том смысле, что лично ему никакого обеда не требуется. Если, конечно,
лично ему выдадут десять пряников и бутылку лимонада. Делать, однако, было
нечего. Конкин набрал воды в эмалированное ведро, поставил меж двух
чурбаков сетку с бугристой картошкой, которая уже кучерявилась
проростками, вручил маленький нож Витюне, нож побольше и поострее взял
себе, и они, скучновато поглядывая друг на друга, принялись за работу.
поддаваясь ножу, приходилось выковыривать многочисленные глазки,
безобразно чернеющие в желтом неаппетитном теле, шелуха налипала на руки,
Витюня мгновенно перемазался с головы до ног, недовольно сопел,
отмахивался от комаров, толку от него было мало, в конце концов он решил,
что удобнее сначала нарезать клубни кубиками, а потом уже счищать с них
мягкую кожуру, чем и занялся увлеченно покряхтывая. Конкин ему не
препятствовал, он прикидывал - удастся ли ему отсидеться на даче,
предположим взять на работе две недели за свой счет, подготовиться,
запастись той же картошкой, попросить Таисию, чтобы никому не давала
адрес, две недели - это ведь громадный срок, за две недели может произойти
все, что угодно, например, "люмпены" сожрут "гуманистов" и тогда, может
быть, Конкин им не понадобится, или, наоборот, "гуманисты" перещелкают
"люмпенов" и тогда, вероятно, удастся договориться с Леоном, может быть,
это вообще образуется как-то само собой, может быть, он выздоровеет,
превратится в нормального человека, правда, непонятно, можно ли это
называть выздоровлением, так же, как непонятно, что именно следует
принимать за норму.
всплыла, закачавшись среди шелухи, которую туда по ошибке ссыпал Витюня,
но вылавливать шелуху Конкин не стал, - он вдруг с ужасающей, коверкающей
сознание ясностью понял, что, конечно, отсидеться на даче ему не дадут. С
чего это он решил, что ему дадут отсидеться? Идет война. Идет скрытая
беспощадная война на истребление. Конвенция разорвана. Цель войны -
абсолютная победа одной из сторон. А победят в этой войне, конечно,
"люмпены". Просто потому, что "люмпены". Просто потому, что "люмпены" -
всегда побеждают. И к тому же они пользуются явной поддержкой
государственных органов. Наверху у нас кто? Наверху у нас те же самые
"люмпены". И ничто не мешает им объединять усилия. "Люмпены"-политики и
"люмпены"-исполнители. Речь идет прежде всего о борьбе за власть. С какой
стати они будут оставлять в живых нейтрального наблюдателя? Наблюдатель -
это для них источник опасности. Потому что наблюдатель видит реально
существующий мир. А отсюда - полшага до оппозиции и сопротивления.
Разумеется, они не оставят его в живых. Бесполезно надеяться - это пустые
иллюзии...
ее, или, может быть, от гнилостного прелого запаха намокших очисток,
Конкина замутило и он не сразу услышал Таисию, которая, бесшумно возникнув
за спиной, ядовито, но с легким удовлетворением произнесла:
объясняйся...
исчез.
борясь с тошнотой, то он увидел, что остался один на один с коренастым,
лохматым, по внешности чрезвычайно веселым человеком, одетым в тельняшку и
брезентовые штаны, сквозь карманы которых обрисовывались две поллитровки.
Глаза у человека были навыкате, а под несколько отекшей бульбой синюшного
носа топорщились обрубленные кошачьи усы. Словно у злодея из фильма для
малышей.
вопросу. По вопросу, значит, что оно на меня дымит.. Это самое, значит,
чтобы оно на меня не дымило... - Распрямляя грудь, он очень шумно втянул
воздух носом, а затем, не выдыхая, икнул, как бы усвоив его целиком. Тем
не менее, распространился запах водочного перегара. А сосед заключил. -
Это самое, значит, - по обоюдной договоренности...
Жалоба была уже не первой, Конкин знал, как вести себя в этих случаях, но
едва он, вымученно улыбаясь, попытался подняться навстречу усатой,
недоуменно-обиженной физиономии, как она вдруг качнулась, заваливаясь
набок, - мелькнуло синее небо, угол крыши с кирпичной трубой ноги Конкина
неожиданно подогнулись, и он со всего размаху шлепнулся обратно, чуть не
промахнувшись мимо широкого березового чурбана.
очнувшись, увидел, что сосед, как-то странно, сбросив привычную маску
веселья, необычно нахмурившись и даже подвернув от напряжения губы, одной
рукой придерживает его на чурбане, а другой подносит взявшийся неизвестно
откуда граненый стакан, на две трети наполненный прозрачной жидкостью:
стиснул все тело:
делаю...
переместилась и оттянула волосы, запрокинув лицо, а другая прижала стакан
к зубам. Конкин не мог противиться: водка сама собой потекла в горло, от
спиртового жгучего вкуса он было задохнулся, но сейчас же вслед за водкой
в горло полилась колодезная вода и вдруг стало значительно легче. Точно
лопнула пленка дурноты, обволакивающая его. Хлынул упоительный воздух и
туманное свежее солнце, как будто спрыснуло бодрость в артерии.
я слышал, что вас убили...
привалился к нему, усаживаясь прямо на землю, посмотрел, сколько остается
в бутылке - там еще было на два пальца - закрутил этот остаток винтом и
одним глотком хряпнул прямо из горлышка - не закусывая, только на секунду
задержал дыхание.
По сто пятьдесят грамм ежедневно, и вы - в нирване. Химиотерапия.
Вероятно, многие это подспудно чувствуют...
особой опасности ни для кого не представляете, с другой стороны - память о
реальном мире все-таки сохраняется. Я думаю, все будет зависеть от
конкретного расклада сил. На их месте я бы на нас просто плюнул. Что мы, в
конце концов, решаем? Слизняки. Мир таков, каким мы хотим его видеть.
Неизвестно еще, кто здесь по-настоящему прав. Может быть, как раз они -
неизлечимо больные. И не забывайте: три раза по сто пятьдесят. Вот
увидите, уже через месяц все это нормализуется. Я ведь знаю, я пробовал на
себе.
бутылку в кусты и довольно вяло помахал рукой на прощание.
ремонтировать. Извините, что беспокоил насчет костра, но, вы знаете,
астма, просто замучила, выворачивает от дыма, я даже не курю...
лихим движением подтянул штаны, шмыгнул, цыкнул и, переваливаясь,
направился к боковой калитке. Левой рукой - отмахивал, а правой -
придерживал поллитровку в кармане. Ни дать ни взять - классический люмпен.
Черные смоляные пятна красовались на сгибах колен.
разливалось кругом сумасшедшее щебетание птиц, чуть покачивались сережки
на черных березах, в небе плыли красивые блистающие облака, подсыхали
низины и молоденькая просвечивающая трава обметала пригорки. Настроение
было отличное. Подбежал Витюня и, схватив за рукав, требовательно
поинтересовался, когда они пойдут в лес. Договаривались же, что - пойдут.
выдавленная ими земля затвердела и уже покрылась мощными сорняками. А на
другой стороне луга находилась дача Аптекаря: островерхая, заделанная
шифером крыша высовывалась из кустов сирени. Сирени было очень много,
Аптекарь, вероятно, любил сирень, и между жесткими встопорщенными
массивами ее неторопливо перетекали пласты синеватого дыма. Костер,
который Конкин разжег вместе с Витюней, уже прогорел, а они по-прежнему
перетекали, вздымаясь холмами - пучились, увеличивались в размерах, и в
увеличении этом было что-то зловещее.
съежилось. Похолодело в груди. Он было двинулся - чтобы бежать. Но бежать
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Трубников Александр
Глуховский Дмитрий