груди руки. - Черный Ящик совсем по другому номеру проходит!
обшарпанным черным футляром от "ремингтона". - Какой же он, по-вашему,
ящик-то? Зеленый, может быть? Или белый? Дезинформацией занимаетесь,
народными старичками бросаетесь?
зеленый и не белый, явно черный, но не тот ящик-то, тот черный ящик
проходит по делу под номером девяносто седьмым, и на него заявка имеется,
вот товарища Привалова Александра Ивановича заявка, а этот черный ящик -
не ящик вовсе, а эвристическая машина, и проходит она по делу под номером
сорок вторым и заявки на нее нет. Выбегалло орал, что нечего тут... эта...
жонглировать цифрами и бросаться старичками, что черное есть черное, оно
не белое и не зеленое, и нечего тут, значить, махизьм разводить и всякий
эмпириокритицизьм, а пусть вот товарищи члены авторитетной Тройки сами
посмотрят и скажут, черный это ящик или, скажем, зеленый. Проснувшийся от
шума полковник выкатил глаза и отдал приказ взять повод, переменить
потники и врубить третью скорость. Витька оглушительно свистел в два
пальца. Роман с Эдиком кричали: "Долой!", а я, как испорченный граммофон,
только твердил: "Мой Черный Ящик - это не ящик... Мой Черный Ящик - это не
ящик..."
Хлебовводов, устраните.
футляр и внимательно осмотрел его.
седьмое.
тебя сейчас спрашиваю, ты на черный ящик заявку имеете?
Точнее, - не совсем ящик...
на свет, потом приблизился к коменданту и зловеще произнес:
цвета? На твоих же глазах рационализацию произвели, вот товарищ
представитель от науки на твоих глазах сидит, ждет, понимаете, выполнения
заявки, ужинать давно пора, на дворе темно, а ты что же - номерами здесь
жонглируете?
заполняется каким-то унылым кошмаром, непоправимым и совершенно
иррациональным. Но я не понимал, в чем дело, и только продолжал жалко
бубнить, что мой ящик - это не совсем ящик, а точнее, совсем не ящик. Мне
хотелось разъяснить, рассеять недоразумение. Комендант тоже бубнил что-то
убедительное, но Хлебовводов, погрозив ему кулаком, уже возвращался на
свое место.
никакой быть не может, сам смотрел. И заявка имеется, и представитель
присутствует.
Федотович, тщательно изучив нас в бинокль, обнаружил, по-видимому, в обоих
какие-то несообразности и, сославшись на мнение народа, предложил
приступить к немедленной утилизации. Возражений не последовало, все
ответственные лица кивали, даже спящий полковник.
перед Лавром Федотовичем засверкала медью Большая Круглая Печать. И тогда
я понял, что сейчас произойдет. Все во мне умерло.
Собравшись с силами, я вскочил на ноги.
Ребята!
выслушайте меня.
взгляд на Эдика.
процесс приложения Большой Круглой Печати, но тут оказалось, что возникло
затруднение. Что-то мешало Печати приложиться. Лавр Федотович сначала
просто давил на нее, потом встал и навалился всем телом, но приложения
все-таки не происходило - между бумагой и печатью оставался зазор, и
величина его слабо зависела от усилий товарища Вунюкова. Можно было
подумать, что зазор этот заполнен каким-то невидимым, но чрезвычайно
упругим веществом, препятствующим приложению. Лавр Федотович, видимо,
осознал тщету своих стараний, сел, положил руки на подлокотники и строго,
хотя и без всякого удивления, посмотрел на Печать. Печать неподвижно
висела сантиметрах в двадцати над моей заявкой.
что-то горячо и красиво говорил о разуме, об экономической реформе, о
добре, о роли интеллигенции и государственной мудрости присутствующих.
Присутствующие слушали его внимательно, но с неудовольствием, а
Хлебовводов при этом ерзал и поглядывал на часы. Роман и Витька застыли в
каких-то нелепых и даже жутких позах, - я подумал сначала, что их, обоих
разом, разбил радикулит: оба они были потные, над Витькой столбом
поднимался пар, а более слабый в коленках Роман тихонько постанывал и
кряхтел от напряжения. Они держали Печать, милые друзья мои! Спасали меня,
дурака и слюнтяя, от беды, которую я сам накачал себе на голову... Надо
было что-то делать. Надо было что-то немедленно предпринимать.
специалисту, а тем более такой авторитетной организации, должно быть ясно,
товарищи, что так называемый Черный Ящик есть не более чем термин теории
информации, ничего общего не имеющий ни с определенным цветом, и с
определенной формой какого бы то ни было реального предмета. Менее всего
Черным Ящиком можно называть данную пишущую машинку "ремингтон" вкупе с
простейшими электрическими приспособлениями, которые можно приобрести в
любом электротехническом магазине, и мне кажется странным, что профессор
Выбегалло навязывает авторитетной организации изобретение, которое
изобретением не является, и решение, которое может лишь подорвать ее
авторитет...
нарушил здесь все правила ведения заседания, взял слово, которое ему никто
не давал, и вдобавок еще превысил регламент. Это раз. (Я с ужасом увидел,
что Печать колыхнулась и упала на несколько сантиметров). Далее, мы не
можем позволить товарищу представителю порочить наших лучших людей,
очернять заслуженного профессора и официального научного консультанта
товарища Выбегаллу и обелять имеющий здесь место и уже заслуживший
одобрение Тройки черный ящик. Это два. (Печать провалилась еще на
несколько сантиметров. У Витьки громко, на всю комнату, хрустнули
позвонки.) Наконец, товарищ представитель, надо бы вам знать, что Тройку
не интересуют никакие изобретения. Объектом работы Тройки является
необъясненное явление, в качестве какового в данном случае и выступает уже
рассмотренный и рационализированный черный ящик, он же эвристическая
машина.
ежели каждому представителю слово давать.
не нужен этот ящик! (Еще сантиметр.) Я протестую! На кой мне черт эта
старая песочница с "ремингтоном"? Я жаловаться буду!
сантиметр.
цитировал передовые центральных газет, он воспевал науку и наших мудрых
организаторов, но все было вотще. Лавра Федотовича это затруднение наконец
утомило, и, прервавши оратора, он произнес только одно слово:
кряхтел и растирал натруженную поясницу. Витька, черный от злобы и
усталости, шипел сквозь зубы: "Слюнтяи, мармеладчики, культуртрегеры,
маменькины сыночки... Хватать и тикать, а не турусы разводить!.." Эдик вел
меня под локоть. Он тоже был расстроен, но держался спокойно. Вокруг нас,
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Бажанов Олег
Прозоров Александр
Посняков Андрей