Чтение 6–й страницы книги ~Пещерный лев~

укрылись, наконец, в своем зеленом убежище. В просветы между лианами хорошо
видна была Большая река, протекавшая на расстоянии трехсот шагов от хижины.

В этот прохладный вечерний час река была полна жизни. Чудовищные
гиппопотамы поднимались со своих подводных пастбищ и выходили на сушу.

Большое стадо гауров утоляло жажду на противоположном берегу. В речных
струях резвились дельфины с острым, словно клюв, рылом. Крокодил внезапно
выполз из густых зарослей тростника и схватил желтоголового журавля.
Макаки-резусы прыгали, словно одержимые, среди ветвей. Пестрые фазаны,
сверкая золотым, изумрудным и сапфировым оперением, садились на землю близ
тростниковых зарослей. Белые цапли летали, подобно хлопьям снега, над
цветущими островками. Иногда охваченное паникой стадо антилоп-нильгау или
оленей-аксис проносилось вдали, преследуемое стайкой дхолей либо четой
гепардов.

Но вот у водопоя появились дикие лошади с расширенными от вечного страха
глазами. Жизнь этих животных полна тревог и опасностей, мускулы всегда
напряжены. Они двигались резкими скачками, нервно насторожив уши; каждый
шорох заставлял их вздрагивать. Несколько гаялов важно шествовали по опушке
бамбуковой рощицы.

Вдруг страх овладел всеми животными: затрепетав, они огромными прыжками
унеслись прочь. Пять львов спускались к водопою.

В полном одиночестве подошли хищники к берегу. Один только крокодил,
пожиравший свою добычу, не обратил внимания на львов. Казалось, он даже не
заметил их появления. Его огромное тело, покрытое жесткой чешуей и твердое,
как ствол платана, с тупой мордой и неподвижными, словно стеклянными
глазами, напоминало скорее обломок скалы, чем живое существо. Однако смутное
чувство опасности заставило и его повернуть голову к неожиданным пришельцам.
Мгновение крокодил колебался, затем, схватив добычу, погрузился с ней в
воду.

Густые гривы украшали шеи двух львов. Это были самцы - коренастые и
плотные, с головами, будто высеченными из камня. Львицы были ниже ростом, с
гибкими и удлиненными телами. У всех пятерых были широко открытые желтые
глаза, способные глядеть вперед, в одну точку, подобно глазам человека.

Хищники смотрели, как убегают от них вдаль тучные стада травоядных. Они
остановились на пригорке и протяжно, хрипло зарычали.

Громовые голоса самцов прокатились над широкой гладью Большой реки,
заставив задрожать всех ее обитателей. Панический страх овладел всеми живыми
существами в баньяновых и пальмовых рощах, в зарослях тростника, в глубоких
заводях и на песчаных отмелях Большой реки. Обезьяны исступленно кричали в
чаще ветвей.

Излив свой гнев и досаду, хищники продолжали путь. Самцы ловили
расширенными ноздрями слабый ветерок; львицы, более нетерпеливые, обнюхивали
землю. Вдруг одна из них почуяла запах людей и, припав к земле, поползла к
шалашу, наполовину скрытому высокими травами. Две другие львицы последовали
за ней, в то время как самцы задержались позади.

Ун смотрел на приближавшихся хищников. Каждый из них был по крайней мере
в пять раз сильнее человека; его когти - острее дротиков с костяными
наконечниками, а клыки - сокрушительнее каменных топоров и деревянных копий.
На мгновение Уна охватил страх от сознания, что он один.

Зур поднял голову. Ужас перед хищниками смешивался в его душе с горькой
мыслью о том, что он не может ничем помочь Уну в предстоящей схватке.

Первая львица была уже близко. Не разобрав, что за странные существа
скрываются среди густо переплетенных лиан, она принялась кружить вокруг
убежища. Теперь, когда львица была рядом, Ун больше не боялся ее. Кровь
сотен поколений воинов и охотников, которые умирали в когтях у хищников,
сражаясь до последнего вздоха, бурлила в его жилах; глаза горели так же
ярко, как у львицы. Потрясая топором, он бросил вызов свирепым хищникам:

- Ун вырвет у львов внутренности!

Зур сказал:

- Пусть сын Быка будет осторожен! Раненый лев забывает о страхе смерти.
Надо поражать его копьем прямо в ноздри, когда он подойдет достаточно
близко!

Ун почувствовал в словах друга всю мудрость племени Ва и опустил топор.
Хитрая усмешка скользнула по его лицу.

Замерев на месте, львица старалась рассмотреть неведомое существо,
обладающее столь мощным голосом. Один из самцов зарычал; за ним - другой. Ун
ответил протяжным боевым кличем. Теперь все хищники стояли перед хижиной.
Они хорошо знали силу своих мускулов и преимущество совместной охоты. И все
же звери не спешили нападать.

Существа, бросившие им столь дерзкий вызов, продолжали оставаться
невидимыми, и это смущало хищников.

Наконец одна из львиц, самая молодая, решила перейти в наступление. Она
подошла ближе, обнюхала хижину и ударила лапой по сплетенным лианам. Зеленая
стена прогнулась, но выдержала удар. И в ту же минуту острый конец копья с
силой ударил хищницу по ноздрям. Львица отскочила назад, мяукая от ярости и
боли; остальные смотрели на нее с тревожным удивлением. Мгновение звери
стояли неподвижно; казалось, они забыли про людей. Затем один из самцов,
зарычав, сделал гигантский прыжок и очутился на крыше хижины, которая
провисла под его тяжестью.

Ун пригнулся. Он ждал. И, когда страшная морда оказалась на расстоянии
протянутой руки, сын Быка трижды, раз за разом, нанес удар по ноздрям
хищника. Обезумев от боли, ослепленный кровью, лев упал с крыши и покатился
по земле. Скатившись с пригорка, он пополз прочь и исчез в густой траве.

- Если лев осмелится прыгнуть еще раз, Ун выколет ему глаза! - угрожающе
крикнул Уламр.

Но хищники стояли в нерешительности. Скрытые среди лиан существа казались
им все более загадочными и опасными. Их манера сражаться и голоса не
напоминали ни одно из тех живых существ, которых львы подстерегают в засаде
или убивают возле водопоя. Удары, наносимые этими странными существами, были
нестерпимо болезненными.

Опасаясь близко подходить к хижине, львы все же оставались на месте.
Скрытые в высокой траве или под ветвями могучих баньянов, хищники ждали,
страшные в своем равнодушном терпении. Временами один из них спускался к
реке напиться.

Снова стали появляться травоядные, правда на большом расстоянии. Берега
Большой реки кишели пернатыми. Черноголовые ибисы выделялись своим
белоснежным оперением на темном фоне речных заводей. Длинноногие марабу
смешно приплясывали на зеленых островках. Бакланы внезапно кидались в воду и
ныряли. В густых камышах прятались выводки нырков. Стайки журавлей с шумом
проносились над скопищами белоголовых воронов. Попугаи, скрытые среди
пальмовых листьев, пронзительно кричали...

Но вот с запада донесся глухой, постепенно усиливавшийся гул. Один из
львов повернул голову и прислушался. Львица, затрепетав, вскочила на ноги.
Все хищники глухо рычали.

Ун, в свою очередь, напряг слух. Ему показалось, что он слышит тяжелую
поступь большого стада. Но внимание Уламра было по-прежнему приковано к
окружавшим хижину хищникам. Возбуждение зверей возрастало. Они снова
приблизились к хижине и бросились на нее все разом. Голос Уна остановил их.

Снова послышался глухой гул, исходивший, казалось, из самых недр земли.

Молодой Уламр понял, что какое-то огромное стадо приближается к водопою.
Он подумал о бизонах, населявших широкие равнины по ту сторону гор; затем о
мамонтах, с которыми заключил союз Нао во время своего пребывания в стране
Людоедов...

Трубный звук донесся издалека.

- Это мамонты! - уверенно сказал Ун.

Дрожа от лихорадки, Зур тоже вслушивался в далекий гул.

- Да, это мамонты! - повторил он, но с меньшей уверенностью.

Львы вскочили на ноги. Несколько мгновений головы их оставались
повернутыми к западу; затем, медленно ступая, звери двинулись вниз по
течению реки. Скоро их желтые тела исчезли среди густых кустарников.

Ун не боялся мамонтов. Он знал, что они не убивают ни людей, ни
травоядных животных, не трогают даже волков и леопардов. Очутившись на их
пути, нужно только оставаться неподвижным и хранить молчание. Но, может
быть, вид шалаша из лиан, в котором укрываются люди, раздражит гигантов?
Ведь любой мамонт может одним ударом разрушить шалаш, одним движением
уничтожить Уна и его товарища.

- Ун и Зур должны покинуть убежище? - спросил Уламр.

- Да, - ответил Человек-без-плеч.

Ун отвязал лианы, закрывавшие вход в убежите, выбрался наружу и помог
выйти Зуру. Послышался треск ломаемых деревьев. Вдали смутно обрисовались
массивные силуэты цвета глины. Скоро уже можно было различить огромные
хоботы и головы, подобные каменным глыбам. Стадо состояло из трех отрядов,
возглавляемых шестью гигантскими самцами. Они топтали траву, кустарники и
деревья, пробивали непроницаемые завесы баньяновых ветвей. Их кожа
напоминала кору старых кедров; ноги были толще тела Уна, а туловище по
объему равно туловищам десяти бизонов.

- У них нет гривы, - вполголоса проговорил Ун, - и бивни почти прямые.
Они больше самых больших мамонтов!

- Это не мамонты, - ответил Человек-без-плеч, - это слоны.

Ун с тоской глядел на приближавшихся гигантов. Он чувствовал себя
совершенно беспомощным, от обычной уверенности не осталось и следа.
Неподвижный и безмолвный, склонившись над своим раненым другом, молодой
Уламр ждал...

Шесть вожаков уже подходили к хижине. Темные глаза колоссов, не
отрываясь, смотрели на людей, но во взгляде их не было недоверия. Может
быть, они уже встречались с двуногими существами?..

Жизнь или смерть? Она надвигалась неумолимо. Если вожаки не свернут с
пути, им достаточно сделать десять шагов, чтобы раздавить людей и превратить
хижину в груду обломков.

Ун глядел прямо в глаза самому могучему вожаку. Он был выше всех ростом;
его огромный хобот мог задушить буйвола так же легко, как питон душит