read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



половинчатости. Границы науки и философии не соблюдены Бергсоном, и потому
философия его есть скорее кризис, чем исход. Но Бергсон понял, что
философское познание покоится на интуиции, т.е. на симпатическом, любовном
проникновении в сущность вещей, а не на научном анализе, который оставляет
нас вне вещей, вокруг их поверхности. Есть ли творческая подвижность
реального, в которую, по Бергсону, проникает метафизическая интуиция, сама
действительность мира? Можно подумать, что неподвижный мир необходимости для
Бергсона создается лишь научными понятиями, есть лишь полезное
приспособление научного познания. Но двойственность свободы и необходимости,
творчества и неподвижности лежит в самом бытии, а не в способах его
познания. Метафизическая интуиция не есть только более истинное
проникновение в реальную действительность, чем научный анализ с его
понятиями, - она есть также активно-творческое противление данному состоянию
действительности во имя прорыва к высшему смыслу бытия. Научные понятия -
экономически самое полезное и логически самое верное проникновение в мир
необходимости, а метафизическая интуиция есть уже проникновение в мир иной,
лежащий за пределами всего данного, и постижение данного мира лишь как
частного и болезненного состояния иного мира. Философия и потому еще не
наука, а искусство, что интуиция философа предполагает гениальность, которая
есть универсальное восприятие вещей. Философ может и не быть гением, но
философская интуиция всегда заключает в себе гениальность, всегда есть
приобщение к стихии гениальности. К этому приходит и Бергсон и потому должен
был бы окончательно порвать с философией как наукой, окончательно признать,
что на художественных прозрениях философия ориентируется более, чем на
научных понятиях. Научная философия - академическая философия, она
скрепляется академическим инстинктом самосохранения. А познание есть жизнь и
динамика в бытии, в познании цветет мир.
Лучшие люди начинают сознавать, что наступает конец старой, пассивной
философии необходимости, в какой бы форме она ни являлась - в
метафизической, критической или позитивистической13. Материализм и
позитивизм - в такой же мере философия послушания необходимости, в какой
схоластическая и рационалистическая метафизика. Но философия Канта - самая,
быть может, совершенная и утонченная философия послушания, философия греха.
Для всех этих философий характерна послушная пассивность духа перед
угрожающим лицом мировой необходимости, робость духа в отстаивании своей
свободы. Это послушание необходимости, эта духовная пассивность может
получить разные философские формулировки: власть материи и власть идеи,
власть ощущений и власть категорий, власть чувственности и власть рассудка,
власть природы с ее неумолимыми законами и власть разума с его нормами.
Критическая философия есть послушное сознание необходимости не природы, а
самого сознания, не материи, а разума, есть послушание необходимости через
послушание категориям. Творческая, активная природа философского познания
чувствовалась в полете гения, но придавлена была всеобщим послушанием
необходимости, связанным, как будет видно, глубочайшими религиозными
причинами. Философское познание не может быть лишь пассивным, послушным
отражением бытия, мира, действительности - оно должно быть активным,
творческим преодолением действительности и преображением мира. Лишь дух,
глубоко чем-то угнетенный, подавленный своим грехом, мог понять свое
познание как пассивную послушность миру. Рационалисты, как и эмпирики,
видели в познании выражение мировой действительности. Критицисты пытались
признать творческий характер познания, но, в сущности, они перенесли всю
необходимость природы в категории разума и покорились необходимости с
другого конца. Философия будущего сознает творческую, преодолевающую и
преображающую природу познания, так как в познании увидит рассвет и расцвет
самого бытия. Философия сознает свою духовно-революционную природу, сознает
себя познавательным мятежом духа против плена необходимости и рабства,
закрывающего тайну и смысл бытия. В творческом познавательном акте философии
есть порыв к иному бытию, иному миру, есть дерзновение на запредельную
тайну. Философское познание не противостоит бытию, как противоположное ему и
вне его лежащее. Это заблуждение отвлеченного рационализма. Философское
познание - в самом бытии, ибо в самом бытии познающий, оно особое качество
бытия и особая функция мировой жизни. Познание имманентно бытию. В
творческом познавательном акте, как и во всяком творческом акте, бытие
возрастает и восходит. Познание - функция роста бытия. Это - солнечные лучи,
проникающие в недра бытия. Пассивная, послушная философия необходимости
всегда принимает самую необходимость за истину и с моральным пафосом требует
смирения перед ней.
Послушание необходимости (природе или категориям) понимается как
интеллектуальная честность и совестливость. Верят, что критерий истины -
интеллектуальный и что истина воспринимается интеллектом пассивно, что
познание истины есть честное и совестливое послушание. Во всем сомневаются,
но в это твердо верят. Если истина в том, что мир есть необходимость, а не
свобода, что в мире нет смысла, то бесчестно и бессовестно отворачиваться от
этой истины и выдумывать несуществующую свободу и смысл, признавать истиной
то, чего хочешь. И все направление нашего духа по линии наименьшего
сопротивления, по линии мировой данности, вся пассивная послушность духа
говорят за то, что в мире нет свободы и нет смысла, нет того, к чему дух
рвется. Пафос послушания необходимости, т.е. тому, каков мир есть,
перерождается в пафос истины. Пассивная философия необходимости, может быть,
и печальная и безнадежная философия, но зато истинная, не выдуманная по
нашему желанию философия. Это обычное, с ложным пафосом благородства
провозглашаемое мнение обостряет вопрос о том, если ли познание истины
пассивность, послушность интеллекта или активность, творчество духа? Не есть
ли "истина" пассивного интеллекта с его чисто интеллектуальной совестью лишь
призрак, самогипноз угнетенного, подавленного, раздробленного духа?
Послушание "истине" пассивного интеллекта есть рабство и расслабленность, а
не честность и совестливость. "Истины" пассивного интеллекта просто не
существует, она есть лишь интеллектуальное выражение духовной подавленности
и зависимости. Истина открывается лишь творческой активности духа и вне ее
недостижима и непостижима. Абсолютный религиозный, евангельский ответ: "Я
есмь Истина", - имеет и абсолютный философский, гносеологический смысл.
Абсолютный Человек есть Истина. Истина не есть то, что есть, то, что
навязано как данное состояние, так необходимое. Истина не есть дублирование,
повторение бытия в познающем. Истина есть осмысливание и освобождение бытия,
она предполагает творческий акт познающего в бытии. Истина есть смысл и не
может отрицать смысла. Отрицать смысл в мире значит отрицать истину,
признавать лишь тьму. Истина делает нас свободными. Отрицать свободу значит
отрицать истину. Не может быть истины о том, о мир есть лишь бессмысленная
необходимость, потому то исключительная власть необходимости есть власть мы,
в которой нет истины, нет пути к освобождению. Или истины совсем нет, и
нужно прекратить всякие философские высказывания, или истина есть творческий
свет, освобождающий и осмысливающий бытие. Истина есть свет, и нельзя
признавать истину и отрицать всякий свет в мире. Истина есть освещение тьмы,
и потому не может быть истины о бессмысленной и беспросветной тьме бытия.
Истина предполагает Солнце, Логос, и Тот, кто был солнцем, Логосом мира, мог
сказать: "Я есмь Истина". Должна совершиться жертва пассивной,
интеллектуальной, отвлеченной "истиной" и жертвой купаться победа над
рабской угнетенностью духа. Пассивное рабство у этой "истины" есть великое
препятствие на пути познания подлинной Истины. У Достоевского есть
потрясающие слова о том, что если бы на одной стороне была истина, а на
другой Христос, то лучше отказаться от истины и пойти за Христом, т.е.
пожертвовать мертвой истиной пассивного интеллекта во имя живой истины
целостного духа13. Ныне вся философия должна пройти через этот героический
акт отречения от "истины". Тогда философия станет творческим искусством
познания, т.е. познанием действенным. То, что есть, что дано и навязано
интеллекту, то совсем еще не есть истина и то не обязательно, ибо, быть
может, это есть, это дано и навязано лишь по рабской угнетенности духа и
исчезнет как мираж по его освобождении. Познание истины есть творческое
осмысливание бытия, светлое освобождение его от темной власти необходимости.
Сама истина противится миру, каков он есть, каким он дан, иначе она не была
бы ценностью, смыслом, иначе не жил бы в ней Логос. Принижение Истины до тех
научных понятий, которые явились результатом приспособления к необходимости,
есть падение духа, отречение его от творческой активности. Поэтому
творческая философия не может быть научной философией. Есть гнозис,
превышающий науку и от нее не зависящий. Но творческая гностическая
философия не есть и философия сентиментальная, философия чувства, философия
сердца. Философия чувства - тоже ведь пассивная, послушная, не
творчески-активная. Философия - не мечта, а действие.
Философия расслаблена страшной болезнью - болезнью рефлексии и
раздвоения. Эту рефлексию, этот гамлетизм пытались философы возвести в
методический принцип. В рационализме Декарта, в эмпиризме Юма и критицизме
Канта рефлексия и сомнение возведены в ранг добродетелей философского
познания. Рефлексия и сомнение и лишают философию творчески-активного
характера, делают ее пассивной. Рефлектирующий и сомневающийся не может быть
активным в мире, не может быть воином, он весь погружен в ослабляющее его
самораздвоение, он не уверен в той активной, творческой силе, которой мог бы
воздействовать на мир. Творческий акт познания, преодолевающий границы и
препоны, может совершать лишь твердо уверенный в своей познавательной силе,
лишь цельный, а не раздвоенный. Сомнение и раздвоение делают познающего
зависимым от мировой данности с ее дурной множественностью, делают рабом
необходимости. Творческая философия - догматическая философия, а не
критическая и не скептическая, цельная, а не раздвоенная. Человек нового
времени должен был пройти через критическое сомнение, через покинутость и
одинокость в познании. Плодоносен был переход от познавательного
благополучия Фомы Аквинского к трагедии познания у Канта. Нет возврата к
старому, детскому догматизму, но должно быть обращение к новому, зрелому
творческому догматизму. Догматическая философия будущего - философия,
дерзнувшая сделать выбор, фиксировать сознание на выбранном. Догматическая
философия - философия дерзающая, творящая. Творящий - всегда догматичен,
всегда дерзновенно избирающий и утверждающий избранное. Догматическая



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.