пошутила, разговаривая с тобой. А что я могу рассчитать? Я обыкновенная
женщина... Ну, не совсем ординарная, но... Кого теперь удивишь умом,
способностью мыслить... А нашим знакомством мы обязаны моему Серафиму, он
у меня большой шутник, а я и не возбраняю ему шутить... Веселее жить... Я
обыкновенная, одинокая женщина, Антон...
завтрашнем дне. Рабочий день. В который уже раз захотелось встать и пойти
домой. Но неведомая сила удержала его.
далеко за полночь. День, который обещал стать таким приятным, почти
идиллическим, и превратившийся внезапно в свою противоположность, наконец
закончился. Сухов сидел в кабине машины совершенно опустошенный. От
избытка событий и впечатлений донышко душевного сосуда не выдержало,
вытекло все: мысли, слова, желания, силы. Он попытался припомнить
сегодняшнюю операцию, которая сейчас не казалась такой удачной, как утром.
Уверенности в том, что с больным все хорошо, как не бывало.
головы при разговоре с этой сумасшедшей Гиатой. Сумасшедшей? Как бы не
так..."
уходил домой, больной дышал самостоятельно. К тому же ночью дежурит
опытная бригада..."
Гиату. Но, вопреки здравому смыслу, он ощущал ее присутствие и в кабине
машины.
возбуждение. Антон закрыл глаза и дремал, как частенько дремал на ночных
дежурствах - сторожко, не теряя способности все слышать, чувствовать.
Нередко спал так и дома, не раздеваясь, в кресле возле стола. Такой сон
для него привычен. И лишь иногда, когда бывал переутомлен до крайности,
как вот сейчас, ему требовалось полное расслабление, необходимо было
провалиться на несколько часов в пропасть полного забытья.
камера наркозного аппарата, и почему-то на этом прозрачном колпаке сидела
Гиата, подогнув под себя ноги, блестя красивыми коленями, и таинственно
улыбалась. Правой рукой она поправляла и разглаживала на плече золотистые
волосы, а левой держалась, чтобы не соскользнуть с гладкого стеклянного
купола наркозного аппарата. Под колпаком ритмично сокращался дыхательный
мех. Рядом на пульте мигали датчики газоанализатора. Анестезиолог Митрофан
сидел на круглом стульчике возле аппарата.
сразу вспомнил прежний вопрос геликомобиля.
перевозил. Запомнил. Вы хирург?
светильниками, шел профессор Павич, руководитель клиники. В левой руке он
держал флакон консервированной крови, но флакон почему-то был откупорен, и
при каждом шаге, - а ходил Павич быстро, порывисто, - из флакона
выплескивалось по нескольку красных капель: на белый халат, на пол, на
стены. Но Павич не замечал этого, торопливо шел по коридору, насупившись,
думал о чем-то своем. Антон остановился, долго смотрел ему вслед, потом
достал из кармана носовой платок и принялся вытирать забрызганные кровью
стены, но тут же сообразил, что нужно позвать санитара - тот это сделает
быстрее и лучше. Но не успел крикнуть, как заметил в конце коридора густой
белый дым, выбивавшийся из семнадцатой палаты. В воздухе чувствовался
запах горелого, слышался приглушенный смех Гиаты. "Ну, это уже слишком, -
подумал Сухов. - Всему должен быть предел! Сколько можно терпеть всякие
выходки Гиаты?" Антон со всех ног бросился вперед, но почему-то, теряя
равновесие, больно ударился обо что-то невидимое.
Резко затормозил. Вы не ударились?
тускло освещенных редкими фонарями, Сухов почувствовал сначала запах
пожара, потом увидел, как из форточки на втором этаже дома, в котором он
жил, валит дым. За темными стеклами вспыхивали язычки пламени. Антон знал,
кто живет в той квартире. Пожилая Наталья. Фамилии он не помнил, но хорошо
знал эту женщину - одинокую, без мужа и детей, худощавую, всегда бодрую.
Окна затемнены - ее, вероятно, нет дома. А вдруг она там? Может, нуждается
в помощи?
новый день. Что же делать? Да и можно ли что-либо сделать? Двери у Натальи
наверняка закрыты. Может, их выломать? Пожалуй, их уже выломали..."
и становилось громче. Вот взвизгнули тормоза. Из кабин быстро выпрыгивали
биокиберы-пожарники. Антон подумал, что все это ничуть не похоже на кадры
кинохроники или передачи телеинформатора. Впервые в жизни он видел
настоящий пожар. Биокиберы в серых комбинезонах с отвращением смотрели на
дым, на языки пламени, ловкими, отработанными движениями разматывали
шланги, подсоединяли их к машинам. К окну на втором этаже поднималась
телескопическая лестница, на вершине которой стоял наготове пожарник с
брандспойтом в руках. Мощная струя раствора вмиг раздробила стекла.
Биокибер переводил струю из стороны в сторону, стараясь скорее сбить
пламя. Он шагнул на подоконник и исчез в густых клубах дыма.
беспомощности, когда не можешь сообразить элементарно простой вещи, к
примеру, попросить отрегулировать свет от рефлектора. Санитар первым
догадывается и спрашивает заботливо, с плохо скрытым раздражением: "Вам
лампу нужно поправить, она же не туда светит..."
клубящийся белый пар в комнате.
пожарников. Один из них крикнул из окна:
фонарем-прожектором в руке. Сухов переступил порог, не говоря ни слова.
Биокибер ослепил его прожектором и загородил проход своей мощной фигурой:
тело.
застывшее в неестественной позе тело.
не видеть того, что осталось от Натальи. Он стоял на какой-то грубой
тряпке, пропитанной влагой. Поднял взгляд: дверцы шкафа открыты, все, что
было в нем, выброшено на пол и на стол возле окна.
загорелось?.. Существует же автоматическая противопожарная система. От
старых книжек с бумажными страницами ничего не осталось. А библиоскопы
тоже, пожалуй, вышли из строя. Блоки памяти не выдерживают большой
температуры. В комнате стоял мерзкий тошнотный запах мокрого пожарища и
горелых волос. Что же здесь произошло?
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Сертаков Виталий