"камеру разговоров" обрывается связь даже с самим Господом Богом! Если вы
впрямь не испытали страданий, не ищите объяснений этому на стороне.
чтобы вырвать власть у зарвавшихся социалистов, Долг каждого честного
танийца - выявлять инакомыслящих, указывать нам на откровенных врагов.
Было бы странно, если бы вы, друг полковника Йорга Клайва, уклонились от
этой борьбы. Вот почему я прошу вас ответить на поставленные мною вопросы.
Ответьте, и вы свободны. Если в будущем нам и придется встретиться, -
улыбнулся Досет, - то уж, конечно, не в "камере разговоров".
встретиться в будущем.
что ж... У каждого свое оружие. Она сделала ошибку, сказав о самолете.
Видит Бог, он, Досет, не тянул ее за язык! Он помнил о чеке Ауса. Но
теперь... Теперь он вынужден узнать все, о чем знает она - Анхела.
столь плотен, что в "камере разговоров" сразу стало тесно. Мышиного цвета
шорты, серая армейская рубашка, грубые башмаки, высокие, до колен, гетры -
все соответствовало его грубым мышцам, низкому желтоватому лбу, зарослям
вьющихся волос, густо покрывавших мощные руки.
хотят отвечать на вопросы?
от плохо залеченных лишаев, голову и внимательно, без тени смущения,
осмотрел Анхелу. - Например, "сухой душ". На голову упрямца натягивают
нейлоновый мешок, не пропускающий воздуха. Очень эффективно!
всего сильнее.
грузов. Если прикрутить упрямца к этому тросу, вытравить трос в люк и
гнать вертолет над верхушками высоких деревьев, упрямец скоро
раскаивается.
Досет, раздраженный ее наивностью или упрямством, взорвался:
лица. Правый глаз Кайо косил, заплыл огромным кровоподтеком, но левый,
живой, мрачный глаз сразу уставился на Анхелу. Обметанные жаром губы
дрогнули. Возможно, Кайо хотел усмехнуться, но усмешки не получилось. Он
был слишком измучен. Его и взяли-то, наверное, потому, что у него уже не
было сил застрелиться.
секретарь корпуса прессы.
Послушай меня, туземец. Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать
на них. Если не можешь шевелить губами, просто кивай. И будь внимателен!..
Три дня назад ты был в лесах Абу, там, где либертозо ожидали самолет с
оружием. Морские пехотинцы наткнулись на твою группу, в перестрелке ты был
ранен. Кто еще был с тобой в лесу?
ткнул журналиста под ребро:
сумел уйти от морских пехотинцев. Добрался до Ниданго. Подлость толкнула
тебя войти в дом полноценной гражданки, с которой ты когда-то был знаком.
Подлость заставила тебя спровоцировать гражданку на помощь, оказание
которой таким, как ты, категорически запрещено... Эта женщина сказала
тебе, когда придет следующий самолет?
наверное, пожалел об этом, ибо Дуайт одним взмахом стер усмешку с его
сразу лопнувших, закровоточивших губ. Только ненависть удержала журналиста
на ногах.
без всех тех крайностей, на которые падки сотрудники нелояльных газет?
позвоните!
должны видеть люди, но я спокойна, ибо я нашла спрайс".
самого локтя майора, и у нее защемило сердце.
смотреть только на Кайо. Сбитый с ног и брошенный на "Лору", он все еще
пытался порвать металлические зажимы, жадно сжавшие его руки и щиколотки.
Бессмысленная борьба!.. Но таков был Кайо - он всегда боролся до конца. Он
всегда был уверен, что борьба не бывает бессмысленной!
либертозо, такие люди идут в Космос. Только в Космосе возможна полная
отдача всех сил...
журналиста, - Кайо уже был обессилен, измучен, доведен до грани, но... он
еще надеялся! А сейчас надежды в нем нет. Сейчас Кайо живет не надеждой.
Сейчас он живет только ненавистью.
небо. Мощные молнии сухой грозы били куда-то в леса Абу. Страшная, черная
сухая гроза. Она походила на грозу, погубившую опыт Риала... И глядя на
мгновенно ломающиеся электрические бичи, на тени, угрюмо и стремительно
прыгающие по саду, Анхела чувствовала - не только гроза, какой бы она ни
была страшной, заставляла сжиматься ее сердце. В саду кто-то был! Она еще
не видела журналиста, но его боль и его надежда уже жили в ней. Ведь
именно к человеческой боли Анхела так и не смогла привыкнуть в Ниданго...
она не встала, не окликнула Кайо. Она знала - если добрался до виллы, он
найдет силы встать сам.
Перес, ее телохранитель, уехал в город за продуктами.
не застонал. Анхела поняла: он еще не решил, как ему следует вести себя с
нею... Это было больно. Но она понимала Кайо - его преследовали, ему
нелегко было решиться на подобный визит, он представлял себе, чем чреваты
последствия его поступка.
плох. Срочное переливание крови, тоники, тишина - вот что ему было
необходимо. Но даже она ничего не могла ему предложить. Было странно,
когда кайо, пересилив боль и слабость, улыбнулся, указывая на портрет,
написанный Этушем:
Тании незавидна.
его, поспорив с доктором Шмайзом.
читались и грусть, и давняя ревность, но неожиданный комплимент был чист,
потому что посвящался ей, Анхеле Аус, женщине, которую он, Кайо, давно и
безнадежно любил.
вспыльчивость Кайо. Но он и впрямь был плох - послушно подошел; на Анхелу
пахнуло болезненным жаром.
простреленное кровоточащее плечо журналиста. - Ты проведешь день у меня, -
кровь под ее ладонью быстро сворачивалась. - Ночью, если торопишься,
можешь уйти.
В древнем Шумере новые сутки всегда начинаются с ночи.
бы сутки. Потом я не буду тебе мешать.
сходил с ума. Но его мысли были чистыми. Он, Кайо, испытывал радость.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Майер Стефани