-- сядет, оправит сложившееся не так крыло. Погода будет вероятно серенькая.
Изменения в облике окрестности, которые я не могу представить себе и
старейшие приметы, которые я почему-то забыл, будут встречать меня
попеременно, даже смешиваясь иногда. Мне кажется, что при ходьбе я буду
издавать нечто вроде стона, в тон столбам. Когда дойду до тех мест, где я
вырос, и увижу то-то и то-то -- или же, вследствие пожара, перестройки,
вырубки, нерадивости природы, не увижу ни того, ни этого (но всг-таки
кое-что, бесконечно и непоколебимо верное мне, разгляжу -- хотя бы потому,
что глаза у меня все-таки сделаны из того же, что тамошняя серость,
светлость, сырость), то, после всех волнений, я испытаю какую-то
удовлетворенность страдания -- на перевале, быть может, к счастью, о котором
мне знать рано (только и знаю, что оно будет с пером в руке). Но одного я
наверняка не застану -- того, из-за чего, в сущности, стоило городить огород
изгнания: детства моего и плодов моего детства. Его плоды -- вот они, --
сегодня, здесь, -- уже созревшие; оно же само ушло в даль, почище
северно-русской.
деревенскую обстановку. Как весело, говорит он, что:
К этому в десять лет прибавилось новое развлечение. Он еще в городе въехал
ко мне, и сначала я его долго водил за рога из комнаты в комнату, и с какой
застенчивой грацией он шел по паркету, пока не накололся на кнопку! По
сравнению с трехколесным, детским, дребежжащим и жалким, который по узости
ободков увязал даже в песке садовой площадки, новый обладал божественной
легкостью передвижения. Это поэт хорошо выразил в следующих стихах:
А послезавтра неизбежно начинает развиваться мечта о "свободной передаче",
-- сочетание слов, которое, я до сих пор слышать не могу без того, чтоб не
замелькала под едва уловимый резиновый шелест и легчайшее лепетание спиц,
полоса полого бегущей, гладкой, липкой земли.
городки, "крокет, купанье, пикники", заманчивость мельницы и сенника, --
этим в общих чертах исчерпываются темы, волнующие нашего автора. Что же
можно сказать о формальной стороне его стихотворений? Это, конечно,
миниатюры, но сделанные с тем феноменально тонким мастерством, при котором
отчетлив каждый волосок, не потому что всг выписано чересчур разборчивой
кистью, а потому что присутствие мельчайших черт невольно читателю внушено
порядочностью и надежностью таланта, ручающегося за соблюдение автором всех
пунктов художественного договора. Можно спорить о том, стоит ли вообще
оживлять альбомные формы, и есть ли еще кровь в жилах нашего славного
четырехстопника (которому уже Пушкин, сам пустивший его гулять, грозил в
окно, крича, что школьникам отдаст его в забаву), но никак нельзя отрицать,
что в пределах, себе поставленных, свою стихотворную задачу
Годунов-Чердынцев правильно разрешил. Чопорность его мужских рифм
превосходно оттеняет вольные наряды женских; его ямб, пользуясь всеми
тонкостями ритмического отступничества, ни в чем однако не изменяет себе.
Каждый его стих переливается арлекином. Кому нравится в поэзии
архи-живописный жанр, тот полюбит эту книжечку. Слепому на паперти она
ничего не может сказать. У, какое у автора зрение! Проснувшись спозаранку,
он уже знает, каков будет день по щели в ставне, которая
и тем же прищуренным глазом он смотрит вечером на поле, одна сторона
которого уже забрана тенью, между тем, как другая, дальняя
Нам даже думается, что может быть именно живопись, а не литература с детства
обещалась ему, и, ничего не зная о теперешнем облике автора, мы зато ясно
воображаем мальчика в соломенной шляпе, необыкновенно неудобно
расположившегося на садовой скамейке со своими акварельными
принадлежностями, и пишущего мир, завещанный ему предками.
Такова книжечка Годунова-Чердынцева. В заключение добавим... Что еще? Что
еще? Подскажи мне, мое воображение. Неужто и вправду всг очаровательно
дрожащее, что снилось и снится мне сквозь мои стихи, удержалось в них и
замечено читателем, чей отзыв я еще сегодня узнаю? Неужели действительно он
всг понял в них, понял, что кроме пресловутой "живописности" есть в них еще
тот особый поэтический смысл (когда за разум зашедший ум возвращается с
музыкой), который один выводит стихи в люди? Читал ли он их по скважинам,
как надобно читать стихи? Или просто так: прочел, понравилось, он и
похвалил, отметив как черту модную в наше время, когда время в моде,
значение их чередования: ибо если сборник открывается стихами о "Потерянном
Мяче", то замыкается он стихами "О Мяче Найденном".
Внешний вид книги приятен.
встал с кушетки. Ему сильно хотелось есть. Стрелки его часов с недавних пор
почему-то пошаливали, вдруг принимаясь двигаться против времени, так что
нельзя было положиться на них, но судя по свету, день, собравшись в путь,
присел с домочадцами и задумался. Когда же Федор Константинович вышел на
улицу, его обдало (хорошо, что надел) влажным холодком: пока он мечтал над
своими стихами, шел повидимому дождь, вылощив улицу до самого ее конца.
Фургона уже не было, а на том месте, где недавно стоял его трактор, у самой
панели осталось радужное, с приматом пурпура и перистообразным поворотом,
пятно масла: попугай асфальта. А как было имя перевозчичьей фирмы? Max Lux.
Что это у тебя, сказочный огородник? Мак-с. А то? Лук-с, ваша светлость.
остановившись и опустив руку в карман макинтоша. Там, наполнив горсть,
успокоительно и веско звякнуло. Когда, три года тому, еще в бытность его тут
студентом, мать переехала к Тане в Париж, она писала, что никак не может
привыкнуть к освобождению от постоянного гнета цепи, привязывающей берлинца
к дверному замку. Ему представилась ее радость при чтении статьи о нем, и на
мгновение он почувствовал по отношению к самому себе материнскую гордость;
мало того: материнская слеза обожгла ему края век. Но что мне внимание при
жизни, коли я не уверен в том, что до последней, темнейшей своей зимы,
дивясь, как ронсаровская старуха, мир будет вспоминать обо мне? А всг-таки!
Мне еще далеко до тридцати, и вот сегодня -- признан. Признан! Благодарю
тебя, отчизна, за чистый... Это, пропев совсем близко, мелькнула лирическая
возможность. Благодарю тебя, отчизна, за чистый и какой-то дар. Ты, как
безумие... Звук "признан" мне собственно теперь и ненужен: от рифмы
Афанасьев Роман
Березин Федор
Русанов Владислав
Круз Андрей
Курылев Олег
Глуховский Дмитрий