Чтение 6–й страницы книги ~Огни на курганах~

за космы, потащил за собой, как мешок.

ПИР У ЦАРЯ ЦАРЕЙ

Три террасы ступенями подымались над дворцом правителя города.
Персидские ковры и индийские ткани закрывали весь пол. По краям террасы
дымились бронзовые треножники, и в них трепетными огнями горело
ароматическое масло.

На верхней террасе подковой протянулись низкие столики, и возле
каждого было приготовлено ложе, покрытое расшитым шелковым покрывалом.
Персидские слуги в белых до пят одеждах, с парчовыми повязками на головах
бесшумно скользили по террасам, расставляя на столиках блюда с едой.

По сторонам на угловых бойницах неподвижно застыли часовые с копьями.
Конские хвосты на шлемах колебались, когда они поворачивались и
осматривали даль.

Острые скалистые вершины Седых гор резко чернели на потухающем
багровом небе. В потемневшей широкой долине Кофена бесчисленные огоньки
зажигались, как звезды. Гости, одни в греческих белых гиматиях, другие в
персидских красных одеждах, обшитых бахромой, поднимались по ступенькам на
террасу.

Кудрявые эфебы, телохранители базилевса, в золоченых панцирях, с
короткими мечами на бедрах, стояли на ступеньках лестниц, спрашивали имена
прибывающих, и по спискам, нанесенным на деревянные дощечки, указывали
каждому гостю его место на одной из трех террас.

Уже все приглашенные были в сборе и сдержанно переговаривались,
посматривая на нижнюю террасу, откуда ждали прихода базилевса. Македонцы,
начальники частей, стояли отдельными группами; они говорили громко,
держались непринужденно. Все они завернулись в белые персидские шерстяные
плащи с красной узорчатой каймой.

Высокий, стройный Филота в красном кожаном панцире, обшитом белой
замшей, беседовал с пожилым греком, философом Каллисфеном*, кутавшимся в
гиматий.

_______________

* К а л л и с ф е н - племянник Аристотеля, известный ученый,

философ, отличавшийся свободомыслием и смелостью речей.

- Где холоднее: в Македонии или здесь?

- Ясно, что здесь холоднее.

- Почему ты так думаешь?

- Посмотри на этих македонцев: у себя на родине, на склонах Скардоса,
они, наверно, пасли овец в дырявых плащах и спали в них, не жалуясь, что
им холодно. А здесь они сразу закутались в три роскошных персидских плаща,
и все им мало!

- Однако, хотя ты как философ и не признаешь роскоши и изнеженности,
но и на тебе тоже теплый шерстяной гиматий! Пожалуй, ты бы не имел его,
если бы мы, македонцы, не прошли через всю вселенную и не завоевали весь
мир.

- Но не похожи ли македонцы теперь на ту змею, которая проглотила
слишком большого зайца и не знает, как его переварить?

Пронесся шепот: <Базилевс!> Все смолкли и выпрямились. Зазвенели
арфы, запели сиринги* и трубы, гулом наполнили террасу удары двадцати
бубнов.

_______________

* С и р и н г - род флейты.

На нижней площадке показались мальчики и юноши в однообразных
сиреневых хитонах. Красные ленты обвивали их надушенные и завитые кудри.
Они выстроились парами на ступеньках лестницы.

- Это заложники, - говорили в толпе, - сыновья царей тридцати
народов, покоренных Александром.

Базилевса сразу не узнали. Он шел вместе с Гефестионом, но на нем не
было обычного греческого хитона и гиматия. Древняя персидская царская
одежда, пурпурная, затканная парчовыми цветами и изображениями колеса с
крыльями*, и золотой кованый пояс обвивали его мускулистое тело. Все
персидские сановники и князья упали ниц, касаясь лбом ковра. Македонские
начальники стояли вытянувшись, сохраняя военную выправку. Угрюмое, бледное
лицо базилевса со сдвинутыми бровями оживилось, когда приветственные крики
усилились и знатнейшие князья Персии, подползая на коленях и целуя его
позолоченные сандалии, загородили дорогу. Александр перешагнул через
лежавшего старика Артабазана, знаменитого своей пятидесятилетней службой
нескольким царям Персии, и легкими шагами взбежал на верхнюю террасу.

_______________

* К о л е с о с к р ы л ь я м и - герб Древней Персии.

- Добро пожаловать! - крикнул он по-персидски и прошел на центральное
место за столиками.

Черный слуга-нубиец отвязал позолоченные сандалии базилевса, и он
возлег на ложе, украшенное фигурами львов из литого золота.

Персидские аристократы, вскочив, стали тесниться толпой на
ступеньках, желая проникнуть на верхнюю террасу, но эфебы оттеснили их
грубыми толчками и ударами, пропустив наверх только намеченных по списку.

- Позволь нам стоять возле тебя! - кричали персидские князья. - Дай
насладиться видом твоей красоты!

Александр смеялся, разговаривая с Гефестионом:

- Здесь ли тот певец военных песен, о котором говорил Никомандр?

- Он уже прибыл, базилевс! - сказал Филота, выступив вперед. - Я
срочно послал за ним лучших всадников.

Глаза базилевса сверкнули, когда он встретился со взглядом Филоты, но
лицо не изменило холодного, непроницаемого выражения.

- Ты должен был так поступить. Пусть этот певец ожидает поблизости.

Гефестион по списку проверил имена лиц, которые были допущены
пировать за одним столом с базилевсом. Все они с довольным видом, оправляя
складки плащей и пышных платьев, проходили к местам, указанным эфебами,
снимали обувь и опускались на лежанки, а слуги подкладывали им под левую
руку шелковые подушки.

С базилевсом обедало около двадцати <счастливейших> приглашенных.
Рядом с ним, справа, возлежал толстый, с опухшим лицом и с подвязанной
золотистой бородой перс Оксиафр, брат убитого царя Персии Дария. Он
отличался тем, что мог без конца есть, пить, не пьянея, и рассказывать о
том, какие празднества устраивались раньше, при <добрейшем и
благороднейшем царе царей> - Дарии. Рядом с Оксиафром находился
Македонский царевич Арридей, слабоумный брат базилевса, любивший только
сладкие блюда. С левой стороны от Александра эфебы поместили карфагенского
посла; за ним разместились македонские начальники вперемежку со
знатнейшими персидскими сановниками.

Базилевс, находясь в середине подковы, мог видеть всех гостей. Иногда
он бросал взгляды на левое крыло, где Филота обменивался остротами и
шутками с философом Каллисфеном.

Увидев, что базилевс протянул руку к блюдам с жареными куропатками,
посыпанными имбирем, все гости набросились на кушанья, громко восторгаясь
богатством блюд и искусством царских поваров. Восхищение вызывали
откормленные пулярки, начиненные фисташками, окорока диких поросят,
моченные в гранатном соке, маринованные угри, каплуны, посыпанные
шафраном, и множество других кушаний, любимых персидской знатью.

Гости доставали правой рукой то, что им нравилось, или указывали
слугам, и те подносили кованые золотые блюда, и каждый выбирал то, что
хотел. Возле каждого на столе лежали куски сырого теста для обтирания
жирных пальцев. Особые слуги стояли с пестрыми полотенцами, следя за тем,
чтобы по первому знаку вытирать гостям губы, блестевшие от жира и
различных подливок.

Александр, любивший рыбу, похвалил громадного копченого осетра,
присланного ему в подарок наместником Гиркании*.

_______________

* Г и р к а н и я - провинция, находившаяся на юго-восточном

побережье Каспийского моря.

Он приказал обнести осетра вокруг стола, чтобы его попробовали все
гости.

Когда кончили сменяться бесчисленные замысловатые кушанья, слуги
подали серебряные тазы и кувшины с теплой водой, и все обмыли руки. Эфебы
надели на гостей венки из роз и зеленого мирта. Перед ними появились
сладкие плоды и золотые кубки с чеканными рисунками охотничьих сцен.

Виночерпии разливали по кубкам вино, а слуги добавляли воды, сколько
каждый гость им указывал. Македонцы, по своему обычаю, пили чистое, не
смешанное с водой вино.

Александр поднял чашу к небу, где за надвигавшимися темными тучами
быстро потухали звезды, и произнес молитву Гелиосу*, плеснув из чаши на
пол. Греки и македонцы запели любимую застольную песню Анакреона:

_______________

* Г е л и о с - бог солнца.

Благовонными венками

Увенчавши кудри наши,

Мы с веселою улыбкой

Пьем вино из полной чаши...

Когда кончили песнь и ударили чашей о чашу, базилевс спросил:

- Где же обещанный воин-певец? Где его песня, воспевающая мои походы?

Все затихли. В глубоких сумерках ночи мягкий, бархатный голос запел: