было запрещено. Он видел Проктора и Властителя-19, Беренса и генерала
Бреде, тучи пыли, вольно несущиеся над планетой, облака высосанной из
планеты воды, хищно накапливаемые сейчас у полюса...
позвать на помощь, протянул руку, чтобы разбудить соседа, но боль стала
затихать. Голова отяжелела, Эриксену чудилось, что это не голова, а
каменный шар - тяжкий шар не держался на хилой шее и покачивался вправо и
влево, вперед и назад. Эриксен поспешно лег снова, чтоб не повалиться всем
телом вперед, за непостижимо заменившим голову шаром.
визги, поскрипывания, потрескивания, что-то бормотало бесстрастным голосом
прибора: "Косинус пси - девяносто девять и пять десятых, полная
синхронизация! Косинус пси - девяносто девять и пять!.." Эриксен
напряженно, без мыслей, вслушивался в шумы мозга, пытаясь разобраться в
них, но разобраться в них было невозможно, их можно было лишь слушать.
Тогда он стал размышлять сам, но размышлять он тоже не мог, он утратил
способность к размышлению. Мысли так медленно тащились по неровным
извилинам мозга, так запинались на каждой мозговой выбоине и колдобине,
словно каждая тянула за собой непомерный груз.
Тучи... Вот оно что - тучи!.. Ах, нет - синхронизация... Нет, куда же я?
Ах, что... что со мной?.." Он вяло, будто в сумрачном полусне-полубреду,
удивлялся себе: он переменился в эту ночь, ему не нравилась перемена.
Раньше он мыслил легко и свободно, мысли вспыхивали, как огни, проносились
стремительно, как тени, что же, нет, что же произошло? "Тучи, - все снова
думал Эриксен, упрямо выстраивая мысль. - Все... тучи... сюда... и
маленький дождь... с полюса сюда... хочу!"
измученный, провалился в сон, как в пропасть.
кидались к двери.
Лишь в древних преданиях и бабушкиных сказках он слышал о чем-то похожем
на то, что сейчас разворачивалось перед ним. И охваченный таким же
восторгом, как и другие солдаты, он ликующе вопил:
все стороны на многие километры. Плотные взвеси красноватой пыли, вечно
заполнявшие атмосферу, осадило водой. Постоянно ревущие ветры замолкли, и
мерный шум падающей воды был так непривычно слаб сравнительно с их
надрывным грохотаньем, что чудилось, будто в мире установилась ликующая
тишина.
капельки воды, змейки воды, сияющие водяные стрелы - настоящий дождь,
первый дождь в жизни! И как - не переставая - изливался дождь на
марсианскую саванну, так же - не переставая - солдаты орали:
микрофона:
ночью молил Эриксена о дожде, и он пообещал дождь. Славьте чудотворца
Эриксена!
глоток:
вынесли его под дождь, а Проктор все кричал:
домам! Пусть разрешит жить своей жизнью! Чуда, Эриксен!
счастливых, восторженно орущих солдат и был готов пообещать все, что они
требовали.
Только что они неслись с полюса, как сорвавшиеся с цепи разъяренные псы, а
сейчас какая-то мощная сила загоняла их на полюс, как побитых псов в
конуру. Солдаты, замолчав, тоже следили за попятным движением туч. Эриксен
попытался соскользнуть на почву, но солдаты его не пустили - он
по-прежнему возвышался над всеми. И он первый разглядел катящегося к ним
Беренса.
падаль! Слезайте немедленно, образина! - зарычал он на Эриксена. - Это вы,
мятежник, покусились на синхронизацию государства? Сейчас я покажу вам,
чудотворец-недоделыш, истинное чудо!
от оцепенения солдаты взметнули оптические щиты, и убийственный взгляд
Беренса погас в броне. Новый взрыв ругательств Беренса заглушил
пронзительный выкрик Проктора:
отчаяние. Короткое опьянение мнимой мощью мигом прошло, когда он увидел
Беренса. Чуда не было. Что-то случайно нарушилось в государственном
механизме, выпал из гнезда какой-то винтик, образовалась зияющая
энергетическая отдушина - и тучи с полюса хлынули в эту прореху. А сейчас
авария исправлена, винтик вставлен, и тысячи марсианских термоядерных
станций, синхронизованные в едином порыве, гонят назад миллиарды тонн
вырвавшейся на волю воды. Он не имеет отношения к этому происшествию, оно
возникло и ликвидировано помимо его воли.
поверил в себя, он взметнул вверх руки и прокричал:
на юг, неслись обратно. Вокруг быстро сгущалась тьма. Прямо над головами
солдат, где бешено противоборствовали сталкивающиеся облачные фронты,
сверкнули молнии. Спустя минуту молнии вспыхивали непрерывно, пересекая
одна другую, стремясь друг дружке в хвост. Гром в разреженной марсианской
атмосфере был несилен, но вспышки ослепляли, как взгляды, усиленные
умножителями, - солдаты опускали на глаза квантовые забрала.
солдат, чтобы расправиться с Эриксеном врукопашную. Проктор
предостерегающе прокричал:
сержанта:
как с бешеного неба на него низринулась река огня, а вслед устремились
новые огненные реки. Сержант Беренс, превращенный в плазму, уже разметал
по равнине все свои атомы, а молнии все били и били в то место, где он
находился в последний миг жизни.
тучке была отведена особая область, потому что напиравшие фронтами
облачные массы стали вдруг распадаться. А еще через некоторое время в
разрывах облаков засверкало чистое небо с дневными неяркими звездами и
далеким неярким Солнцем.
Государственной Канцелярии, находившейся неподалеку от казарм, к ним идут
высшие военные чины государства - генерал Бреде и полковник Флит.
на ПП, как на лошади, потерянно сжимая волосатыми босыми ногами бока
верховного государственного механизма. Бреде, впрочем, Властитель
показался похожим не на мужественного всадника, отлично управляющегося с
конем, а на огромную, вспучившуюся, до полусмерти перепуганную жабу. Умный
генерал утаил, какие непозволительные ассоциации являются ему на ум.
младшего начинавший.
исказилось лицо.
распылен за открытое неуважение к Высшему Синхронизатору Государства, но
сейчас, когда нейтринные соглядатаи вышли из строя, а гамма-карателей
обесточили, он мог позволить себе и эту вольность.
уровня, когда любое чудо стало технически возможным.
ноги не ощущают государства. С ума сойти, такая небывалость!
Русанов Владислав
Лондон Джек
Корнев Павел
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс