причине, по которой он не мог нанести удар по фарфоровой вазе. Он даже
не решался приласкать дочку - вдруг останется какой - то след. Да и
наказывать ее было незачем. Элис всегда была добрым и послушным
ребенком. Дурные наклонности возникают от честолюбия или вследствие
какой - нибудь идеи. А у Элис не было ни того, ни другого.
- Нет, папа. - Ну, смотри, не дай бог я вас застукаю за разговором.
разум Элис вкралось убеждение, что хорошо бы ей познакомиться с Джимми
Мэнро. Он ей даже один раз приснился - признак глубочайшего интереса.
Элис редко что - либо снилось. В этом сне некий мужчина, похожий на
индейца из ее настенного календаря и носивший имя Джимми, подкатил к
ней на сверкающем автомобиле и преподнес огромный сочный персик. Элис
вонзила п персик зубы, сок потек по подбородку, и ей стало стыдно. Тут
мать ее разбудила, так как Элис храпела. Кэтрин радовало, что дочка
храпит. Эти мелкие недостатки их уравнивали. Но в то же время храпеть
так не женственно.
ночью. Похороны субботу". Он сел в свой "форд" и двинулся на ферму
Джона Уайтсайда сообщить, что не сможет присутствовать на заседании
попечительского совета. Уже перед самым уходом Акула озабоченно сказал:
- Вот хотел спросить, как вы считаете насчет фирмы "Сан Хосе,
строительство и ссуды"?
всего три процента. Я вот подумал, надо бы их куда-нибудь повыгодней
пристроить.
что я могу сказать только одно: с такой компанией, как "Строительство и
ссуды", рискнуть, пожалуй, можно.
- Я пальцем не пошевелю, если не уверен в выгоде. Охотников до риска без
меня хватает.
сказать, что все эти строительные и ссудные компании, как правило,
бывают надежны. И процент выплачивают немалый.
на похороны тети Нелли, так задержусь заодно часика на три в Сан-Хосе и
загляну к ним, в эту компанию.
вечеру в лавке снова состоялся разговор на тему, сколько же он все -
таки накопил.
совета, и у другого, а голова - то, между прочим, у него работает, и
пока он сам во все не вникнет, по чужой указке поступать не будет.
впервые в жизни остались на ферме одни. В тот же вечер к ним пожаловал
Том Бремен пригласить Кэтрин и Элис в школу на танцы.
Кэтрин, - она и испугалась, и разволновалась.
уезжал. Боюсь, это ему не понравится.
успокаивал ее Том Бремен. - Ну, пойдемте. Собирайтесь!
бояться. Элис не способна думать о последствиях. И о тех мучительных
разговорах, что начнутся после возвращения Акулы. Кэтрин казалось, она
уже слышит, как он бубнит: "Ума не приложу, чего это вам вздумалось
бежать на танцы, как только я уехал. Я - то думал, вы будете за фермой
приглядывать, а они сразу на танцульку понеслись". Ну, а потом пойдут
вопросы: "С кем Элис танцевала? Хм... И что он ей говорил? Это почему
же ты не слышала? Должна была слышать". Злиться он не будет, он будет
без конца ее пилить, пока ей не станет тошно даже думать о танцах. А
потом наступит это самое число, и пойдут его любимые вопросики, они
будут жужжать, как москиты, до тех пор, пока он не убедится, что Элис
не ожидает ребенка. Вряд ли удовольствие сходить на танцы стоит того,
чтобы терпеть потом эту мороку.
выходили из дому без папы.
жизни не было совершенно ничего. И с парнями никогда не перемолвилась
словечком, ведь отец с нее глаз не спускал.
пока мы соберемся, мы пойдем на эти танцы.
себя ужасно храброй.
уродливой. Когда молодые фермеры смотрели на Элис, у них перехватывало
дух, они не знали, куда девать вдруг ставшие слишком большими руки, их
затылки багровели; никакая сила в мире не могла принудить хотя бы
одного из них с нею заговорить, пригласить ее на танец. Они отчаянно
отплясывали с менее красивыми партнершами, вели себя шумно, как
застеснявшиеся мальчуганы, и вытворяли бог знает что. Стоило Элис
отвернуться, они украдкой на нее косились, но когда она сама глядела на
них, старательно делали вид, что ее не замечают. Элис к этому давно
привыкла и даже не догадывалась, что красива. Она покорялась своей
участи "подпирать стену".
находился там. Он стоял у стенки, элегантно небрежный, скучающий,
высокомерный. Ширина его штанин достигала чуть ли не полметра, носки
лакированных туфель были квадратны, как кирпичи. Черный галстук -
бабочка украшал его белую шелковую рубашку, волосы, смазанные
брильянтином, блестели. Джимми был горожанин в отличие от остальных. Он
устремился к своей жертве неспешно и неотвратимо, как ястреб. Не успела
Элис снять пальто, как он уж был рядом. Усталым тоном, усвоенным в
старших классах школы, он предложил:
смешной, глупый вопрос прозвучал насмешливо и призывно, в нем,
казалось, таился намек, от которого разволновался даже циник Джимми.
всю свою искушенность, Джимми ощутил. что у него перехватило дух, что
он не знает, куда девать руки и ноги, и кровь бросилась ему в голову.
оживленный разговор на кулинарные темы.
Повеселишься хоть раз в жизни.
умолкла, он сказал: "Тут очень жарко, а? Давай пройдемся". И увел ее
под ивы во дворе.
подошла к Кэтрин и что - то ей шепнула. Кэтрин вздрогнула и ринулась во
двор.
набросилась на Джимми.
подходить, а то плохо будет, слышишь!
мальчик, которому велели немедленно отправляться домой. Противно,
конечно, но приходится подчиниться.
говорил, чтоб ты не связывалась с Джимми Мэнро? Говорил он тебе или
нет? - яростно накинулась она на Элис. Кэтрин была вне себя от ужаса.
она. - О, господи, что ж мне делать? - А это плохо, мама?
вскрикнула она. - Это...
даже хорошо. Только вот что: пусть папа об этом не знает. Даже если
спросит, не говори ему! Он... да он с ума сойдет. А сейчас вот что:
будешь сидеть весь вечер рядом со мной, и никаких там Джимми Мэнро,
ясно? Может, папа все - таки об этом не узнает. Господи, ну сделай так,
чтоб не узнал!
в автобус, направлявшийся к перекрестку, от которого ответвлялась
дорога на Пастбища. А уж оттуда он пешком потащил свой саквояж - до
дому оставалось четыре мили.
приглушенным шумом приветствовали его возвращение домой и настроили на