поизносили чугунные башмаки до обглодали до атомов чугунные просвиры.
выпрашивал у меня сабельку - для игры в ножики. Когда я ему подарил -
детям ведь нельзя отказывать, а то они злые вырастают - он вдруг
превратился в львицу и чуть было меня не слопал. Успел я ей солнечный
зайчик в глаза пустить. Тут на помощь прибежал Тристан с бомбой.
Испугавшись, львица превратилась в карлика, предварительно выплюнув
полупереваренный модуль Карахана Шварцерде. Мы на него жбан живой воды
извели - задышал, конечно, но с мозгов сбился от потрясения. При
наступлении темноты он и карлик, личность которого из-за мизерности
установить не удалось, сбежали. Я так расстроился от неудачи, что вспомнил
- неподалеку проживает во своем отдельном стокомнатном дворце Марья
Моревна. Уговорил Тристана, да заехали к ней погостить на пару деньков.
Мы-то заехали, а она собралась на войну с соседней царевной - дело
спешное, не отложишь. Разрешила нам всем пользоваться, во все комнаты
заходить: кроме тех, что с табличками "К" и "Ж". Накормила, напоила, в
баньке попарила, да со сказочным своим войском в поход отправилась (все
бойцы с одним исполнительным выражением лица, они в греческом секторе
родились от зубов дракона). Про "Ж" я сразу понял, а с "К" неясности
возникли. Ни в одном путеводителе по дворцу описания этой комнаты нет, и
никто про нее ничего знать не желает, как теленок про мясокомбинат. День я
себя мариновал, а потом постучался в ту дверь. Отвечает: "Не заперто,
входите, пожалуйста". Я вошел. В кабинете за столом сидит человек.
"Сержант Прозоров". - "Кощей Бессмертный". Вот так и пришлось нам
свидеться. Черный царь, может даже тот самый, которого Тристан выкурил, а
сидит в плену у бабы. Показал он пальцем на пейзаж за окном и стал
рассказывать жалобно так, что уж сколько лет не бегал босичком по траве,
не удил рыбку, не собирал грибков. Держит его Марья Моревна в режиме
полной гиподинамии, соки жизни из него уходят, и давно уже не бессмертней
он мотылька. "Это, - сказал я, - ваши проблемы, но под конвоем
прогуляться, наверное, можно - я сейчас с начальником караула договорюсь".
- "Постой, мил человек, караульного не надо, потому как ноги меня уже не
носят. И не будут носить, пока не напоят меня благие вести о будущем.
Пить, пить..." И глаза закатил. Притащил я ведро воды, а он уже какой-то
красный, запыхавшийся. Над водой пару пассов сделал, глотнул, говорит:
"Ну, теперь за будущее спокоен." И выпал в окно. Я с испугом выглянул, а
он уже стал страшным вихрем и прочертил к горизонту жирный след, как
боевой космоплан "Миру-Мир-1". А к вечеру прискакали пара богатырей из
Марьиного штаба и сказали, что страшный смерч-торнадо унес ее прямо из-за
стола переговоров в края, откуда ни ответа, ни привета. Им доподлинно
известно, то был вихреобразный Кощей. Дескать, какая-то гнида заходила к
нему в комнату и прорвала замкнутый круг, в котором сидел сей злыдень. Во
всем дворце шухер, обнаружилась пропажа секретных алгоритмов по
околдовыванию целых царств, их сдавали Марье-царевне на хранение особо
сознательные колдуны, чтобы от греха подале быть. И сопляку ясно, Кощей
свистнул...
дворца как неблагонадежных иностранцев. Хорошо хоть в пыточный приказ не
отправили, с катом пообщаться без комплексов. А Кощея я задним числом
признал - это магистр Афанасий-Афанасий, мой первейший враг и соперник.
чисто поле. А наутро как раз показался Мережко на траверзе, закутанный в
черное, как призрак отца и сына Гамлетов. Мы теперь постарались след в
след идти. По дороге, правда, как могли поправляли пошатнувшееся
материальное положение. Перо у жар-птицы выдернули, но от него все мешки и
карманы истлели - хранение безопасно только в желудке у живого судака. Еще
поймали на молодую толстуху, как на живца, бабу-ягу. Она нам, во спасение
своей узко функциональной жизни, показала лесные источники с живой,
мертвой и огненной водой. Тристан ее почему-то везде макал - в последней
воде сгорела бедняжка, будто бенгальский огонь. А мы ничего, пьем и
огненную. Шапку-невидимку изъяли у двух богатырей. Они до хрипоты спорили,
чья она собственность. А мы с Тристаном решили, что собственность она
народная, то есть наша. И отправили богатырей на состязание в триатлоне,
мол, кто победит, тот и шапку присвоит. Ха-ха.
щедрот даже склянку огненной подарил. И оказалось (ой, горе мне) якобы дал
он обет не есть обед, пока свою дочурку не всучит первому встречному за
эту склянку. Или наврал все? Должно быть, Люденс и тут потрудился. Ладно,
думаю, женюсь, а потом смотаюсь по-быстрому, якобы в медовый месяц.
Молодую можно будет в пути обменять на что-нибудь стоящее, опять же
прибыль. На свадьбе как ни в чем ни бывало, веселый сижу, тем более,
музыканты выкаблучиваются на дуделях и сопелях - почище нео-панк-рока и
слова-то все похабные. А потом мне один из них по дружбе сообщает:
"Дяденька, совсем умаялись мы, на этой неделе уже третье бракосочетание
нашей царевны Ирины мягкой перины играем". Я обрадовался. Значит, говорю,
наутро развод. "Наутро похороны. Но там уже другая команда играет. Это
злой дух всех женихов подряд давит и душит". Меня холодный пот прошиб,
невеста чувствует неладное, за запястье меня берет своей клешней и больше
не отпускает. Так и ведет в опочивальню, как задержанного. На мое счастье
она около кровати замешкалась, не сообразила сразу, кого сбоку положить,
меня или себя. Я смекнул, здесь последний шанс, через руку ее перепрыгнул,
клешню разомкнул. А она по моей шее ладонью - в глазах темно, но не
обездвижен, борюсь дальше. Провожу апперкот, она бьет хуком слева, делаю
подсечку, она меня на мельницу берет. Позвоночник трещит. Успел я ей
передавить яремную вену и бежать. Дверь заперта на амбарный замок.
Бросаюсь через слюдяное окно ласточкой. А она самострел наладила и, пока я
сотрясенный на земле валяюсь, пуляет в меня стрелу за стрелой. Я делаю
вид, что она попала, "ох" и "ах" кричу, думаю, может, отвяжется. А она
своим попаданиям радуется, выпускает из окна веревочную лестницу и
спускается за мной с мясорубкой в руках. Говорит, ухмыляясь, не уйдешь
теперь никуда. Теперь ты мой навек. Я, помню, закричал: "Пусти, Глафира" и
потерял сознание. Очнулся от взрыва. Это тристан выстрелил из царь-пушки
по бой-бабе. Промахнулся, досадно. Попал в дворец - тот рухнул, как
карточный домик. "Ой, проклятые, - заметалась женщина, - там же все
нажитое". И кинулась к развалинам искать свои сокровища. А мы удирать по
столбовой дороге. За час добежали до царства царя Афона. Здесь мое боевое
дежурство и закончилось.
Афанасия - это ж вполне естественно, он хоть и подлец, но человек ученый,
а ты неуч, из всех ВУЗов выперли, ну, или сам ушел - себя, небось, искал.
Ну, и что нашел, записным солдафоном стал, слова нормального от тебя не
услышишь, только: "есть, так точно, рад стараться". Теперь уж нечего,
дружок, плести ахинею: кощей унес, кощей унес.
часть Шварцерде бред твой правдивым оказался. Словно подменили мне его.
Был джигит, а ныне соплежуй. Бледный, поганый, на тебя, Прозоров, все
валит, дескать, ты - диверсант, навводил всяких вирусов, а теперь от них
расстройство у среды. Я ему говорю, никакие вирусы ритмичный меридианный
сплайсинг не вызовут, они ведь только умеют немудрено портить, лучше
модель процесса предъяви. А он мне - она сверхсложная, и в Принстоне таких
не делают, потому что бифуркация на бифуркации. И снова: Прозоров,
Прозоров. Выгнал я его взашей, чуть пинка не дал. Нет, надо срочно
переключаться на другую тему. Ты, сержант, кажется, Глашу обидел. Зря. С
Глафирой Ивановной у меня связаны более нежные воспоминания. Помню, идет
она на работу, какой-нибудь молодой эсбист кричит: "Ой, тетенька, скучно,
дай поцеловать". А она откликается: "Ну-ка, кулибин, почини меня".
Задорная. Любила она мой чуб трепать, а я ее за... Служба тогда в соку, в
чести была, и не только у девок, но и у начальства. Черная униформа,
галуны, позументы. Первый случай в мировой практике, когда одна и та же
организация ведает обычной охраной, технологией, соблюдением режима
доступа и обработки, чистотой всех видов памяти. Тогда как раз крупные
боссы поняли, что программирование - это страшная штука, а среди
программистов - половина маньяков. Целые отрасли, да что там отрасли,
страны выходили из строя благодаря всяким компьютерным вирусам, опухолям,
метастазам... На курсах нас учили векторному программированию, здорово
пошедшей тогда в гору теории игр, а также у-шу, применению
контраффективных средств и методам скрытого допроса. А Институт, первенец
отечественной векторной топологии? О нем ни один журналист не мог написать
статьи, разве что нафаршировав ее унылыми фразами: "моделируют, пробуют,
открывают новые горизонты, движутся вперед". Первенец едва из пеленок
приступил к половому созреванию и, окончив его, немедленно занялся всякого
рода извращениями и непотребствами. Деловые игры, моделирующие социальную
ориентацию и активность покупателей, производителей, изобретателей,
неформалов и прочих, быстро обрастали чудными идентификаторами типов и
линий поведений: вектор кощея, драйв бабы-яги, схема молодильных яблок.
Вначале слова из сказок брались в кавычки, а потом стали писаться без
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Суворов Виктор