read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



стрелок больших и маленьких, кнопки, кнопки, рычажки... А длинный стол с
приборами? А диаграммы на стенах? Но самое чудовищное и таинственное -- это
система приточно-вытяжной вентиляции. А звуки, звуки! Вот это потрескивание
и ти-хо-е гудение. Потрясающую сцену можно было бы снять здесь. Запечатлеть,
скажем, меня у пульта. Стою с остекленевшими глазами и с капельками
холодного пота на лбу. Крупный план: капля течет по носогубной складке.
Руки! Ходят ходуном.
Я люблю вдруг осмотреть свою лабораторию глазами непосвященного
человека. Это всегда забавно, но священного трепета в себе я уже не могу
вызвать. Все-таки я все здесь знаю, все до последнего винтика, до самой
маленькой проволочки. Любой прибор я смогу разобрать и собрать с закрытыми
глазами.
Приборы, мои друзья! Вы всегда такие чистенькие и всегда совершенно
точно знаете, что вы должны делать в следующую минуту. Разумеется, если вас
включила опытная рука. Хотел бы я быть таким, как вы, приборы, чтобы всегда
знать, что делать в следующую минуту, час, день, месяц. Но вам легко,
приборы, вы только выполняете задания. До этого дня я тоже только выполнял
задания, правда, не так точно, как вы, приборы. Что может быть лучше:
получать и выполнять задания? Это мечта каждого скромного человека. Что
может быть хуже самостоятельности? Для скромного человека, конечно.
Что может быть прекрасней, сладостней самостоятельности? Когда она
появляется у тебя (я имею в виду это чувство наглости, решительности и
какого-то душевного трепета), ты дрожишь над ней, как над хрупкой вазой. А
когда кокнешь ее, думаешь: к счастью, к лучшему: хлопот не оберешься с этой
штукой, ну ее совсем!
Так начинать мне этот проклятый опыт или нет? Выхожу в коридор
покурить. Монтер Илюшка сидит на подоконнике и зачищает концы провода.
Начинаем обсуждать с ним перспективы футбольного сезона. Илюшка родился в
Ленинграде и, хотя совершенно не помнит города, фанатически болеет за
"Адмиралтейца". Я над ним всегда подтруниваю по этому поводу. Сегодня я
говорю, что вообще-то "Адмиралтеец" -- это здорово придумано, но можно было
бы назвать команду и иначе. "Конногвардеец", скажем, или "Камер-юнкер". Илья
кипятится. По коридору мимо нас проходит мой Друг Борис и еще один сотрудник
нашего института, очень важный. Ловлю конец фразы моего друга:
"...чрезвычайно!"
"Люди работают, -- думаю я, -- вкручивают мозги членам Ученого совета".
Оставляю Илюшку с его грезами о победах "ленинградской школы футбола", с его
уже зачищенными и еще не зачищенными концами и иду взглянуть на камеру.
Заглядываю в окошечко. Там все в порядке. Вся живность здорова и невредима.
Честно говоря, система у меня уже собрана, и остается только присоединить к
ней кое-какие устройства камеры. Через несколько минут я могу начать свой
опыт. Надо начинать, чего там думать! Ведь это же мой опыт. Первый плод моей
самостоятельности (я имею в виду это чувство). Я его придумал и продумал сам
с начала и до конца. И он может меня погубить. Полтора часа будут гореть
лампочки, покачиваться стрелки, тихо гудеть и щелкать разные приборы. Дня
два на расшифровку результатов, и все станет ясным. Он или погубит меня или
разочарует очень надолго. То есть меня-то он не погубит, я останусь цел, он
просто может перечеркнуть последние три года моей работы. А если этого не
произойдет, будет поставлен крест на мою самостоятельность. Странно работает
моя голова, но это моя голова. Это мой опыт, и я уже стал фанатиком, я его
уже люблю, хотя еще не соединил систему. Соединить или сначала... проверить
еще раз записи?
Сажусь к столу и открываю (в который раз!) синенькую тетрадочку. Я ее
всю исписал в свободное время, в свободное от диссертации время, в вечернее
время на третьем этаже "Барселоны" под веселое ржание магнитофона и вопли
тети Эльвы. Луна вплывала в железнодорожный билет над соседней крышей. Это
чрезвычайно вдохновляло. Запах сирени и автомобильных выхлопов, сладковатый
запах нечистот из-под арки, девушки цок-цок-цок каблучками прямо под окном,
а на звонки Шурочки мама говорила, что я в библиотеке, насвистывание Димки,
Алика и Юрки, и их веселые голоса, "Рябинушка" и детский плач -- вся
симфония и весь суп "Барселоны" окружали меня и затыкали мне уши и ноздри. И
я написал эту тетрадку, воруя время у своей диссертации. Зачем мне сейчас ее
читать? Я знаю ее всю наизусть. Читать ее еще, перелистывать! Выбросить в
форточку, и дело с концом!
-- Разрешите полюбопытствовать, Витя?
На тетрадь из-за моей спины опускается широкая худая рука со следами
удаленной татуировки. Это шеф. Что его занесло ко мне в это время? Шеф --
мой друг и учитель и автор моей диссертации. Прошу не думать обо мне плохо.
Диссертацию написал я сам. Я три года работал, как негр на плантации. Но
работал я над гипотезой шефа, над его идеей. Три года назад он бросил мне
одну из своих бесчисленных идей. Это его работа -- забрасывать идеи.
Пользуясь спортивной термино логией, можно сказать, что шеф у нас в
институте играет центра. Он распасовывает нам свои идеи, d мы подхватываем
их и тащим к воротам. Это нормально, везде, в общем-то, делают так же. Но
эта тетрадка-это мой личный мяч. Я сам пронес его через все поле и вот
сейчас остановился и на знаю: бить или не бить?
Шеф быстро переворачивает страницы, а я волнуюсь и смотрю на его
тупоносые башмаки и хорошо отглаженные серые брюки из- под белого халата, У
шефа худые руки и лицо, но вообще-то он грузного сложения. Шеф -- человек
потрясающе интересной судьбы. Те, кто не знает этого, видят в нем обычную
фигуру: профессор как профессор. Но я вхож к нему в дом и видел фотоальбомы.
Серию странных юношей, с чубом из-под папахи и с хулиганским изгибом губ;
выпученные глаза георгиевского кавалера; лихой и леденящий прищур из-под
козырька, а нога на подножке броневика; широкогрудый, весь в патронных
лентах; и еще один, в странной широкополой шляпе, видимо, захваченной в
театре, -- и все это наш шеф. Когда я смотрю на теперешнего шефа, мне
кажется, что все эти люди: драгун, революционер, красный партизан, голодный
рабфаковец -- разбежались и бросились в одну кучу с целью слепить из своих
тел монумент таким, каков он есть сейчас: грузный, огромный, беловолосый и
спокойный, в хорошо отглаженных серых брюках.
-- Поздравляю, Витя! Неплохо вы развернули свою мысль.
-- Вы одобряете?
-- Да. Но не волнуйтесь, я эту тетрадь не читал, поняли? И в глаза ее
не видел и не заходил к вам.
-- Я не понимаю.
-- Не притворяйтесь. Прекрасно понимаете, что эта работа опровергает
вашу диссертацию.
-- Это я понимаю, но что же делать?
-- Да делайте то, что начали. Я вижу, систему вы уже собрали. Ставьте
опыт, но никому не говорите о результатах. Обнародуете их после защиты.
-- Андрей Иванович!
-- Не надо пафоса, Витя. Не люблю я таких восклицаний, как в пьесах.
-- Я тоже не люблю, но... Как я смогу защищать диссертацию, если узнаю
сегодня, что выводы неправильные? Наше дело... я говорю о деле, которым мы
занимаемся...
-- Вы думаете, выводы вашей диссертации будут сразу использоваться в
нашем деле? Пройдет много времени, пока их начнут внедрять и тысячу раз еще
проверят. А вы месяца через два после защиты опубликуете вот это, -- он
щелкает пальцем по синей тетрадке, -- и все заговорят: мыслящий кандидат
наук, многообещающий, мужественный, аналитический...
-- Курс цинизма я проходил не у вас, -- говорю я мрачно.
-- Все дело в том, Витя, что вы гораздо больше многих других достойны
называться кандидатом наук. Сколько вам можно еще тянуть? -- сердито говорит
шеф и направляется к двери.
-- Андрей Иванович! -- останавливаю я его. -- Вы бы как на моем месте
поступили? Вы бы зажали свою мысль, пошли бы против истинных интересов
нашего дела ради какого-то фетиша? С минуту шеф смотрит на меня молча.
-- Друг мой Витя, не говори красиво, -- произносит он потом и с
саркастической миной исчезает.
Шеф ненавидит громкие слова и очень тонко чувствует фальшь, но сейчас
он сам сфальшивил и поэтому злится. В самом деле, мы с ним сыграли какой-то
скетч из сборника одноактных пьес для клубной сцены. Он играл роль старшего
и умудренного друга, а я -- молодого поборника научной правды. С первых же
слов мы оба поняли, что играем дурацкие роли, но в этой игре мы искали
нужный тон и, может быть, нашли бы его, если бы не мой последний вопрос. С
него так и закапала патока . По ходу пьесы шеф должен был бы подойти,
положить мне руки на плечи, этак по-нашему встряхнуть и сказать: "Я в тебе
не ошибся".
Сейчас я поставлю этот чертов опыт. Плевать я хотел на сарказм шефа и
на все фетиши на свете. С этого дня я совершенно самостоятелен в своих
поступках. Я вам не прибор какой-нибудь.
Фетиш! Этот фетиш даст мне кандидатское звание, уверенность в себе и
лишних пятьсот рублей в месяц. Сколько еще можно тянуть? Через два года мне
будет тридцать. Это возраст активных действий. После тридцати о человеке уже
могут сказать -- неудачник. Тридцатилетние мужчины -- главная сила земли,
они действуют во всем мире, осваивают Антарктиду и верхние слои атмосферы,
добиваются лучших результатов во всем, женщины очень любят тридцатилетних,
современные физики к тридцати годам становятся гениями. Нужно спешить, чтобы
к тридцати годам не остаться за бортом. Тридцатилетние... Разными делами
занимаются они в мире. И наряду со знаменитостями существуют невидимки,
которые не могут рассказать о своем деле даже жене. Мы (я имею в виду ученых
нашей области) тоже невидимки. Врач, казалось бы, самая скромная, будничная
профессия. Но врач космический -- это уже что-то. А рассказать никому
нельзя. Мое имя до поры, до времени не будет бить в глаза с газетных полос,
но о нашем деле, когда мы добьемся того, ради чего работаем, закричат все
радиостанции мира. Когда я слышу это "бип-бип-бип", у меня дыхание
останавливается. Я представляю себе тот момент, когда ОТТУДА вместо этих
сигналов раздастся человеческий голос. Это будет голос моего сверстника.
Главное -- это то, о чем я никогда не думаю, это то, что я иногда чувствую,
когда лежу на подоконнике и смотрю на кусочек неба, похожий на



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.