ги.
что мне известно. Иногда получаю от них вести стороной. Но где они, хоть
убейте, не могу вам сказать. Честное слово! Из всех моих друзей остались
только вы, Рошфор.
сержанты Пьемонтского полка?
сласти; и так как он сейчас парижский буржуа, то, по всей вероятности,
участвует в бунте. Вы увидите, что этот плут будет городским старшиной
раньше, чем я капитаном.
находишься в самом низу, колесо поворачивается и подымает тебя вверх.
Может быть, с сегодняшнего же вечера ваша судьба изменится.
с вами незнакомы.
Дойдя до дверей кабинета Мазарини, он уже хотел велеть доложить о себе,
когда Рошфор положил ему руку на плечо.
думал всю дорогу, когда мы проезжали среди толпы горожан, бросавших
злобные взгляды: на вас и ваших четырех солдат?
конвоем были бы разорваны в клочья, а я был бы на свободе.
вы, а кто-нибудь другой вез меня, тогда... -
бе министру.
едва эти два имени были названы, - и попросите лейтенанта д'Артаньяна
подождать: он мне еще нужен.
давно никому не был нужен, и приказ Мазарини показался ему добрым предз-
наменованием.
кабинет и увидел Мазарини за письменным столом, в скромном платье, почти
таком же, как у аббатов того времени, - только чулки и плащ были фиоле-
товые.
взгляды встретились.
даря своему кокетству казался моложе своих лет. Этого нельзя было ска-
зать о Рошфоре: пять лет, проведенные в тюрьме, состарили достойного
друга Ришелье; его черные волосы совсем побелели, а бронзовый цвет лица
сменился почти болезненной бледностью - так он был изнурен. При виде его
Мазарини слегка покачал головой, словно желая сказать: "Вот человек, ко-
торый, кажется, уже больше ни на что не пригоден". После довольно про-
должительного молчания, которое Рошфору показалось бесконечным, Мазарини
вытащил из пачки бумаг развернутое письмо и показал его Рошфору.
боду. Разве вы в тюрьме?
то ни было другому, - ответил он.
при кардинале Ришелье и даже имена которых мне неизвестны.
по приказу вашего преосвященства я был переведен из Шатле в Бастилию.
в Брюссель по делу королевы?
себе голову. Какой же я глупец, что не догадался!
я спрашиваю вас, только и всего: не отказались ли вы ехать в Брюссель по
делу королевы, тогда как раньше согласились ехать туда по делу покойного
кардинала?
нала, я не мог поехать туда же по делам королевы. Я был в Брюсселе в тя-
желую минуту. Это было во время заговора Шале. Я должен был перехватить
переписку Шале с эрцгерцогом, и меня, узнав там, чуть не разорвали на
куски. Как же я мог туда вернуться? Я погубил бы королеву, вместо того
чтобы оказать ей услугу.
сторону, мой, дорогой Рошфор! Королева увидела в вашем отказе только от-
каз, простой и ясный: ее величество имела много причин быть вами недо-
вольной при покойном кардинале!
тив королевы, то именно поэтому я мог бы отлично служить вам против все-
го света после смерти кардинала.
шийся к единовластию: я простой министр, который не нуждается в слугах,
будучи сам служу королевы. Вы знаете, что ее величество очень обидчива:
услышав о вашем отказе, она прочла в нем объявление войны, и, помня, ка-
кой вы сильный, а значит, и опасный человек, мой дорогой Рошфор, она
приказала мне предупредить вас. Вот каким образом вы очутились в Басти-
лии.
пал в Бастилию по недоразумению...
способный понять известные дела разобравшись в этих делах, с успехом до-
вести их до конца.
ликим человеком еще увеличивается оттого, что вы разделяете его мнение.
тик, и в этом он имел большое преимущество передо мной. А я человек
простой, прямодушный и этим очень врежу себе; у меня чисто французская
откровенность.
говорю: мне нужны, это значит, что они нужны королеве. Я все делаю
только по приказу королевы, вы понимаете, а не так, как кардинал Ри-
шелье, который действовал по собственной прихоти. Потому-то я никогда не
стану великим человеком, как он, но зато я добрый человек, Рошфор, и,
надеюсь, докажу вам это.
лось шипение гадюки.
мало знаком с той добротой, о которой можно было упомянуть вашему преос-
вященству. Не забудьте, монсеньер, - продолжал Рошфор, заметив движение,
от которого не удержался министр, - не забудьте, что я пять лет провел в
Бастилии, и ничто так не искажает взгляда на вещи, как тюремная решетка.
заключении. Все это королева... Гнев принца и принцессы, понимаете сами!
Но он быстро проходит, и тогда все забывается...
празднеств и придворных, но я-то провел их в Бастилии...
в Пале-Рояле такая уж веселая. Нет, что вы, что вы! У нас здесь тоже,
уверяю вас, немало бывает неприятностей. Но довольно об этом. Я веду
приятную игру, как всегда. Скажите: вы на нашей стороне, Рошфор?