Чтение 6–й страницы книги ~Фейерверк~

встряхнул с такой легкостью, словно она была сделана из сахарной ваты.

Мэг задохнулась и потеряла дар речи. Он свирепо смотрел ей прямо в лицо,
а она не могла оторваться от его серых, с длинными ресницами глаз.

- Почему мы здесь? - Он встряхнул ее еще раз. - Отвечай, почему мы здесь?

- Потому, что нас заставили, заставили шантажом! Никаким другим способом
меня сюда не загнали бы... Пусти, Джесси!

Он покачал головой и только крепче сжал пальцы.

- Не поэтому. Мы здесь, потому что у Рэнди неприятности, и мы должны
решить, что делать.

- Да. - Ее боевой пыл угас. Он был прав, и это почему-то унижало ее. Она
так зациклилась на прошлом и настоящем, что совсем забыла о будущем. Но
именно оно и было главным.

Джесси снова усадил ее и отпустил. Мэг откинулась на спинку стула и
смотрела на него широко открытыми глазами, думая, что лучше бы он не
прикасался к ней. Она машинально провела по тем местам, где он касался ее,
но, осознав, что делает, поспешно отдернула руки.

Он опустился возле нее на пол, накрыл ладонями ее руки, касаясь ее
коленей, словно имел на это полное право. Мэг попыталась придумать
какое-нибудь язвительное замечание, но в голову ничего не приходило.

- От всего этого можно спятить, - шумно вздохнул Джесси.

- Спятить?

- У меня такое ощущение, что я наелся ядовитого астрагала. - Он устало
покачал головой. - Мэгги, и как мы только дошли до жизни такой?

- Я... я не понимаю, о чем ты.

- Не понимаешь! Послушай, мы не живем вместе уже пять лет. Да, я помню,
сколько. Давай дадим друг другу несколько дней, чтобы привыкнуть, хорошо?
Тогда, может быть, мы сможем поговорить о том, ради чего приехали сюда.

Он оперся ладонями о ее колени, собираясь встать, и вдруг убрал руки. Она
прикусила губу и замерла.

- Мэгги...

- Не смей меня так называть! - взорвалась она.

На мгновение ей показалось, что он сейчас ответит резкостью, но Джесси
лишь пожал плечами.

- Как скажешь, Маргарет. Так ты согласна заключить перемирие на
день-другой? Нам нужно посоветоваться о многих важных вещах. Нельзя же все
время цапаться по пустякам.

- Цапаться по пустякам... - медленно повторила она. - Так вот как ты это
воспринимаешь?

- Да. Впрочем, не имеет значения, как это называть. Нам надо принять
действительно важные решения, но мы не сможем этого сделать, если не будем
честны и открыты друг перед другом.

Обсудить важные вещи... принять решения... честны и открыты... - мысленно
передразнила его Мэг.

Как я могу быть честной и открытой с ним? Я и с собой-то не бываю, с
грустью вдруг поняла она. Иначе уже давным-давно признала бы, что он разбил
ей сердце, когда отпустил ее без единого слова. Вот что потрясло ее больше
всего. Слава Богу, эти мучения были уже позади.

Джесси засунул руки глубоко в карманы.

- Не смотри на меня так, будто я пристрелил твою собаку. Я прошу о
перемирии, а не о капитуляции. Просто временное прекращение огня, понятно?

Она выпрямилась и кивнула.

- Ты прав. Нам нужно время, чтобы разобраться. Мне кажется, ты не больше
готов к этому, чем я.

- Может, даже и меньше, - угрюмо отозвался Джесси.

- Не хитри. - Мэг высоко подняла брови. - Во всяком случае, мы на твоей
территории. Согласись, Техас дает тебе дополнительную поддержку.

- Какая разница, в чьем мы штате?

- Спроси Тома Ти и дедушку - они встретились на полпути, в Сент-Луисе.

- Ты хочешь в Сент-Луис? Прекрасно! Завтра же садимся в мою машину и едем
в СентЛуис.

- А почему не в мою? Почему мы должны ехать в твоей машине?

- Да потому, черт побери, что твоя машина - не твоя, она взята напрокат!
Мы поедем в моей машине, и точка!

- Джесси...

Он обреченно вздохнул:

- Ну что еще?

Она улыбнулась.

- Мне кажется, перемирие - просто чудесная мысль.

Почему в разговоре с ним я стараюсь, чтобы последнее слово всегда
оставалось за мной? Я ведь не была такой раньше, удивлялась Мэг, готовясь ко
сну.

Выдавливая зубную пасту на щетку, она вспомнила, что Джесси всегда
выдавливал пасту из середины тюбика и почти никогда не завинчивал колпачок.
Теперь все ее тюбики аккуратно закручены с конца и все колпачки завернуты.

И еще ей больше не надо есть бобы с копчеными сосисками, выливать в
раковину сладкий чай... и с нетерпением ждать ночи.

Выйдя из ванной, она остановилась перед двухспальной кроватью, не самой
большой из всех, какие она видела, но очень удобной для двоих. Это уж она
знала точно.

Мэг с грустью опустилась на кровать и обняла полированный деревянный
столбик. Придется спать здесь. Выбора нет. Но при виде того же самого
покрывала с узором из обручальных колец ей захотелось плакать.

Нет, наши деды поступили очень жестоко, уже в который раз подумала Мэг.
Где угодно - только не здесь. Уж лучше бы на извергающемся вулкане.

Не говори глупости! - остановила она себя.

Вскочила, выключила лампу и нырнула под одеяло.

Сегодня мне не удастся даже глаз сомкнуть.

Ну и вид у меня будет завтра...

Но она уснула. И видела сны.

Вот Джесси переносит ее через порог старого дома... они оба смеются...
руки Джесси скользят по ее телу, и он ставит ее на ноги перед ярко горящим
камином.

- Я люблю тебя, Мэгги. Никогда не думал, что могу кого-то любить так, как
тебя.

- А я люблю тебя, Джесси Джеймс Таггарт.

И буду любить до самой смерти.

С удивленными восклицаниями она рассматривала старый дом, опьянев не от
вина, а от возбуждения. Они переходили из комнаты в комнату, пока не подошли
к последней двери.

- Ох, Джесси, я никогда не видела такой кровати!

- Это брачное ложе, Мэгги. Кровать сделал мой прапрапрадедушка, а перину
сшила и набила моя прапрапрабабушка. Том Ти привез сюда на медовый месяц
бабушку Эгги, мой отец - мою мать, а теперь я привез тебя.

"Стетсон" пролетел через всю комнату и точно приземлился на одном из
столбиков... Горячие, нетерпеливые пальцы Джесси расстегнули пуговицы ее
красного дорожного костюма, а потом запутались в ее густых, до пояса волосах
и разложили их по всей подушке, словно шелковый веер.

- У тебя самые красивые на свете волосы, самые красивые глаза, самый...

- Самый чудесный муж. Джесси, пообещай мне, что мы всегда будем так
счастливы... как сейчас. Пообещай!

- Обещаю, любовь моя. Все, что хочешь! Да, все, что хочешь!

Мэг резко села на кровати, задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем.
Несколько мгновений она пыталась сообразить в темноте, где находится, а
потом поняла, что это всего лишь сон. Нет, даже не сон, а воспоминание. Она
снова упала на подушку и крепко зажмурилась. Боль, которую он причинил ей
потом, заглушила радость первых дней.

Прижав к груди подушку, Мэг усилием воли заставила себя успокоиться. Если
я не могу контролировать свое подсознание, то уж жизнь-то свою смогу. И
сделаю это непременно.

Я буду вежлива, но холодна. Не буду цапаться. Не буду спорить. Не буду
обижаться. Я постараюсь вести себя так, как принято в культурном обществе.

С удовольствием обдумывая свой новый сценарий, Мэг решила доказать ему,
что перед ним женщина, которая не потерпит никакого вздора. Женщина, умеющая
управлять своей жизнью, серьезная и ответственная, которая может принять
правильное решение, когда дело касается ее сына. Включая и то, в какую школу
ему ходить. Ведь это лишь первый из многих важных вопросов, касающихся
Рэнди. Если им с Джесси не удастся договориться сейчас, то впереди у них
долгие годы споров и ссор.

А если мы уладим свои отношения, то я не буду тосковать по нему, даже во
сне.

А может, и буду...

Маргарет подняла глаза от шипящей на сковородке колбасы и сдержанно
улыбнулась Джесси.

- Доброе утро, - произнесла она спокойным, деловитым тоном.

Он выдавил из себя всего одно слово:

- Кофе!

Джесси выглядел ужасно. Так ужасно, что Мэг побоялась, как бы ее
сочувствие не испортило хорошо продуманного образа небрежного превосходства.

Он не побрился, и на подбородке торчала щетина. Отросшие, волосы
закручивались вокруг ушей и падали на лоб, а глаза потемнели от усталости.
Джесси был босой, в потертых джинсах и клетчатой рубашке нараспашку. Она
молча смотрела, как он налил себе кофе, сделал большой глоток...

И обжегся.

- А, ч... - Он бросил на нее быстрый взгляд и закончил: - Горячо!

Мэг достала из буфета стакан, налила воды и протянула ему.

- Спасибо! - обрадовался Джесси.

Ну зачем ты это сделала! - мысленно отругала она себя. Если мы начнем
оказывать друг другу любезности, то держаться на расстоянии окажется гораздо
труднее.

Она с удивлением обнаружила, что взяла в руки банку варенья и теперь