безвыходных положений не бывает, он поднял над головой связанные руки и
весело подмигнул стражникам. Думайте, думайте, ребята, кому служите!
Вернусь из колодца, поговорим по душам! Потом скинул сандалии, набрал в
легкие воздуха и решительно бросился вниз в зловонную яму.
полнеба яркая заря и почти сразу же гаснет, уступая место звездному
зареву. Зарево это создает на земле призрачный синий свет, который ровно,
без всяких теней, разливается по бескрайним владения ночи. Так было
всегда.
условленного места было далеко, а он только-только проехал овраг.
Неожиданно он услышал свист ночной птицы. Это его насторожило. Квин
натянул поводья. Может быть в самом деле птица. На всякий случай он
ответил таким же свистом.
черном молча смотрел, как Квин слезает с Церота, как стреноживает его, как
потом неуверенно, робко приближается.
сбросил плащ, и мальчик с трепетом различил на его груди изображение
солнца.
время смотрел на мальчика тяжелым взглядом. - Ну, так чем же объяснишь
смерть моего верного Андала?
раскрылся сам? Все было сделано, как вы приказывали.
сознание.
содержимом амулета, сам вдохнул яд?
перед лицом Квина. Потом цепко взял его за руку и поднял на уровне плеч.
Рука, как каменная, застыла в этом положении.
лежал ниц на земле: случайно раскрылся талисман с ядом...
Андала.
ничего не запомнил из нашего разговора, Квин. Проснись!.. Прими новый
амулет - он заполнен таким же ядом, - и никогда не забывай, что этот
дорогостоящий яд предназначен не для слабых людей, а для порожденной злыми
силами Вещей Имтры, только для нее!
Церота. - Забираю твою лошадь, Квин. Гарману скажешь, что украли. - Он
поднялся. - Суперат благодарит тебя за того эруста... как его?
об опасностях, подстерегавших одинокого путника на темной дороге.
Единственное, чем он должен был дорожить теперь, - это новый талисман
который ему только что передал гнофор. А что еще могут взять у него?
Рваные сандалии? Поношенную тунику? Кому они нужны! Ни один мало-мальски
уважающий себя разбойник ни за что не возьмет их и с придачей. Его жизнь?
Кому может понадобиться жизнь незаметного, ничем не выдающегося отрока?
трех лет. Но нашлись добрые люди: сначала многодетная семья одного
гончара, потом гнофоры. Квин хорошо помнил долгие, порой невыносимые часы
муштровки. Он научился терпению, научился улыбаться непримиримому врагу,
готовясь нанести ему смертельный удар, научился преодолевать непосильные
трудности, лишения, научился всему тому, что от него требовали боги и что
должен знать и уметь верный избранник неба.
Вещую Имтру и сослужи верную службу тамошним гнофорам, которые готовятся
изнутри очистить от скверны священную землю Страны Вечерней Прохлады...
Помни: в пути тебя будут всечасно подстерегать всякого рода соблазны,
однако будь стойким и пусть в твоем сердце постоянно живет ожесточение и
лютая ненависть к нечестивым гарманам и к врагам верховного наместника
богов Бефа Оранта!..
скрытая ложь, что эрат Лоэр так же вероломен, как и другие его неверные
соплеменники. Одной рукой он будет ласкать, а другой нанесет удар в
спину... Они все такие, гарманы, и нужно быть очень умным и прозорливым,
чтобы различить их ловко замаскированное коварство. Квин остановился.
Перед ним высился небольшой пригорок, поросший кустарником, за которым,
как он помнил, начинались первые дома Мурса... Вдруг там, наверху,
послышались голоса. Квин осторожно поднялся по откосу и увидел два темных
силуэта - мужчину и женщину... Друзья они или враги великого суперата?
крылья выросли и будто утроились силы!
понять самого главного. Сколько раз я говорила, что хочу невиданного
богатства! Я красива, я хочу всех ослеплять своей красотой! А без
богатства эта красота увянет под груботканой одеждой простолюдинов, руки
мои сморщатся и станут страшными от работы.
поздно: завтра утром я уплываю на Гарману с заслуженным сотником Эробом.
Эроб, какие-то секреты с гнофорами, наряды и драгоценности... я перестаю
тебя узнавать!
на прощание, скрылась в темноте. Жефарт, видимо, достаточно знал ее
своенравный характер; он вскинулся чтоб удержать ее, но тут же повалился в
траву и зарыдал безудержно и громко...
дрожавшие ладони и, не заботясь о том, что его увидят, пошел навстречу
факельным огням города...
времени - будто целая вечность прошла с той минуты, как он прыгнул в сюда.
Не раз ему казалось, что в тело впиваются пиявки, что крохотные чесунки
облепляют ноги и кусают, кусают, словно несметный рой комаров. Но затем он
с удивлением понял: все это ему только почудилось. Как ни странно, в яме
не оказалось ни чесунков, ни пиявок. Может быть чья-то рука бросила в
колодец отраву, чтобы погубить их? Или просто кто-то забыл исполнить
приказание Кло Зура?
одного избавления: мешало бы еще выполнить требования закона, дающего
право карать измену каждому честному гарману.