так и лежит.
Сейчас не знаю что буду делать. В открытой драке я, конечно, его не боюсь.
Но мне скандал не нужен. Не дай бог, мои враги узнают. Подходит ко мне,
наклоняет свою большую голову котяры и говорит:
вышки.
угробили, а ты их защищаешь.
аферистов от честных людей. Он за свою честность восемь лет получил, а ты
его душишь.
уважают. Стал тише себя вести. А в тот день он лежал, повернувшись к стене
не от удара, от обиды.
надзирателем дядей Тенгизом. Он прощается со мной, и я ему говорю:
меня. Боюсь, убьет его этот уголовник, переведи его куда-нибудь.
переведу... Это наша ошибка, что мы его туда посадили...
семью этого парня и они мне показали ответ из Прокуратуры СССР на их жалобу.
Там была резолюция одного из помощников генерального прокурора. Я ее на всю
жизнь запомнил. Вот она: "В связи с кампанией по борьбе с злоупотреблениями
в Грузии пересмотр дела считаю нецелесообразным". Вот так, дорогие мои, у
нас еще делается!
то условно. За недоносительство. Он должен был как работник милиции сказать
куда надо, что такие-то люди через такого-то человека пытаются дать взятку.
Но он не сказал по неопытности. А теперь кому ему жаловаться, господу богу?
работает такой-то человек. И тут я понял, чьих рук мое дело. Этот человек
несколько раз заходил к моему директору, и они о чем-то шушукались. Но я не
поинтересовался. Я вообще не имею привычку лезть в чужие дела. Теперь я все
понял.
посетил меня в больнице и на суде не был. У нас это не принято! И я
вспомнил, что хотел уйти с работы на полчаса раньше, а он меня не пустил,
подняв дело трехлетней давности. А как он мог меня отпустить, когда уже
договорился с этими. Может, они еще номера снимают со своей белой "Волги", а
я уже домой пошел?!
который продал мою жизнь за мое место, и на того, который последний раз
выстрелил, издевательски крича:
отсюда не вижу. Потихоньку подойди и посмотри. Если коньяк -- бутылку
армянского, если вино -- четыре бутылки. Той же марки. А то некоторые, когда
вот так посылаешь, несут вино, которое никто не покупает. Но ты не такая, я
знаю. И не надо жалеть мои деньги! Не надо! Для друзей живем, для гостей
живем, больше я не знаю, для чего жить.
у меня привычка. Строгий! Но когда гуляю -- гуляю!
кое в чем правы: зажирели! Однажды один мой сосед говорит:
книжные полки до потолка. Слева все книги красные, справа все книги зеленые.
малограмотный, что повестку из военкомата не можешь отличить от повестки в
суд.
менять мебель, давай менять мебель!
аккуратненько в школу ходят? Ходят. Если сегодня пять человек придет в дом,
не выходя, есть чем накормить, напоить? Есть. У тебя под кроватью пять-шесть
пар туфель, как уточки, стоят? Стоят. А моя мама во время войны, когда отец
родину защищал, имела единственные туфли. И когда отдала их в починку, в
галошах пошла на работу, чтобы моих сестер кормить. Разве я это когда-нибудь
забуду? А теперь ты подумай своими куриными мозгами, кто моя мать и кто ты?
ванная, то-сг, что нужно для современной жизненности. А что нужно для
показухи, я ненавижу. Не надо! Не надо мне! Отцовская мебель как стояла,
пускай стоит! Где висел при отце персидский ковер, пускай висит! Где
портреты родственников висели, пускай висят! Кушать не просят! А показухи
мне не надо!
Мех толще, чем моя нога. Спрашивается, зачем в нашем солнечном крае такая
шуба? В марте месяце, чтобы людям показаться, пошла в этой шубе на похороны.
Солнечный удар, и свалилась как свинья. Спрашивается, чем теперь хозяевам
заниматься -- этой кекелкой или своим покойником? Не надо! Китайцы тоже кое
в чем правы: зажирели!
неделю гуляю с друзьями, потом сажусь с товарищем в такси и подъезжаю к
бару. Прошу товарища зайти в бар и позвать директора.
все расскажу. Ломается как кекелка.
сказал. Он, конечно, отрицает, но что интересно -- в глаза не смотрит.
жалко, детей жалко. По этой причине ты вместе с человеком, которому за мою
кровь продал мое место, тихо-тихо напишете заявление об уходе с работы в
связи с нервами. А я бескровно, в отличие от некоторых, продам твое место,
как ты продал мое. Вот мои условия, если хочешь жить.
бара вместе с его шестеркой. А на его место по рекомендации моих друзей
взяли хорошего, солидного, партийного человека.
поздравляют меня. Говорят -- без меня в этот бар даже ходить отвыкли.
который вот сюда под мышку выстрелил, издевательски говоря: "Да замолчишь ты
когда-нибудь или нет!"
году сталкиваемся на улице. Он, как только меня увидит, переходит на другую
сторону. Он делает вид, что не узнает, и я через стыд вынужден делать такой
же вид. Но сколько можно терпеть? А мне родных жалко, потому и не могу убить
его и уйти в лес, как наши предки. И я горю меж двух огней, но до конца не
сгораю.
лейтенант, а теперь майор. И я уверен, что слух о том, что у меня два
сердца, он пустил. Чтобы перед кем-то оправдать себя за неудачное покушение.
Но мне не надо это дефективное чудо! У меня нормальное сердце болит.
погубленных крестьян, потому что мой дорогой Виктор свою цветущую молодость,
как нераскрытый парашют, унес в могилу, а мой враг ходит по земле и чины
получает.
людьми, поговорить от души, забыть свое горе, послать две-три бутылки своим
ребятам, выпить за друзей.
ничего такого особого не видел, чтобы добровольцем второй раз пришел сюда.
Но я видел одно прекрасное в этом зачуханном мире -- это мужское
товарищество, и за это мы выпьем. Потому что человеку же-ла-тель-но, чтобы в
жизни было одно такое маленькое вещество, которое никто не может ни купить,
ни продать! И за это вещество мы выпьем!
--------
тот ранний период, когда он, работал фотографом на прибрежном бульваре
напротив театра. Там красовался небольшой стенд с образцами его продукции, а
сам он сидел на парапете, ограждающем берег, или похаживал поблизости,
издали окидывая орлиным взором или тем, что должно было означать орлиный
взор, встречных женщин или женщин, остановившихся у стенда, чтобы поглазеть
на его работы.
удивлялся их телепатической тупости, потому что не почувствовать его взгляд
Сертаков Виталий
Буркатовский Сергей
Андреев Николай
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Посняков Андрей