Чтение 6–й страницы книги ~Киноповести~

- Ой, да не верещи ты, инакомыслящий! - поморщился Родик. - Будто на
облаке живешь...

Маша поплевала на утюг:

- Родион Иваныч! Тихон!.. Золотце вы мое! Чем друг с дружкой соба-
читься - подумали бы, что дальше делать.

Тихон неуверенно почесал в затылке:

- Есть, конечно, один человек. Он и по нашему департаменту проходит,
и с Алексан Христофорычем на короткой ноге. Он слово скажет - на всю
Россию слышно. Но... Очень любит это самое... Тут не грех и сбро-
ситься...

Тихон подошел к столу, развязал нагрудный кожаный мешочек и вынул от-
туда несколько смятых ассигнаций.

Герстнер пораженно приподнялся на постели. Тихон сказал:

- Вот. Все, что есть.

- Откуда это у тебя? - насторженно спросил Пиранделло.

- Премия, - с милой гордостью ответил Тихон.

- За что?! - вскричал Родик.

- За вас, - скромно улыбнулся тайный агент.

Герстнер потерял сознание и упал на подушки.

Следующим утром Родион Иванович вел под руку редактора и издателя
"Северной пчелы" Фаддея Венедиктовича Булгарина.

- Ах, Фаддей Венедиктович! Вы же не только светоч российской словес-
ности, но и рупор передовой общественной мысли...

- Вы мне льстите... Однако чем могу служить?

- Вы, конечно, наслышаны о проекте Герстнера?

- В общих чертах, - осторожно сказал Булгарин.

Родик достал из кармана конверт, протянул его Булгарину:

- Вот здесь письмо, объясняющее выгоды устроения железных дорог. Мы
льстим себя надеждой, что если к этому наброску вы приложите хоть части-
цу своего тонкого ума и высокого таланта - эта штука станет посильнее,
чем "Фауст" Гете!

- Вы, уважаемый Родион Иванович, не очень ясно представляете себе все
тонкости издательского дела...

И тут Родик вложил в руку Феддея Венедиктовича пачечку денег:

- На нужды отечественной литературы, дорогой Фаддей Венедиктович. -
Родик смотрел на Булгарина ясными, безгрешными глазами.

Они остановились у входа в редакцию "Северной пчелы".

- Надеюсь, завтра вы сможете уже прочесть статью, любезный Родион
Иванович, - поклонился Булгарин и вошел в подъезд редакции.

Оставшись один, Родик в восторге от самого себя вдруг по-мальчишески
подпрыгнул, сотворил в воздухе этакое коленце и умчался.

Войдя в свой кабинет, Булгарин увидел следующую картину: в кресле для
посетителей, не по-русски раскованно, сидел чрезвычайно симпатичный, ху-
денький и элегантный человечек с длинными вьющимися волосиками и ан-
гельским лицом с большими голубыми глазами. Это был Иван Иванович.

В левой руке Иван Иванович держал дамскую дымящуюся пахитоску, а в
правой - длинную сверкающую шпагу. Острие клинка упиралось в горло ог-
ромного швейцара Семена, пригвожденного к стене. Руки Семен держал на
затылке.

- Что?.. Что такое?!.. - ошеломленно спросил Булгарин.

- Ну, что же ты, Семен? - очаровательно улыбнулся Иван Иванович. -
Докладывай, шалун. Докладывай...

- К вам пришли, Фаддей Венедиктович... - сдавленно произнес Семен,
боясь шелохнуться.

- Кто пришел? - игриво спросил Иван Иванович и пощекотал горло Семена
клинком шпаги. - Проказник!..

- Господин Иванов... - в ужасе прохрипел Семен.

- Умница, - похвалил его Иван Иванович. - А теперь ступай на место, и
пока я не выйду отсюда, к Фаддею Венедиктовичу никого не впускай. И убе-
гать не вздумай - зарежу, как кролика.

Он убрал шпагу от горла Семена и сообщил ему начальную скорость лег-
ким уколом в зад. Семен пулей вылетел за дверь.

Иван Иванович положил на стол толстую пачку ассигнаций и вежливо ука-
зал клинком шпаги на редакторское кресло:

- Присаживайтесь, Фаддей Венедиктович. Садитесь, садитесь. У меня тут
возникло к вам одно маленькое, ну буквально крохотное дельце...

В пригостиничном трактире Герстнер потрясал свежим номером "Северной
пчелы" и кричал:

- Я его на дуэль вызову!..

- Нет! Это я его вызову на дуэль... - Родик вырвал газету у Герстне-
ра. - "Светоч российской словесности..." Мать его за ногу! Извини, Ма-
шенька...

- Как же это он?.. - Пиранделло смял оловянную кружку в комок.

- "Как, как"! Взял деньги, чтобы написать статью за железные дороги,
а написал против! - Родик бросил газету под стол.

- Не ожидал я от Фаддея Венедиктовича, - вздохнул Зайцев. - С ним сам
Алесандр Христофорович на короткой ноге...

- Я б им обоим ноги из задницы выдернул... Извини, Манечка, - сказал
Пиранделло.

- Федор! - вскричал Зайцев. - Я этого не слышал! Наш Александр Хрис-
тофорыч...

- Ваш Александр Христофорович еще две недели тому назад обещал устро-
ить мне аудиенцию у царя, - желчно проговорил Герстнер. - Где эта ауди-
енция?! - Герстнер выругался по-немецки и тут же галантно извинился: -
Простите меня, Мария.

- Нужен прямой выход на самого царя! - решительно сказал Родик, но
тут же сник и честно признался: - А как это сделать - ума не приложу...

- Но это-то проще всего! - воскликнула Маша и поднялась из-за стола.
- Чего же вы раньше-то молчали?! Эх, вы...

В Летнем саду на берегу пруда Николай в окружении фрейлин кормил ле-
бедей. Каждая держала в руках кулек с кормом, и государь вот уже нес-
колько раз подряд воспользовался услугами одной и той же фрейлины. Это
было тут же замечено стоявшими наверху придворными:

- Поздравляю. Сегодня государь особенно благосклонен к вашей доче-
ри... Я искренне рад за вас.

- Спасибо, мой друг! Ваше последнее повышение в чине благодаря очаро-
ванию вашей жены меня тоже очень радует!..

Вдруг все лебеди, как по команде, повернулись и поплыли к другому бе-
регу. Царь растерянно посмотрел им вослед и увидел на противоположному
берегу Машу. Лебеди подплыли к Маше, вытянули к ней шеи, что-то залопо-
тали. Маша рассмеялась. Лебеди тоже...

Николай грозно крикнул Маше:

- Сударыня! Благоволите подойти ко мне!

- С удовольствием, ваше величество, - ответила Маша и легкой, граци-
озной походкой направилась к царю.

Лебеди поплыли за ней. Царь невольно залюбовался Машей, расправил
усы, придал лицу томность и спросил:

- Кто вы, дитя мое?

- Меня зовут Мария, ваше величество, - улыбнулась Маша.

Фрейлины презрительно разглядывали Машу. Одна достаточно громко ска-
зала по-французски:

- Она даже реверанс не может сделать!..

- А что такое "реверанс"? - тут же спросила по-французски Маша, чем
привела царя в неслыханное удивление!

- И одета как чучело!.. - сказала другая фрейлина по-немецки.

- Что вы говорите? - огорчилась Маша на немецком языке. - А мне каза-
лось, что вполне прилично... Очень жаль.

- Она вообще выглядит отвратительно! - по-английски сказала третья
фрейлина.

Маша совсем было расстроилась, но посмотрела на царя и спросила его
по-русски:

- Это действительно так, ваше величество?

Николай оправился от изумления и поспешил успокоить Машу:

- Что вы! Что вы, дитя мое!.. Это шутки... - Николай гневно повернул-
ся к фрейлинам: - Это недобрые и недостойные шутки!

Он любезно взял Машу под руку и повел по аллее Летнего сада.

- Откуда вы знаете языки, дорогая Мари? - спросил Николай.

- Я их не знаю, ваше величество... Я просто слышу и стараюсь по-
нять... А уж отвечается как-то само по себе.

- Но это невозможно!

- Возможно, ваше величество. Нужно быть только очень внимательной к
людям. Вы никогда не пробовали?

- М-м-м... Прелестница!.. - Николай прильнул губами к руке Маши. -
Поедемте ко мне, Мари! Поговорим... Послушаем музыку...

- С удовольствием, ваше величество, - просто ответила Маша.

Притаившийся за кустом Зайцев всхлипнул и в ужасе закусил себе ру-
ку...

Объединенные любовью к Маше Герстнер, Родик, Тихон и Пиранделло в па-
нике мчались по Петербургу.

- Если бы я не знал, как у вас подозрительно относятся к браку с
иностранцем, - я бы тут же сделал ей предложение!.. - на бегу кричал за-
дыхающийся Герстнер.

- Да я его сейчас своими руками с престола свергну! - орал Пирандел-
ло, громыхая сапогами. - Не посмотрю, что царь.. Я ее, нашу Манечку,
раньше всех полюбил и в обиду не дам!..

Тихон чуть не плакал на бегу:

- Боженька милостивый!.. Сохрани рабу божью Марию от его величест-
ва!.. Нешто нам неведомо, как он с девицами обращается?!.. В кои-то веки
промеж государственных дел по безопасности Отечества пришла ко мне моя
личная любовь!..