт, стоящий над
Книгой.
мертвые тела, и не видел души, и не видел суеверий - кровь и мясо, грязные
и понятные. Я хочу правды.
Вот тебе первая правда. Лет сто назад жил в горах человек по имени Джукмар
- и я знавал людей, еще помнивших его буйный нрав. В горах живут долго...
И любил Джукмар горячее вино, горячих женщин и горячих коней; и не боялся
ни бога, ни черта.
войдет нынешней ночью в храм Сарта Ожидающего и напишет в Книге имя своей
последней любовницы - что бы ни думали по этому поводу все демоны, вместе
взятые.
увидели святотатца, валявшегося у алтаря с расширенными от ужаса зрачками.
Мертвым.
симптомы!..
из капища. В тот день оно стало таким, каким ты видел его сегодня. До
того, говорят, оно было совершенно нормальным...
невидимыми предметами, сопя и отдуваясь. Спустя некоторое время он опять
высунулся в проем, держа в руках увесистый сверток, завернутый в
промаслившуюся ветхую ткань.
придешь завтра. И вот что еще... Держи, лекарь. Не всегда был я дряхл, и
да поможет тебе на крутом склоне поисков костыль, поданный старым глупым
Бартоломео... Я думаю, ты найдешь ему лучшее применение. До завтра, Якоб
из Генуи.
поблескивала цагра - тяжелый боевой арбалет генуэзской пехоты. И девять
неоперенных спиц с тусклыми наконечниками.