каретного кузова, с незапамятных времен стоявшего без колес у кузницы и
ежедневно, но тщетно ожидавшего починки. С появлением этой физиономии
раздался между мастеровыми всеобщий смех. Дело в том, что человек, выг-
лянувший из кузова, был в нем накрепко заперт и теперь не мог выйти.
Проспавшись в нем хмельной, он тщетно просился теперь на свободу; нако-
нец, стал просить кого-то сбегать за его инструментом. Все это чрезвы-
чайно веселило присутствовавших.
вольно странные вещи. Гримасы пьяного мужика, человек, споткнувшийся и
упавший на улице, перебранка двух баб и проч. и проч. на эту тему произ-
водят иногда в иных людях самый добродушный восторг, неизвестно почему.
Толстяк-помещик принадлежал именно к такого рода натурам. Мало-помалу
его физиономия из грозной и угрюмой стала делаться довольной и ласковой
и, наконец, совсем прояснилась.
сторон.
высокий и сухощавый, с педантски строгим выражением лица и с поползнове-
нием на старшинство между своими, - загулял, сударь, от хозяина третий
день как ушел, да у нас и хоронится, навязался к нам! Вот стамеску про-
сит. Ну, на что тебе теперь стамеска, пустая ты голова? Последний стру-
мент закладывать хочет!
ди небесного создателя, - молил Васильев тонким, дребезжащим голосом,
высунув из кузова голову.
еще с третьева дня успел переменить; с улицы сегодня на заре притащили:
моли бога - спрятали, Матвею Ильичу сказали: заболел, "запасные, дес-
кать, колотья у нас проявились".
Степан Алексеич.
мент закладываешь! - прохрипел толстяк, захлебываясь от смеха, совершен-
но довольный и пришедший вдруг в наиприятнейшее расположение духа.
всегда себя аттестует, мерзавец, - прибавил он, совершенно неожиданно
обратившись ко мне. - Выпусти его, Архип: может, ему что и нужно.
того, чтобы позабавиться над Васильевым, когда тот проспится, был вынут,
и Васильев показался на свет божий испачканный, неряшливый и оборванный.
Он замигал от солнца, чихнул и покачнулся; потом, сделав рукой над гла-
зами щиток, осмотрелся кругом.
тре...звые, - протянул он в каком-то грустном раздумье, как бы в упрек
самому себе. - Ну, с добрым утром, братцы, с наступающим днем.
сообразный!
смеха и снова взглянув на меня приветливо. - И не стыдно тебе, Васильев?
сильев, махнув рукой и, очевидно, довольный, что представился случай еще
раз помянуть про свое горе.
меня.
- всю нашу Капитоновку, свою вотчину, Фоме Фомичу пожертвовать хочет;
целые семьдесят душ ему выделяет. "На тебе, Фома! вот теперь у тебя,
примерно, нет ничего; помещик ты небольшой; всего-то у тебя два снетка
по оброку в Ладожском озере ходят - только и душ ревизских тебе от по-
койного родителя твоего осталось. Потому родитель твой - продолжал Ва-
сильев с каким-то злобным удовольствием, посыпая перцем свой рассказ во
всем, что касалось Фомы Фомича, - потому что родитель твой был столбовой
дворянин, неведомо откуда, неведомо кто; тоже, как и ты, по господам
проживал, при милости на кухне пробавлялся. А вот теперь, как запишу те-
бе Капитоновку, будешь и ты помещик, столбовой дворянин, и людей своих
собственных иметь будешь, и лежи себе на печи, на дворянской вакан-
сии..."
лупьяным рассказом Васильева, был необыкновенный. Толстяк был так разд-
ражен, что даже побагровел; кадык его затрясся, маленькие глазки нали-
лись кровью. Я думал, что с ним тотчас же будет удар.
живальщик, в помещики! Тьфу! пропадайте вы совсем! Эй вы, кончай скорее!
Домой!
сейчас вы изволили упомянуть о Фоме Фомиче; кажется, его фамилия, если
только не ошибаюсь, Опискин. Вот видите ли, я желал бы... словом, я имею
особенные причины интересоваться этим лицом и, с своей стороны, очень бы
желал узнать, в какой степени можно верить словам этого доброго челове-
ка, что барин его, Егор Ильич Ростанев, хочет подарить одну из своих де-
ревень Фоме Фомичу. Меня это чрезвычайно интересует, и я ...
стороны изволите интересоваться этим лицом, как вы изъясняетесь; а
по-моему, так этой ракальей анафемской - вот как называть его надо, а не
лицом! Какое у него лицо, у паршивика! Один только срам, а не лицо!
что Егор Ильич Ростанев мне приходится дядей, а сам я - Сергей Александ-
рович такой-то.
ся! - вскричал толстяк, нелицемерно обрадовавшись. - Ведь я теперь сам
от них, из Степанчикова; от обеда уехал, из-за пудина встал: с Фомой
усидеть не мог! Со всеми там переругался из-за Фомки проклятого... Вот
встреча! Вы, батюшка, меня извините. Я Степан Алексеич Бахчеев и вас вот
эдаким от полу помню... Ну, кто бы сказал?.. А позвольте вас...
расспросам: случай был превосходный.
дом? Как не выгонят его со двора шелепами? Признаюсь...
ним на цыпочках ходит! Да Фома велел раз быть вместо четверга середе,
так они там, все до единого, четверг середой почитали. "Не хочу, чтоб
был четверг, а будь середа!" Так две середы на одной неделе и было. Вы
думаете, я приврал что-нибудь? Вот настолечко не приврал! Просто, батюш-
ка, штука капитана Кука выходит!
Шломо Вульф
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр