будто мутации какие-то посыпались... Своим рождением Сабуров захватил
эпоху культа личности, детство провел в эпохе волюнтаризма, молодость
пришлась на эпоху застоя, а зрелость свою он намеревался провести в эпо-
хе гласности - такой вот он поживший и повидавший. Однако лишь в Стиве
Михеиче он еще находит некоторое сходство со старыми добрыми образцами:
отца нет, мать выпивоха, сын хулиган - все как у людей. Но в старое доб-
рое время этот достойный сын своего неизвестного отца не стал бы водить
дружбу с такими мозгляками, как Аркаша и Кристмас. И не стал бы читать
"Афоризмы Конфуция", которые ему снес Аркаша. Он, конечно, скорее всего
и прочел-то не больше двух страниц, прежде чем потерять, но ведь вскорм-
ленный сырым мясом хулиган старого доброго времени почел бы за низость
даже и притронуться к подобной протертой кашице для беззубых старцев и
младенцев.
нее! - потому что происходят из семейств вполне благополучных, а у
Кристмаса отец еще и полковник, которого дружки Кристмаса называют пол-
каном, ничуть не стесняясь присутствием Кристмаса, а тот и не думает
обижаться. Каково, должно быть, созерцать заросшего оборванца-сына ста-
рому служаке, вероятно, сажавшему солдат на губу за косо пришитый подво-
ротничок!
этаких подходцев и экивоков затараторила, как базарная торговка:
леку! Имейте в виду!
мамаша тараторила все быстрее и быстрее, словно ее ожидал тысячный штраф
за каждую минуту промедления.
кие покупает, я ему пальто гэдээровское за двести семьдесят шесть рублей
купила, а он его за тридцать продал, я ему джинсы простые за сто двад-
цать купила, джинсы вельветовые за восемьдесят два, а он их за пятьдесят
продал, часы электронные за шестьдесят три рубля за пятнадцать продал,
"дипломат" за двадцать четыре - продал за шесть, куртку "танкер" японс-
кую за сто восемьдесят три - продал за шестьдесят, куртку из натурально-
го хлопчатника на натуральном ватине... сапожки зимние итальянские...
кроссовки югославские...
бу комиссионного магазина и, когда горестный прейскурант был наконец ис-
черпан, он только и сумел произнести:
Наталья: "Бедные, бедные дети!" - ему своего ребенка надо спасать. Жаль,
конечно, что у родителей Кристмаса не нашлось других средств завлечь его
душу, кроме электронных зимних сапожек гэдээровских из шведского хлоп-
чатника натурального на синтетическом ватине югославском, - но нельзя
же, чтобы он тащил на дно и других! Потому Сабуров и старается показать
Аркаше, что его коллеги по секте сторожей нисколько не загадочны: они
претендуют на незаурядное место в обществе, не обладая незаурядными дан-
ными, а потому предпочитают жить вообще вне социальной лестницы, только
бы не занимать подобающее им место в ее середине.
хоть иногда что-то небанальное услышишь, а ваши буржуйчики все одинако-
вые, как гвозди". - "Гвозди хоть в стенку вбить можно. У нас сторожей
скоро станет больше, чем имущества". - "У тебя у самого на работе одни
бездарности, у мамы половина дураков да еще карьеристов, подхалимов, а
мои сторожа хоть не лезут в ученые, в начальство". И вгоняют в гроб даже
родных своих, а бездарности и карьеристы очень часто бывают нежными и
заботливыми папашами. Кстати, и дети бездарностей и карьеристов, скорее
всего, не станут таскать любимые отцовские книжки ради призрачной надеж-
ды угодить своим немытым кумирам, которым ничего не стоит пустить любой
шедевр, добытый Сабуровым путем долгих поисков и немалых расходов, на
растопку или подтирку. Чего-чего только им Аркаша не перетаскал: "Афо-
ризмы Конфуция" китайские натуральные, семь рублей, драмы Пиранделло
итальянские синтетические, двенадцать рублей, "Доктора Фаустуса" фээр-
гэшного, восемь рэ, Сартра французского почти неношенного, девять рэ...
зах его детский восторг и - так вот почему так нестерпимо на это смот-
реть! - ЛЮБОВЬ. Любовь, с которой он никогда не смотрел на тебя. Так
это, оказывается, просто-напросто ревность, ррревность раскаляет твою
ненависть к бедным уродцам, и ты только притворяешься, будто они против-
ны тебе из-за их никчемности, - ведь всяких там спекулянтов, карьеристов
и бракоделов ты не удостоиваешь своей ненависти - брезгливости, разве. А
кроме того (только бы не нарваться на какое-нибудь некрасивое знание о
себе), карьеристам, спекулянтам и бракоделам ты нисколько не завидуешь.
А Аркашкиным монстрам - завидуешь, потому что у них в самом деле есть то
равнодушие к мнению окружающих посредственностей, которое ты сам только
декларируешь. Вспомни, как ты бесился, когда в течение нескольких лет -
тебе, Сабурову! - пришлось числиться младшим научным сотрудником: у Кол-
дунова всем, кроме приближенных, все выдается в порядке очереди - Сидо-
ров, Сидоркин, Сидорчук, Сидорчуков, Сидоренко, Сидоренков, а только по-
том уж Сабуров. Лишь наглядевшись на Аркашиных дружков, он начал подоз-
ревать, что вместе с равнодушием к мнению толпы и начнет плодиться ори-
гинальность, переходящая в уродство: толпа, при всей ее туповатости и
тугоухости, хранит в своих упрощенных мнениях и вкусах огромную массу
необходимейших вещей... И все же - что у этих уродов общего с Аркашей? И
друг с другом? У юродивого Кристмаса со свирепым Стивом и вертлявым Гно-
мом? Заметно только общее пристрастие к иностранным пластинкам в сверх-
расписных конвертах. Музыку какой-то утонченной, по их мнению, струи
(только кретины путают ее то с тяжелым, то с металлическим, то еще с ка-
ким-то там роком!) - музыку эту они возвели из служебной услады в некую
разновидность религии: слушают ее поистине со сладкой мукой и благогове-
нием, страдальчески раскачиваясь, что особенно раздражает. Потому-то,
должно быть, возле их алтаря - проигрывателя - могут собираться и львы,
и кони, и трепетные лани, как в церкви могли молиться рядом раззолоченый
барон и нищий оборванец.
рыми могли бы обмениваться члены братства сторожей.
вставил. Сверкает такой!
раздраженное воображение, если спустить его с цепи. А ведь его бы далеко
не так раздражало, если бы Аркаша и его болотные пузыри устраивали свои
молебны вокруг общепризнанных Бетховена или Баха, хотя...
рашний Бетховен, но я этого не желаю и знать, пока их не начнут гонять
по телевизору!"
толпы, и, возможно, Аркаша за это испытывает к тебе те же чувства, кото-
рые сам ты испытываешь к своим сослуживцам.
вища и готовы запросто втоптать их в грязь, даже и не почувствовав, что
под копытцем что-то хрустнуло, - но - увы и ах! - любовь-то к сокровищам
своим ты приобрел через людей тоже не слишком примечательных.
Сам доктор Сабуров, зарядивший тебя мечтой о чем-то поднебесном, тоже
был недальнего ума, - иначе его благоговение перед великими не могло бы
гореть столь чистым, непрактичным пламенем. Твердолобость толпы позволя-
ет ей в течение целых веков хранить истины, которые удается вырубить на
ее гранитном лбу гениям, коих ей не удалось уничтожить за несходство с
нею. А ее склонность к общепринятому заставляет ее распространять усво-
енные истины и вкусы - значит и вкусы гениев - до последних пределов
вселенной.
не мог. Он тысячу раз мог бы простить пренебрежение к своей телесной
оболочке, но - не к своему таланту. Лида это очень хорошо поняла. Ли-
да... прелестное существо... но, в общем, конечно же, заурядное... от
заурядных папы-мамы... Чудеса да и только - и заурядность, оказывается,
может рождать любовь к высокому, восхищение чужим талантом.
привычный до того, что душа радуется: мать - судомойка, охотно попиваю-
щая с отцом - работягой-закладушником, и у Антона в его шестнадцать не-
полных лет физиономия топорная, как у сорокалетнего алкаша, только бое-
вой расцветки в лиловых тонах недостает. Одежка, как в старые добрые
времена, явно с чужого плеча, резиновые сапоги с загнутыми голенищами
тоже с чужой ноги. В нынешнее развращенное, изнеженное время мало после
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Сапковский Анджей
Распопов Дмитрий