Чтение 6–й страницы книги ~Апельсины из Марокко~

- Да-да, я подонок, - пробормотал я. - Я все понимаю. Как же, конеч-
но...Прости...

Она не отошла от меня. Глаза ее блестели. Она положила мне руку на
плечо.

- Нет, Колька, ты не понимаешь... ты не подонок...

- Не подонок, правильно, - сказал я, - сорванец. Колька-удалец, голу-
боглазый сорванец, прекрасный друг моих забав... Отодрать его за уши...

- Ах, - прошептала она и вдруг прижалась ко мне, прильнула, прилепи-
лась, обхватила мою голову, и была она вовсе не сильной, совершенно бес-
помощной и в то же время властной.

Вдруг она отшатнулась и, упираясь руками мне в грудь, прошептала та-
ким голосом, словно плакала без перерыва несколько часов:

- Где ты раньше был, Колька? Где ты был год назад, черт?

В это время хлопнула дверь и в комнату кто-то вошел, споткнулся обо
что-то, чертыхнулся. Это был Стаська. Он зажег спичку, и я увидел его
лицо с открытым ртом. Он смотрел прямо на нас. Спичка погасла.

- Опять эта бородатая уродина куда-то смылась, - сказал Стаська и,
громко стуча каблуками, вышел из комнаты.

- Зажги свет, - тихо сказала Катя.

Она села на кровать и стала поправлять прическу. Я долго искал лам-
почку, почему-то не находил. Потом нашел, взял ее в ладони. Она была еще
теплой.

"Да, - подумал я, - Катя, Катя, Катя! Нет, несмотря ни на что, невзи-
рая и не озираясь, и какое бы у тебя ни было лицо, когда я зажгу
свет..."

- Что ты стоишь? - спокойно сказала она. - Вверни лампочку.

Лицо у нее было спокойное и ироническое. Она вдруг посмотрела на меня
искоса и снизу так, как будто влюбилась в меня с этого, как бы первого
взгляда, как будто я какой-нибудь ковбой и только что с дороги вошел сю-
да в пыльных сапогах, загорелый и видавший виды.

- Катя, - сказал я, но она уже надевала парку.

Она подняла капюшон, задернула "молнию", надела перчатки и вдруг уви-
дела проект.

- Что это? - воскликнула она. - Ой, как здорово!

- Катя, - сказал я. - Ну, хорошо... Ну, боже мой... Ну что же дальше?

Но она рассматривала мой проект.

- Какой дом! - воскликнула она. - Потрясающе!

Я ненавидел свой проект.

- Топ-топ-топ, - засмеялась она. - Это я иду по лестнице...

- Там будет лифт, - сказал я.

- Нет, это Корбюзье.

Я закурил и сел на кровать.

- Послушай, - сказал я. - Ну, хорошо... Я не могу говорить. Иди ко
мне.

- Перестань! - резко сказала она и подошла к двери. - Ты что, с ума
сошел? Не сходи с ума!

- Для тебя у меня нет ума, - сказал я.

- Ты идешь к Сергею? - спросила она.

- Я иду к Сергею, - сказала она.

- Ну? - и она вдруг опять, опять так на меня посмотрела.

- Считаю до трех, Колька, - по-дружески засмеялась она.

- Считай до нуля, - сказал я и встал.

"Ну хорошо, разыграем еще один вечер, - думал я. - Еще один фарс. По-
играем в "дочки-матери", прекрасно. Какая ты жалкая, ведь ты же знаешь,
что наш пароль - "да"!

Мы вышли из дома. Она взяла меня под руку. Она ничего не говорила и
смотрела себе под ноги. Я тоже молчал. Скрипел снег, и булькал коньяк у
меня в карманах.

На углу главной улицы мы увидели Стаську. Он стоял, покачиваясь с
пятки на носок, и читал газету, наклеенную прямо на стену. В руках у не-
го был его докторский чемоданчик.

- Привет, ребята, - сказал он, заметив нас, и ткнул пальцем в газету.
- Как тебе нравится Фишер? Силен бродяга!

- Ты с вызовов, да? - спросил я его.

- Да, по вызовам ходил, - ответил он, глядя в сторону. - Одна скарла-
тина, три катара, обострение язвы...

- Пошли к Сергею?

- Пошли.

Он взял Катю под руку с другой стороны, и мы зашагали втроем. С мину-
ту мы шли молча, и я чувствовал, как дрожит Катина рука. Потом Катя за-
говорила со Стаськой. Я слушал, как они болтают, и окончательно уже те-
рял все нити, и меня заполняла похожая на изжогу, на сильное похмелье
пустота.

- Просто не представляю себе, что ты врач, - как сто раз раньше, пос-
меивалась над Стасиком Катя. - Я бы к тебе не пошла лечиться.

- Тебе у психиатра надо лечиться, а не у меня, - как всегда отшучи-
вался Стаська.

Мы вошли в дом Сергея и стали подниматься по лестнице. Стаська пошел
впереди и обогнал нас на целый марш. Катя остановилась, обняла меня за
шею и прижалась щекой к моей бороде.

- Коленька, - прошептала она, - мне так тошно. Сегодня у меня был Чу-
даков, и я послала с ним Айрапету белье и варенье. Ты понимаешь, я...

Я молчал. Проклятое косноязычие! Я мог бы ей сказать, что всю мою
нежность к ней, что всю жестокость, которую я могу себе позволить, я от-
даю в ее распоряжение, что все удары я готов принять на себя, если бы
это было можно. Да, я знаю, что все будет распределено поровну, так уж
бывает, но пусть она свою долю попробует отдать мне, если сможет...

- Мне никогда не было так тяжело, - прошептала она. - Я даже не дума-
ла, что так может быть.

Наверху открылась дверь, послышались громкие голоса Сергея и Стаськи
и голос Гарри Беллафонте из магнитофона. Он пел "Когда святые марширу-
ют".

- Катя! - крикнул Сергей. - Коля! Все наверх!

Она поспешно вытирала глаза.

- Пойдем, - сказал я. - Я тебя сейчас развеселю.

- Развеселишь, правда? - улыбнулась она.

- Ты слышишь Беллафонте? - спросил я. - Сейчас мы с ним вдвоем возь-
мемся за дело.

Мы побежали вверх по лестнице и ворвались в прекрасную квартиру за-
местителя главного инженера треста Сергея Юрьевича Орлова. Я сразу про-
шел в комнату и грохнул на стол свои бутылки. Я привык вести себя в этой
квартире немного по-хамски: наследить, например, своими огромными ботин-
ками, развалиться в кресле и вытянуть ноги, шумно сморкаться. Вот и сей-
час я прошагал по навощенному, не типовому, а индивидуальному паркету,
прибавил громкости в магнитофоне и стал выкаблучивать. С ботинок у меня
слетали ошметки снега. Стасик не обращал на меня внимания. Он сидел в
кресле возле журнального столика и просматривал прессу. Катя и Сергей
что-то задержались в передней. Я заглянул туда. Они стояли очень близко
друг к другу. Сергей держал в руках Катину парку.

- Ты плакала? - строго спросил он.

- Нет, - она покачала головой и увидела меня. - Отчего мне плакать?

Сергей обернулся и внимательно посмотрел на меня.

- Пошли, ребята, выпьем, - сказал я.

Они вошли в комнату. Сергей увидел коньяк и сказал:

- Опять "Чечено-ингушский"? Похоже на то, что Дальний Восток стано-
вится филиалом Чечено-Ингушетии.

- Не забывают нас братья из возрожденной республики, - сказал я.

Сергей принес рюмки и разлил коньяк, потом ушел и вернулся с тремя
бутылками нарзана. Скромно поставил их на стол.

- Господи, нарзан! - воскликнула Катя. - Где ты только это все доста-
ешь?

- Не забывают добрые люди, - усмехнулся Сергей.

- Да, у него и сигареты московские и самые дефицитные книжки. Устроил
же себе человек уголок цивилизации!

Стаська выпил рюмку и сосредоточенно углубился в себя.