достигнет такого предела, когда наступит заметное изменение скорости би-
ения сердца, обмена крови и соков, всего жизненного ритма тела, - пред-
видя это, Лось соединил счетчик скорости одного из жироскопов (их было
два в аппарате) электрическими проводами с кранами баков, которые в нуж-
ную минуту должны выпустить большое количество кислорода и аммиачных со-
лей.
как волчек. Мысли появились и исчезли, - необычайные, быстрые, ясные.
Движения легки и точны.
вал около пятисот верст в секунду. Было светло. В один из глазков входил
прямой, ослепительный луч солнца. Под лучом, навзничь, лежал Гусев, -
зубы оскалены, стеклянные глаза вышли из орбит.
ли веки. Лось обхватил его под мышками и сделал усилие приподнять, но
тело Гусева повисло, как пузырь с воздухом. Он разжал руки, - Гусев мед-
ленно опустился на пол, вытянул ноги на воздух, поднял локти, - сидел
как в воде, озирался:
качнулся, примерился и полез по отвесной стене аппарата, как муха, -
хватался за стеганую обивку. Прильнул к глазку:
очертанием, огромным, косматым клубком солнце висело в пустой темноте. С
боков его, как крылья, были раскинуты две световые туманности. От плот-
ного ядра отделился фонтан и расплылся грибом: это было, как раз, время,
когда начали распадаться солнечные пятна. В отдалении от светлого ядра
располагались, еще более бледные, чем зодиакальные крылья, - световые
спирали: океаны огня, отброшенные от солнца и вращающиеся вокруг него,
как спутники.
ной. Прикрыл окуляр колпачком. Стало темно. Он придвинулся к глазку,
противоположному световой стороне. Здесь была тьма. Он повернул окуляр,
и глаз укололся о зеленоватый луч звезды. Затем - снова тьма, и - новая
точка звезды. Но вот, в глазок вошел голубой, ясный, сильный луч, - это
был Сириус, небесный алмаз, первая звезда северного неба.
носовым платком. Всмотрелся. Сжалось сердце, стали чувствительны волосы
на голове.
сев проговорил с тревогой:
лее. Побежали изломанные, серебристые линии, нити. И вот, стало просту-
пать яркое очертание рваного края, скалистого гребня. Аппарат, видимо,
сближался с каким-то небесным телом, вошел в его притяжение и, как спут-
ник, начал поворачиваться вокруг него.
за, рискуя взорвать аппарат. Внутри, под ногами все заревело, затрепета-
ло. Пятна и сияющие, рваные края быстрее стали уходить вниз. Освещенная
поверхность увеличивалась, приближалась. Теперь уже ясно можно было ви-
деть резкие, длинные тени от скал, - они тянулись через оголенную, ледя-
ную равнину.
цем. Лось подумал (сознание было спокойное и ясное), - через секунду, -
аппарат не успеет повернуть к притягивающей его массе горлом, - через
секунду - смерть.
словно развалины города. Затем, аппарат скользнул над остриями ледяных
пиков... но там, по ту их сторону, - был обрыв, бездна, тьма. Сверкнули
на рваном, отвесном обрыве жилы металлов. И осколок разбитой, неведомой
планеты остался далеко позади, - продолжал свой мертвый путь к вечности.
Аппарат снова мчался среди пустыни черного неба.
гушкой, и, ругаясь шопотом скверными словами, силился приплыть к стене.
Лось отделился от пола и, тоже повиснув, держась за трубку глазка, -
глядел на серебристый, ослепительный диск Марса.
увеличивался. Ослепительно сверкало пятно льдов южного полюса. Ниже его
расстилалась изогнутая туманность. На востоке она доходила до экватора,
близ среднего меридиана - поднималась, огибая полого более светлую по-
верхность и раздваивалась, образуя у западного края диска второй мыс.
лых пятен. Они соединялись прямыми линиями, которые начертывали два рав-
носторонних треугольника и третий - удлиненный. Подножие восточного тре-
угольника было охвачено правильной дугой. От середины ее до крайней, за-
падной точки шло второе полукружие. Несколько линий, точек и полукружий
разбросано к западу и востоку от этой, экваториальной, группы. Северный
полюс тонул во мгле.
астрономов, постоянно меняющиеся, геометрически правильные, непостигае-
мые каналы Марса. Лось различал теперь под этим четким рисунком вторую,
едва проступающую, словно стертую, сеть линий. Он начал набрасывать при-
мерный рисунок ее в записной книжке. Вдруг, диск Марса дрогнул и поплыл
в окуляре глазка. Лось кинулся к реостатам:
двигатель. Перемена скорости была теперь менее болезненна. Но наступила
тишина, настолько мучительная, что Гусев уткнулся лицом в руки, зажал
уши.
все более выпуклым серебряный диск. Казалось, - из черной бездны он сам
теперь летел на них.
Марса. Скорость падения замедлилась. Марс закрывал теперь все небо,
тускнел, края его выгибались чашей.
закрыл все небо. Внезапно, стекла глазков запотели. Аппарат прорезывал
облака над тусклой равниной, и, ревя и сотрясаясь, медленно теперь опус-
кался.
толчком его кинуло на стену, перевернуло. Аппарат грузно сел, и повалил-
ся на бок.
и Гусев приводили в порядок внутренность аппарата. Сквозь отверстие од-
ного из глазков высунули наружу полуживую мышь, привезенную с земли.
Мышь понемногу ожила, подняла нос, стала шевелить усами, умылась. Воздух
был годен для жизни.
тым голосом:
случай), усмехнулся и распахнул люк.
Гусев и Лось, вылезая из аппарата.
дывали в Петербурге, в мартовские, ясные дни, когда талым ветром вымыто
все небо.
свет в густо-синей высоте. Покалывало грудь, стучала кровь в виски, но
дышалось легко, - воздух был тонок и сух.
кругом - близок, подать рукой. Почва сухая, потрескавшаяся. Повсюду на
равнине стояли высокие кактусы, как семисвечники, - бросали резкие, ли-
ловые тени. Подувал сухой ветерок.
бычайно легко, хотя ноги и вязли по щиколотку в рассыпающей почве. Оги-
бая жирный высокий кактус, Лось протянул к нему руку. Растение, едва его
коснулось, затрепетало, как под ветром, и бурые его, мясистые отростки
потянулись к руке. Гусев пхнул сапогом ему под корень, - ах, погань, -
кактус повалился, вонзая в песок колючки.
равнина, - кактусы, лиловые тени, трещины в грунте. Когда повернули к
югу и солнце стало сбоку, - Лось стал присматриваться, - словно что-то
соображая, - вдруг остановился, присел, хлопнул себя по колену:
Контровский Владимир
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей
Куликов Роман