производственного процесса. Активность человеческого духа оказывается
ослабленной. Человек оценивается утилитарно, по его производительности. Это
есть отчуждение человеческой природы и разрушение человека. Маркс
справедливо говорил об отчуждении человеческой природы в капиталистическом
строе. Но это отчуждение продолжается в строе, которым он хочет заменить
разлагающийся капиталистический строй. В техническую эпоху происходит также
активное вступление в историю огромных человеческих масс, и происходит как
раз тогда, когда они потеряли свои религиозные верования, массы, которые не
следует отождествлять с трудящимися классами. Все это создает глубокий
кризис человека и человеческой цивилизации. В чем главная причина этого
кризиса?
разных сфер творческой человеческой активности. В века новой истории,
которая уже перестала быть новой и стала очень старой, все сферы культуры и
общественной жизни начали жить и развиваться лишь по собственному закону, не
подчиняясь никакому духовному центру. Таким образом, могли развиться и
творческие силы человека, связанные в средневековье. Политика, экономика,
наука, техника, национальность и пр. не хотят знать никакого нравственного
закона, никакого духовного начала, стоящего выше их сферы. Макиавеллизм в
политике, капитализм в экономике, сиентизм в науке, национализм в жизни
народов, безраздельная власть техники над человеком - все это есть
порождение этих автономий. Основным и роковым противоречием в судьбе
европейского человека было то, что автономия разных сфер его активности не
была автономией самого человека как целостного существа. Человек делался все
более и более рабом автономных сфер; они не подчинены человеческому духу.
Все большая утрата человеком целостности порождает в человеке потребность
спастись от грозящей ему гибели, от утери человеческого образа. С одной
стороны, европейский человек идет к неогуманизму, с другой стороны, хочет
достигнуть целостности в тоталитарной системе организации всей жизни. Вопрос
о тоталитаризме, о котором так много пишут, сложнее, чем обыкновенно думают.
Тоталитаризм есть религиозная трагедия, и в нем обнаруживается религиозный
инстинкт человека, его потребность в целостном отношении к жизни. Но
автономия разных сфер человеческой активности, утеря духовного центра
привела к тому, что частичное, раздельное претендует на тоталитарность,
целостность. Наука, политика давно уже начали заявлять такое притязание. В
нашу эпоху тоталитарными делаются экономика, техника, война. Наука
приобретает утилитарный характер в отношении к этим сферам. Марксизм
стремится к целостному человеку, не хочет примириться с отчуждением
человеческой природы, которое происходит в капиталистическую эпоху. Но он
хочет воссоздать целостного человека из раздельной, автономной сферы
экономики; он находится во власти экономизма капиталистической эпохи.
Поэтому тоталитаризм марксизма ложный, не освобождающий человека, а
порабощающий его. Человек не есть экономическое существо по преимуществу, в
своей глубине. Но самое большое значение имеет тоталитарное притязание
техники. Техника не желает знать никакого высшего начала над собой. Она
принуждена считаться лишь с государством, которое тоже приобретает
тоталитарное значение. Потрясающее развитие техники, как автономной сферы,
ведет к самому основному явлению нашей эпохи: к переходу от жизни
органической к жизни организованной. В техническую эпоху жизнь огромных
человеческих масс, требующих разрешения вопроса о хлебе насущном, должна
быть организована и регулирована. Человек оторван от природы в старом смысле
слова и погружен в замкнутый социальный мир, какой мы видим в марксизме. И
наряду с этим у него делается все большее и большее планетарное чувство
земли. Жизнь человека погружена в противоречие, он находится в состоянии
потери равновесия. Автономная власть техники есть предельное выражение
царства кесаря, новая его форма, непохожая на прежние формы. Дуализм царства
Духа и царства Кесаря принимает все более острые формы. Царство Кесаря не
хочет признать нейтральных сфер, оно мыслится монистически.
Это может казаться противоречивым, но в действительности оно понятно.
Происходит взрыв иррациональных сил, и человек утопает в образовавшемся
хаосе. Он делает усилие спастись через рационализацию. Но рационализация
есть лишь обратная сторона иррационального. Ситуация человека в мире
делается абсурдной, бессмысленной. Он погружен в бессмысленность жизни, но
не признает смысла, который только и может оправдать бессмысленность. Мир
приходит к рационализированной тьме. Сама рационализация жизни может быть
иррациональной. Самая рационализация происходит как раз тогда, когда вера в
разум пошатнулась. Это делает весь процесс жизни противоречивым. Господство
рационализированной техники делает ситуацию человека в мире абсурдной. Эта
ситуация человека, эта выброшенность его в мир абсурда, отразилась в
философии Гейдеггера, в романах Кафки. В них с новой остротой ставится
вопрос о человеке и требование новой религиозной и философской антропологии.
Технизация жизни есть вместе с тем ее дегуманизация. Старый гуманизм
бессилен перед могущественным техническим процессом, перед ростом сознания
абсурдности жизни. Только марксисты хотят оставаться оптимистами, верят в
благостность техники, относя сознание абсурдности жизни исключительно к
обреченным на смерть буржуазным классам, и с ней связывают неотвратимое
торжество пролетариата. Эта точка зрения признает человека исключительно
социальным существом, в котором мыслит и творит класс. Марксистский оптимизм
не ставит в глубине ни вопроса об отношении человека к космосу, ни вопроса о
внутренней жизни человека, которая просто отрицается. Я много раз уже писал
о двойственности гуманизма, об его внутренней диалектике, которая приводит к
отрицанию человека. Бессмысленно стремление к отрицанию техники. Нужно не
отрицать технику, а подчинить ее духу. Человек в своей исторической судьбе
проходит не только через радикальные изменения социальной жизни, которые
должны создать новую структуру общества, но и через радикальное изменение
отношения к жизни космической. Слишком забывают, что социальная жизнь людей
связана с космической жизнью и что не может быть достигнуто совершенного
общества без отношения к жизни космической и действия космических сил.
Основы марксизма остаются незащитимы в социальном мире. Развитие техники и
ее власть над человеческой жизнью имеет прямое отношение к теме "человек и
космос". Было уже сказано, что моральное и духовное развитие не
соответствует техническому развитию и что это создает главную причину
нарушения равновесия человека. Только соединение социального движения с
духовным движением может вывести человека из состояния раздвоенности и
потерянности. Только через духовное начало, которое есть связь человека с
Богом, человек делается независимым и от природной необходимости, и от
власти техники. Но развитие духовности в человеке означает не отвращение от
природы и техники, а овладение ими. Проблема, стоящая перед человеком, еще
сложнее: с механизированной природой не может быть взаимообщения. Древнее
общение человека с жизнью природы теперь возможно лишь через воззрения
духовные, оно не может быть просто органическим в старом смысле слова. Но
ставится еще более острый вопрос об отношении человека к обществу.
существо свободное и рабье, склонное к жертве и любви и к эгоизму, высокое и
низкое, несущее в себе образ Божий и образ мира, природного и социального. И
потому человек определяется своим отношением к Богу, к природе и к обществу.
Иногда он в гораздо большей степени чувствует себя поставленным перед
обществом, чем перед космосом, и гораздо больше чувствует власть общества. И
власть техники он чувствует как власть общества, а не власть природы.
Поэтому с наибольшей остротой ставится вопрос о границах власти общества над
человеком. Общество имеет тоталитарные притязания и склонно говорить
человеку: "Ты мое создание и безраздельно принадлежишь мне". Христос
утверждал дуализм - царства Божия и царства Кесаря. Ныне происходит возврат
к античному, языческому сознанию, которое признавало безраздельную власть
общества-государства. Отношения между человеком и обществом представляются
парадоксальными. Извне, из объекта, человеческая личность есть лишь малая
часть общества, изнутри, из субъекта, общество есть часть человеческой
личности, ее социальная сторона, подобно тому, как космос есть часть
человеческой личности как малой вселенной, заключающей в себе все. Важнее
всего сознать, что человек принадлежит не только общественному плану, но и
плану духовному, и в этом источник его свободы. Необходимо всеми силами
обличать ложь всякого монизма, который всегда есть источник тирании.
Общество, понятое монистически, всегда имеет тенденцию к тирании. Более был
бы приемлем плюрализм, но плюрализм в обществах буржуазных и
капиталистических связан с индивидуализмом и есть прикрытая форма тирании
через капиталистическое господство. Поэтому речь может идти только о
создании совершенно нового братского общества, общества персоналистического
и коммюнотарного. Общество есть объект для человека, извне его
детерминирующий. Его надо превратить в субъект, внутренно обозначающий
коммюнотарный и социальный характер человека.
личности и общества. Этот конфликт признается свойственным лишь обществу,
состоящему из классов. Так представляется, если оставаться на поверхности,
но на большей глубине этот конфликт совершенно устраняется только в Царствии
Божием. Трагизм ситуации человека заключается в том, что он принужден жить в
природном и объективированном порядке, т.е. доля действия на него
необходимости больше доли действия в нем свободы. Общество не есть ни особое
существо, ни организм. В этом отношении совершенно ложна метафизика
коллективизма, которая в социальном коллективе видит реальность, стоящую над
человеком. К этому вопросу мы еще вернемся. Но общество есть некая
реальность. Реальность не только "я" и "ты", но и "мы". Но реальность "мы"
нисколько не дает права признавать примат общества над человеческой
личностью. Вне человека и отношений человека к человеку общества не
существует или существует как отчуждение вовне природы самого человека.
Универсализм Гегеля, Маркса, Дюркгейма, Шпанна и др., признающий примат
общества или государства над человеческой личностью, есть ложный
универсализм и основан на логике реализма понятий, для которой общее
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Беляев Александр