князь! Вы бы могли повторить Фонвизина, Грибоедова, Гоголя!..
и, знаете, я был необыкновенно остроумен в прежнее время. Я даже для
сцены во-де-виль написал... Там было несколько вос-хи-ти-тельных купле-
тов! Впрочем, его никогда не играли...
кстати! У нас же сбираются составить театр, - для патриотического по-
жертвования, князь, в пользу раненых... вот бы ваш водевиль!
за-был. Но, помню, там было два-три каламбура таких, что (и князь поце-
ловал свою ручку)... И вообще, когда я был за гра-ни-цей, я производил
настоящий fu-ro-re. Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской но-ге.
Восхитительно танцевал краковяк на Венском конгрессе.
а кто-нибудь другой. Именно, не лорд Байрон, а один поляк! Я теперь со-
вершенно припоминаю. И пре-ори-ги-нальный был этот по-ляк: выдал себя за
графа, а потом оказалось, что он был какой-то кухмистер. Но только
вос-хи-ти-тельно танцевал краковяк и, наконец, сломал себе ногу. Я еще
тогда на этот случай стихи сочинил:
А там... а там, вот уж дальше и не припомню...
лее приходя в вдохновенье.
по-добное. Впрочем, может быть, и не так, но только преудачные вышли
стишки... Вообще я теперь забыл некоторые происшествия. Это у меня от
занятий.
нении? - интересуется Марья Александровна. - Я так часто думала о вас,
mon cher prince, что, признаюсь, на этот раз сгораю нетерпением узнать
об этом подробнее...
ешь; а иногда, знаете, хожу, воображаю разные вещи...
сам себе потом у-див-ляюсь. Когда я был в Кадуеве... A propos! ведь ты,
кажется, кадуевским вице-губернатором был?
ра, да и думаю: что это у него как будто бы вдруг стало совсем другое
ли-цо?.. У того, знаешь, было лицо такое о-са-нистое, умное.
Не-о-бык-новенно умный был человек и все стихи со-чи-нял на разные слу-
чаи. Немного, этак сбоку, на бубнового короля был похож...
те себя такой жизнию! Затвориться на пять лет в уединение, никого не ви-
дать, ничего не слыхать! Но вы погибший человек, князь! Кого хотите
спросите из тех, кто вам предан, и вам всякий скажет, что вы - погибший
человек!
потому, что вы мне дороги, потому что память о прошлом для меня священ-
на! Какая выгода была бы мне лицемерить? Нет, вам нужно до основания из-
менить вашу жизнь, - иначе вы заболеете, вы истощите себя, вы умрете...
князь. - И представьте себе, вы угадали: меня чрезвычайно мучит геморой,
особенно с некоторого времени... И когда у меня бывают припадки, то во-
обще у-ди-ви-тельные при этом симптомы... (я вам подробнейшим образом их
опишу). Во-первых...
сандрович, - а теперь... не пора ли нам ехать?
слушать. Я теперь соображаю... Но все-таки это чрезвычайно любопытная
болезнь. Есть разные эпизоды... Напомни мне, мой друг, я тебе ужо вече-
ром расскажу один случай в под-роб-ности...
перебивает еще раз Марья Александровна.
когда я был за границей в двадцатых годах, там было у-ди-ви-тельно весе-
ло. Я чуть-чуть не женился на одной виконтессе, француженке. Я тогда был
чрезвычайно влюблен и хотел посвятить ей всю свою жизнь. Но, впрочем,
женился не я, а другой и восторжествовал, один немецкий барон; он еще
потом некоторое время в сумасшедшем доме сидел.
о своем здоровье. За границей такие медики... и, сверх того, чего стоит
уже одна перемена жизни! Вам решительно надо бросить, хоть на время, ва-
ше Духаново.
гид-ро-па-тией.
дах. Там была одна московская барыня, я уж фамилью забыл, но только
чрезвычайно поэтическая женщина, лет семидесяти была. При ней еще нахо-
дилась дочь, лет пятидесяти, вдова, с бельмом на глазу. Та тоже
чуть-чуть не стихами говорила. Потом еще с ней несчастный случай вы-шел:
свою дворовую девку, осердясь, убила и за то под судом была. Вот и взду-
мали они меня водой лечить. Я, признаюсь, ничем не был болен; ну, прис-
тали ко мне:" Лечись да лечись!" Я, из деликатности, и начал пить воду;
думаю: и в самом деле легче сде-лается. Пил-пил, пил-пил, выпил целый
водопад, и, знаете, эта гидропатия полезная вещь и ужасно много пользы
мне принесла, так что если б я наконец не забо-лел, то уверяю вас, что
был бы совершенно здоров...
дюшка, вы учились логике?
ванная Марья Александровна.
Германии, весь курс прошел, но только тогда же все совершенно забыл.
Но... признаюсь вам... вы меня так испугали этими болезнями, что я...
весь расстроен. Впрочем, я сейчас ворочусь...
revoir...
с горячностию. - Смеяться над почтенным старичком, над родственником,
подымать на смех каждое его слово, пользуясь ангельской его добротою! Я
краснела за вас, Павел Александрович! Но, скажите, чем он смешон, по-ва-
шему? Я ничего не нашла в нем смешного.