Чтение 6–й страницы книги ~Малые возможности~

приютила его, и вот теперь я пожинал плоды ее доброты.

Видимо Эльзе и Максиму удалось надежно спрятаться. Никотин направился
ко мне.

Он подошел и начал внимательно рассматривать мое убежище то одним
глазом, то другим. Затем приблизил голову и шумно вдохнул. Поток воздуха
едва не вынес меня наружу.

У котов очень нежные органы чувств. Я затаил дыхание, но, видимо,
мерзкое животное все-же учуяло меня. Я понял это, когда он начал
выцарапывать меня из щели когтями.

Острый крюк размером в половину моего роста царапнул по линолеуму, и
чуть не разодрал на мне комбинезон. Это повторилось несколько раз.

- Кис-кис-кис, - тихонько позвал я.

Никотин вздрогнул и убрал лапу под себя. Он смотрел на меня
немигающими глазами, а я лепетал какую-то чушь:

- Хороший котик! Хоро-о-оший! Иди отсюда. Иди, лови мышек. А я
невкусный. От меня животик заболит. Иди котик, погуляй. Иди, кисонька, а
то я завтра тебе устрою....

Мой монолог так заинтересовал Никотина, что он вскочил и начал
расцарапывать линолеум обеими лапами. На меня посыпалась какая-то труха.

- Мерзкая зверюга! - закричал я. - Пошел отсюда! Пошел! Я тебе завтра
все усы повыдергиваю, ненасытная твоя рожа! Ты кого хочешь сожрать?! Ты
вспомни, кто тебя кормит и жалеет, свинья усатая!

Вдруг я услышал щелчки. Кто-то из ребят опять начал стрелять.
Микроскопические пули не могли повредить коту, они лишь пощекотали его. Он
поднялся на задние лапы и начал отмахиваться передними от неведомого
неприятеля, а я воспользовался случаем и что есть сил пополз вдоль щели.
Клянусь, я побил рекорд скоростного ползанья, ибо сам не заметил, как
достиг стенки и спрятался под плинтусом. Следом подоспела Эльза - ее
укрытие располагалось вплотную к моей "траншее".

Никотин обнюхал еще раз мое недавнее убежище и побрел к скамейке. Он
оттолкнулся от пола и приземлился прямо у Лехи на животе. Тот даже не
хрюкнул. Кот зевнул и прикрыл глаза.

Если мы с Эльзой, можно сказать, спаслись, то с Максимом дело
обстояло гораздо хуже. Он спрятался в пачке из-под сигарет, что валялась
на самом виду посредине комнаты. И едва он начинал шевелиться, Никотин
открывал один глаз и переставал сопеть.

Мы с Эльзой беспомощно наблюдали за тихим противоборством кота и
Максима, пока мне в голову не пришла одна мысль. Я лег поудобнее, положил
под ствол карабина высохшую чаинку и прицелился в наш верный электрокар,
стоявший неподалеку возле стеклянной трубы.

- Что ты делаешь? - сердито зашептала Эльза.

- Не мешай, женщина, - ответил я, не оборачиваясь.

Следовало прицелиться очень хорошо, чтобы попасть в контактный блок,
не повредив механизм. Первая пуля попала в дверцу. Я сосредоточился и
выстрелил еще раз. Заряд проломил пластик чуть левее, кар вздрогнул. А
затем, медленно набирая скорость, наша игрушечная машинка покатилась по
полу.

Никотин вскочил, завис на мгновение в воздухе и ринулся за ней.

Максим все понял. Он вынырнул из своего коробка и помчался к нам.
Через несколько секунд мы снова были вместе и, тяжело дыша, наблюдали, как
кот сражается с электромобильчиком.

- Что дальше? - спросил Максим, когда отдышался.

Вопрос был обращен, скорее всего, ко мне. Но я сделал вид, что не
расслышал. Вмешательство Никотина перечеркнуло все наши планы, а времени
оставалось все меньше.

- Тут какая-то щель, - сообщила девушка. - Похоже, вход в другое
помещение. Давайте посмотрим.

Мы проползли в заросшее грязью отверстие и оказались в просторной
комнате, заставленной конторскими столами.

- Это офис другой фирмы, - объяснил я. - Они занимают смежное
помещение. Торгуют, кажется, лесом.

- Это очень здорово, что они торгуют лесом, - язвительно сказал
Максим. - Для нас это просто спасение.

- Не надо нервничать, - сказала Эльза. Она смотрела куда-то вверх,
заложив руки за спину. Потом она позвала меня.

- Алик, там в аппаратной есть телефон?

- Есть, а что?

- Видишь, со стола свисает провод? Это, видимо, кнопочный телефон. Мы
можем позвонить твоему Лехе.

- Да? И как ты собираешься поднять трубочку?

- Ее не обязательно поднимать. По-моему, это стандартный офисный
"Панасоник" со встроенным громкоговорителем и микрофоном. Достаточно
нажать кнопку...

Максим посмотрел на подругу несколько удивленно, а я поразмыслил
немного и вынес вердикт:

- Ничего не выйдет. Он нас не услышит, как бы мы не надрывались. Наши
связки уменьшены в сотню раз и звучат в другом диапазоне.

- Но ведь ты как-то разговаривал с ним там...

- Да. Через преобразователь.

- Постойте! - воскликнул Максим. - Чего мы мучаемся! Надо было сразу
вызвать его в микрофон!

- Если бы все было так просто, - сказал я, - то мы не поперлись бы
сюда. Но интерком выходит в другую комнату. Так что, поговорить с Лехой
нам не удастся никак.

- А нам необязательно с ним говорить. Хотя бы только разбудить.

Я решил, что мысль разумная. Леха проснется от телефонного звонка
(может быть), увидит нашу машинку, вспорет брюхо Никотину и, убедившись,
что нас там нет, затеет поиски. А там уже мы как-нибудь дадим о себе
знать.

- Меня смущает один вопрос, - сказал я. - Как мы залезем на стол?

Максим уже стоял возле стола и со злостью пинал его ногой.

- Почему? - негодовал он. - Почему паршивые мухи и тараканы могут
ползать по стенам, а я - нет.

Я прошел вперед, прикинул, нельзя ли забраться по телефонному
проводу, потом решил, что это слишком рискованно.

Из приоткрытой форточки подул ветерок, качнув занавеску.

- Занавеска! - заорал Максим. - Она как веревочная лестница!

Мы помчались к окну. Занавеска примыкала вплотную к столу. Залезть по
ней наверх, как нам показалось, не составляло труда.

- Наверх! - скомандовал я, и мы начали карабкаться, как пауки,
рискуя, что первый же порыв ветра сбросит нас на пол.

Наш радостный задор прошел после того, как мы проползли первые два
десятка сантиметров. Мышцы начали ныть, дыхание участилось а на пальцах
обозначились признаки мозолей. Я посмотрел вниз - высота была уже, по
нашим меркам, приличной. И вдруг я заметил, что Эльза сильно отстала. Я
окликнул Максима и спустился к ней.

- Э! - крикнул Максим. - Ты чего там?

- Руки болят, - ответила девушка чуть виновато. - Вы лезьте, а я
догоню. Только передохну...

- Передохнем и мы, - предложил Максим.

Однако отдых не удался. Висеть над бездной, держась руками - не
лучший способ отдыхать. Мы, пожалуй, даже потеряли на этом немного сил.

Вскоре мы возобновили путь. Я уже чаще бросал взгляды на Эльзу,
беспокоясь за нее. И не ошибся: очень скоро она опять остановилась.

Я спустился к ней и увидел, что ее лицо покрыто мелкими капельками, а
руки дрожат от напряжения.

- Я сейчас свалюсь, - прошептала она.

Я, не теряя времени, позвал Максима, а сам перелез за спину девушки,
ухватившись руками за ткань занавески по обе стороны от нее.

- Отпускай руки, - сказал я. - Пусть отдохнут.

- Ты не удержишь. Я тяжелая.

- Давай-давай! Не спорь с инструктором.

Она облокотилась о меня и разжала пальцы. Растерла одеревеневшие
мышцы рук, отдышалась. Максим был уже рядом.

- Давай сменю, - предложил он.

- Не надо, - поспешно ответила девушка. - Я уже отдохнула.

Она ухватилась за волокна и мы вновь поползли вверх с одинаково
медленной скоростью. Я видел, что ей по-прежнему очень тяжело, хотя она и
пыталась скрыть это.

- Подожди, - сказал я, приблизился и расстегнул ремень карабина.
Блестящая игрушка стоимостью в пять моих месячных окладов полетела на пол.
Но Эльзе стало легче.

Преодолев три четверти пути, мы смогли отдохнуть. Здесь штора
ниспадала на радиатор отопления, и на его уступе мы сидели несколько
минут.

- Время, - напомнил я, и мы возобновили путь. Дальше было легче -
занавеска шла под уклон.

Ни одному спортсмену-альпинисту не дано понять того блаженства,
которое испытали мы, взобравшись на лакированную поверхность стола. Мы
стояли, обводя друг друга радостными взглядами, тяжело дышали и не могли
вымолвить ни слова.

Как ни странно первая пришла в себя Эльза.

- Быстрее, - сказала она, поворачиваясь к телефону. - Какой там
номер, в этой вашей комнате.

- Номер? Э-э... Сейчас... - я наморщил лоб.

И тут меня как будто пронзило током. Это было настолько страшно, что
у меня едва не подкосились ноги.

- Там нет телефона, - выдавил я.

- Что? - они повернулись ко мне.

Они стояли передо мной, растерянно глядя мне в глаза, и ждали ответа.