Тетка поправила в волосах желтый лист папоротника и подарила Мушкетеру
восхищенный взгляд.
рукопожатием.
Курилыча знаю. Надо сказать Сереже. А то Курилыч все березы изведет.
Для него они, что ли, растут?
Идея?
Угольку избавиться от многих несчастий.
скатилось за сосны, и в воздухе стала растекаться фиолетовая краска. И
снизу, со двора, все чаще слышались примерно такие возгласы:
желтым. А внизу до самого горизонта рассыпались огни: квадратики окон,
звезды фонарей...
рыли. В палатках жили да в вагончиках. И школа была в вагончике. А
кругом ровная степь. Ни города, ни леса...
О том шторме в устье Иртыша, когда папа хотел уже выбрасывать
груженную кирпичом баржу на берег, чтобы не перевернуло. О шраме на
подбородке - это память о том случае, когда папина самоходка, уходя от
столкновения с дряхлым пассажирским пароходиком, врезалась в песчаную
косу. О просторах нижней Оби, где летом не бывает ночей и, как в море,
не видно берегов. О долгих переходах по обмелевшим фарватерам
извилистых маленьких рек, когда капитан никому не может доверить
штурвал... Но об этом Уголек не стал рассказывать. Может быть, потому,
что сам он ни разу не плавал на отцовском транспорте и на других судах
тоже не плавал. И подвигов никаких не совершал - не то, что Толик,
который вместе с отцом жил в голой степи и учился в школе-вагончике...
А может быть. Уголек просто не нашел подходящих слов. И сказал другое:
мамой ждем его все лето. Я поэтому люблю осень... Ты любишь осень?
ладонь Толика, и ему стало радостно. Будто с головой накрыла его
теплая веселая волна.
вдруг захотелось быть очень откровенным. Он почувствовал, что с
Толикам начинается дружба. - Вот ты не знаешь. А я боюсь... когда
темно.
рассеянно.
что не остался. Без тебя...
Ведь он не трус. Он не бегал от Митьки Шумихина и глупых братьев
Козловых, он не боялся драк. Это он догадался заложить во французский
замок Курилыча бумажные пистоны. И он мог подойти к любому свирепому
псу...
как ты, до пятого класса, и пройдет. А?
страшно.
И его поддержали собаки из соседних дворов.
свесив на бок голову, и, наверно, с грустью разглядывал землю.
равнины в тени. А щенок только кажется.
грустно. Может быть, он тоже боится темноты и для храбрости лает на
желтую половину луны...
головой в ближайшее облако.
кот. Он стоял на откинутой крышке мусорного ящика. Спича у кота
выгнулась, а глаза так и сыпали зеленые искры.
носу когтистой лапой и с визгом летел на землю. Но из ящика пахло
рыбой, а щенок хотел есть.
долго шипел и ругался, глядя, как щенок жует селедочные головы.
наелся. Он прыгнул на траву, пролез в дыру под забором и побежал к
низкому кирпичному складу.
было немного стружки, и щенок там устроил свой дом. То есть он,
конечно, ничего не устраивал, а просто стал здесь жить.
тащился по окраинной улице, едва передвигая разбитые лапы. Ему не
хотелось ни пить, ни есть. Хотелось только упасть и заскулить. Но
падать было страшно. Нельзя падать, когда кругом все незнакомое.
Страшно рыча и сердито сверкая глазами, прополз тяжелый грузовик. Шли
мимо люди, и громко стучали их тяжелые сапоги. Разве тут ляжешь?
увидел щенок черную дыру и залез туда. Упаковочная стружка, которая
высыпалась из ящиков, была мягкой и сухой. Щенок вытянулся, поскулил и
заснул.
ночью громко и страшно барабанил по крыше. Щенок просыпался и дрожал.
была крыша. Под открытым небом щенок спать не умел и боялся.
плохому, если он единственный и если долго живешь в нем. А щенок
прожил там долго. Сколько дней? Но ведь он не умел считать дни. Только
не забудь, что для трехмесячного щенка неделя - все равно, что для
тебя год.
скрипучие двери склада. Приходила рыжая лошадь и, тащила за собой
телегу. Человек вытаскивал из склада тяжелые ящики, грузил телегу, и
лошадь увозила их. А через некоторое время она привозила их обратно,
уже пустые.
боялся - на человеке были тяжелые сапоги. И щенок поскорее уползал в
свое укрытие, когда слышал стук сапог.
Куча росла, но внизу, в доме щенка, ничего не менялось. Все так же
пахло отсыревшей фанерой и было полутемно. Заведующий складом не берег
пустые ящики. Они могли бы еще пригодиться, а вместо этого гнили под
дождем и рассыхались на солнце. Но щенок ничего, конечно. не понимал и
радовался, что его не трогают.
притащил под ящики обмусоленную кость, которую подарил ему большой и
веселый Балалай.
пес. Ноги и хвост у Балалая тонкие и длинные, уши не то стоят, не то
висят, а на бегу качаются, словно крылья.
четыре лапы. Он всегда так делал, чтобы взрослые собаки его не
трогали. И собаки не трогали. Балалай тоже не тронул. Обнюхал его и