прав в самой глубине вопроса - многие не понимают этого. Вот, по его
просьбе я хотел на сутки изъять эти "прелести" из жизни, но этот дядя!
дергать людей - они становятся издерганными.
Отворачивая от них взгляд, я только сейчас по-настоящему обратил внимание
на оформление столовой.
журнал "Мир нововведений".
ОВОЩИ - ОСНОВА ЖИЗНИ. Плакаты и наставляли по-отечески: В РАСТИТЕЛЬНОЙ
ПИЩЕ КОЛИЧЕСТВО ФЛОГИСТОНОВ МАКСИМАЛЬНО, и подшучивали: КАПУСТА - ЛУЧШАЯ
ПЕЧЕНЬ, применяли и пряник: ВЕГЕТАРИАНЕЦ - ПОЛНОПРАВНЫЙ ХОЗЯИН БУДУЩЕГО, и
кнут: СМЕРТЬ МЯСУ! Под этими призывами (тщетными, как я вывел из нашего
рациона) располагались пояснения в виде красочных картинок: пышущий
здоровьем бордовый арбуз в разрезе, состоявший из невообразимого числа
"флогистонов", напоминающих среднее между семенами и головастиками;
куриный окорочок, который был до того тощий, что все головастики из него
давным-давно эмигрировали.
привычно лавируя в проходах, приближался к нам. Я наклонился к принцу и
шепнул:
сторону лазейки в стене. Начищенная обувь блестела на свету, обжигая
глаза. Я повернулся к мальчику.
любо-дорого. Он аккуратно переставлял ножки, аккуратно держал личико и
говорил так завораживающе, что содержимое слов скромно отходило за кулисы
и благополучно забывалось - совсем как у некоторых трибунов. Его улыбка...
мол, де-юре. А на самом деле - он Вася, елки-палки, Василий Заодно,
практикант Дегустатора, первого заместителя высочайшего придворного Повара
господина Помидура.
половины: где готовили, и где отдыхали те, кто готовили. Вот туда мы и
двинулись.
прозу.
Смотрите у мене!.. Эта... "В моем лице не видишь ли изъяна?" - "Вижу,
генерал! Чирьи и рубцы. Былых сражений, видимо, воспоминанья?"
окруженный печальными ребятами (нельзя, нельзя в столь раннем возрасте
быть такими поникшими), а напротив у окна в незаправленной постели на
груде подушек покоилось нескромных размеров тело. В одной руке оно с
пафосом держало за грифель карандаш, а в другой - раскрытый детектив.
быль спешила перерасти небыль и наоборот. Он бывал героем, бывал гением.
Он первым стал кавалером Творческого ордена. Раньше он успевал повсюду. Он
перебрал миллион профессий и везде побеждал; раньше он был гейзером идей и
изобретений - его знали все. Теперь его не любил никто. Может быть просто
помнили - читать детективы и жить с казенного котла смогут многие.
бифштексы и отбивные, а в гнездах парились будущие омлеты". Каково?
Гэниально!
стояли, потупив глаза.
куплет: вот он я, а вот он лес, что расплылся до небес, заслонив и люд и
смрад; всякий рад, а я не рад". Так-то вота.
руке его дрогнул. - Меня зовут Феодос Блюмбель и я прилетел...
попёрли, и попёрли в кан-це-ля-ри-ю!" Значить, Блюмбель? - переспросил. -
Прэвосходно, прэвосходно! Мне о тебе Помидур тут приходил, орал чего-то,
руками размахивал, скотина... Эй, робяты! - обратился он к
мальчишкам-практикантам. - Там ничего спробовать не надо?
неравномерным непериодическим распределением твердообразной материи. Если,
правда, подогреть с помощью турбулентной конвекции.
Заодно, воскликнул: - Васек! А как тамочки с тортом делишечки, э?
лорановском разложении в ряд функции добротности услада в зависимости от
сахарин-переменной.
дурак стоял у порога)- У мене... аа... своих хватает покамись, - он
покрутил пальцами у виска и неожиданно обратился ко мне: - Блюмбель,
садись, потолкуем о том, ээ... о сем, - он похлопал ладошкой по одеялу
возле себя, как иногда подзывают собачек. Я подошел чуток и облокотился о
стену. Мне тоже стало грустно.
все отысячечертело. А вот раньше, еще в самобытность мою коммерческим
директором пивзавода... Эх, что за люди теперь пошли! Нисколько не
уважают. А ведь меня выжигали хваленым жэлезом!.. Что? Я что-то
неправильно сказал? - он часто замигал ресницами. - А, извините! Меня
выжигали паленым жэлезом...
организм, - он полез рукой под подушку, вытащил кусок хлеба и стал
противно жевать.
гурман, вытаскивая пальцами кусок изо рта. - ...Блюмбель! А ведь чуть не
забыл, зараза, о чем просили! Не представил однополчан моих, - он указал
на перешептывающихся практикантов и стал перечислять, загибая пальцы. -
Эта Зажеватью, эта Зажирни, эта вота братья меж собой: Жрун, Жрунишка и
Пожирушка, а также их Жратишка, дале след Пузонберг, Превкушан и Едокцман,
ну и с ними, само собой, Васек Заодно.
провожу до гостиницы?
Дегустатор.
аккуратного Василия, а потом... не помню.
не забыл - а то бы до вечера мучились. Теперь-то уж все позади. Новый день
- новая песня. Завтра поступаете в ведомство принца; а с нас что возьмешь?
- у нас докука...
бежит со скоростью света. Безобразие...
щеке ползут вылезшие изо-рта слюни, все плечо в оттисках бугорчатого
петроглифа, - короче, обыкновенные ощущения ожившего мертвеца.
слышимости. Будильник, наверное. Мамочки, каждый день новое - устаешь
удивляться. Иной раз не знаешь что и думать. Бумс-убум! Помилуй мя,
нерадивого за строптивое непослушание.
накануне бухнулся спать в верхней одежде. Последняя - это я видел сейчас
собственными глазами - выглаженная свисала со спинки стула. А ну и а что
тут такого. Дуремония!
глоток газировки. Ох и сны вы мои соники. После таких сеансов я точно
сомнамбула, и мозги набекрень, и сонно воротит в кювет. Проклятый сладкий
воздух!
дрыгнул руками-ногами в качестве разминки. Потом почитал свежую газету.
Потом... Потом... Потом опять повалялся в постели. Наконец, испытанный