АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
высокое положение. Как ты думаешь, почему меня, скромного фельдшера,
назначили главным врачом?.." А он и отвечает: "Потому что всех твоих умных
коллег расстреляли..." Как будто это я их расстрелял...
Зазвонил телефон.
- У аппарата, - выговорил Теппе, - отлично. Затем перешел на эстонский.
Речь шла о сантиметрах и килограммах.
- Ну, вот, - сказал он, - родила из девятой палаты. Четыре двести и
пятьдесят восемь сантиметров. Хотите взглянуть?
- Это не обязательно. Дети все на одно лицо...
- Фамилия матери - Окас. Хилья Окас. Тысяча девятьсот сорок шестой год
рождения. Нормировщица с "Пунанэ рэт". Отец - Магабча...
- Что значит - Магабча?
- Фамилия такая. Он из Эфиопии. В мореходной школе учится.
- Черный?
- Я бы сказал - шоколадный.
- Слушайте, - говорю, - это любопытно. Вырисовывается интернационализм.
Дружба народов... Они зарегистрированы?
- Разумеется. Он ей каждый день записки пишет. И подписывается: "Твой
соевый батончик".
- Разрешите мне позвонить?
- Сделайте одолжение. Звоню в редакцию. Подходит Туронок.
- Слушаю вас... Туронок.
- Генрих Францевич, только что родился мальчик.
- В чем дело? Кто говорит?
- Это Довлатов. Из родильного дома. Вы мне задание дали...
- А, помню, помню.
- Так вот, родился мальчик. Большой, здоровый... Пятьдесят восемь
сантиметров. Вес - четыре двести... Отец - эфиоп.
Возникла тягостная пауза.
- Не понял. - сказал Туронок.
- Эфиоп, - говорю, - родом из Эфиопии... Учится здесь... Марксист, -
зачем-то добавил я.
- Вы пьяны? - резко спросил Туронок.
- Откуда?! Я же на задании.
- На задании... Когда вас это останавливало?! Кто в декабре облевал
районный партактив?..
- Генрих францевич, мне неловко подолгу занимать телефон... Только что
родился мальчик. Его отец - дружественный нам эфиоп.
- Вы хотите сказать - черный?
- Шоколадный.
- То есть - негр?
- Естественно.
- Что же тут естественного?
- По-вашему, эфиоп не человек?
- Довлатов, - исполненным муки голосом произнес Туронок, - Довлатов, я
вас уволю... За попытки дискредитировать все самое лучшее... Оставьте в
покое своего засранного эфиопа! Дождитесь нормального - вы слышите меня? -
нормального человеческого ребенка!..
- Ладно, - говорю, - я ведь только спросил...
Раздались частые гудки. Теппе сочувственно поглядел на меня.
- Не подходит, - говорю.
- У меня сразу же возникли сомнения, но я промолчал.
- А, ладно...
- Хотите кофе?
Он достал из шкафа коричневую банку. Снова раздался звонок. Теппе долго
говорил по-эстонски. Видно, речь шла о деле, меня не касающемся. Я дождался
конца разговора и неожиданно спросил:
- Можно поспать у вас за ширмой?
- Конечно, - не удивился Теппе. - Хотите моим плащом воспользоваться?
- И так сойдет.
Я снял ботинки и улегся. Нужно было сосредоточиться. Иначе контуры
действительности безнадежно расплывались. Я вдруг увидел себя издали,
растерянным и нелепым. Кто я? Зачем здесь нахожусь? Почему лежу за ширмой в
ожидании бог знает чего? И как глупо сложилась жизнь!.. Когда я проснулся,
надо мной стоял Теппе.
- Извините, потревожил... Только что родила ваша знакомая.
"Марина!" - с легким ужасом подумал я. (Все знают, что ужас можно
испытывать в едва ощутимой степени.) Затем, отогнав безумную мысль, спросил:
- То есть как - знакомая?
- Журналистка из молодежной газеты - Румянцева.
- А, Лена, жена Бори Штейна. Действительно, ее с мая не видно...
- Пять минут назад она родила.
- Это любопытно. Редактор будет счастлив. Отец ребенка - известный в
Таллинне поэт. Мать - журналистка. Оба - партийные. Штейн напишет балладу по
такому случаю...
- Очень рад за вас.
Я позвонил Штейну.
- Здорово, - говорю, - тебя можно поздравить.
- Рано. Ответ будет в среду.
- Какой ответ?
- Поеду я в Швецию или не поеду. Говорят - нет опыта поездок в
капстраны. А где взять опыт, если не пускают?.. Ты бывал в капстранах?
- Нет. Меня и в соц-то не пустили. Я в Болгарию подавал...
- А я даже в Югославии был. Югославия - почти что кап...
- Я звоню из клиники. У тебя сын родился.
- Мать твою! - воскликнул Штейн. - Мать твою!..
Теппе протянул мне листок с каракулями.
- Рост, - говорю, - пятьдесят шесть, вес - три девятьсот. Лена
чувствует себя нормально.
- Мать твою, - не унимался Штейн, - сейчас приеду. Такси возьму.
Теперь нужно было вызвать фотографа.
- Звоните, звоните, - сказал Теппе.
Я позвонил Жбанкову. Трубку взяла Лера.
- Михаил Владимирович нездоров, - сказала она.
- Пьяный, что ли? - спрашиваю.
- Как свинья. Это ты его напоил?
- Ничего подобного. И вообще, я на работе.
- Ну, прости.
Звоню Малкизлю.
- Приезжай, ребенка сфотографировать в юбилейный номер. У Штейна сын
родился. Гонорар, между прочим, двойной...
- Ты хочешь об этом ребенке писать?
- А что?
- А то, что Штейн - еврей. А каждого еврея нужно согласовывать. Ты
фантастически наивен, Серж.
- Я писал о Каплане и не согласовывал.
- Ты еще скажи о Гликмане. Каплан - член Сюро обкома. О нем двести раз
писали. Ты Каплана со Штейном не равняй...
- Я и не равняю. Штейн куда симпатичнее.
- Тем хуже для него.
- Ясно. Спасибо, что предупредил.
Говорю Теппе:
- Оказывается, и Штейн не подходит.
- У меня были сомнения.
- А кто меня, спрашивается, разбудил?
- Я разбудил. Но сомнения у меня были.
- Что же делать?
- Скоро еще одна родит. А может, уже родила. Я сейчас позвоню.
- А я выйду, прогуляюсь.
В унылом больничном сквере разгуливали кошки. Резко скрипели облетевшие
черные тополя. Худой, сутулый юноша, грохоча, катил телегу с баком.
Застиранный голубой халат делал его похожим на старуху.
Из-за поворота вышел Штейн.
- Ну, поздравляю.
- Спасибо, дед, спасибо. Только что Ленке передачу отправил...
Состояние какое-то необыкновенное! Надо бы выпить по этому случаю.
"Выпьешь, - думаю, - с тобой... Одно расстройство".
Я не хотел его огорчать. Не стал говорить, что его ребенок забракован.
Но Штейн уже был в курсе дела.
- Юбилейный материал готовишь?
- Пытаюсь.
- Хочешь нас прославить?
- Видишь ли, - говорю, - тут нужна рабоче-крестьянская семья. А вы -
интеллигенты...
- Жаль. А я уже стих написал в такси. Конец такой:
На фабриках, в жерлах забоев. На дальних планетах иных - Четыреста
тысяч героев, И первенец мой среди них!
Я сказал:
- Какой же это первенец? У тебя есть взрослая дочь.
- От первого брака.
- А, - говорю, - тогда нормально.
Штейн подумал и вдруг сказал:
- Значит, антисемитизм все-таки существует?
- Похоже на то.
- Как это могло появиться у нас? У нас в стране, где, казалось бы...
Я перебил его:
- В стране, где основного мертвеца еще не похоронили... Само название
которой лживо...
- По-твоему, все - ложь!
- Ложь в моей журналистике и в твоих паршивых стишках! Где ты видел
Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
|
|