врачиху Розенштейн. Для проведения своей предупредительно-разъяснительной
беседы. Подъехал к дому на Загородном, поднялся на четвертый этаж и
звякнул в нужную дверь. Та распахнулась, вывалилась разгоряченным телом
Елизавета, возбужденная и радостная, из квартиры подул гастрономический
ветерок, сдобренный пьяными довольными голосами и подвываниями мистера
Джорджа Харрисона. Все ясно, можно приступать.
мужчину с яйцевидной головой и красной книжицей в штанах.
напоминал оловянного солдатика партии. Сразу скисла, как птичка, которая
вроде бы уже полетела, а оказалось, что на ниточке.
Летайте на здоровье. Порхайте, парите. Если кто-то из ГБ попытается
приблизиться к вам ближе, чем на сто метров, да еще с недружественными
целями, его сразу проберет понос и сальмонеллез.
неудовольствием произнесла она. - Мы, конечно, должны еще с вами... как бы
встретиться, все же я вас просила.
мной отдельно и смущенно вручать коробку сладеньких конфеток да бутылочку
спиртного по имени "Наполеон" не требуется. Мое одолжение того не стоит.
Оно стоит совсем другого.
пытающейся поскорее избавиться от старой шкурки.
попутали бесы в виде вредоносных друзей и нехороших мужей. Вот я и хочу
понаблюдать, не принялась ли вновь виться вокруг вас всякая нечистая сила:
демоны, инкубы, гомункулы и и прочие искусители. Вы разве забыли, что
чекист - лучший друг любого человека?
большевиков-ленинцев.
как ни странно, тоже учился в школе. И у меня тоже довольно молодое лицо.
Надеюсь, одноклассников у вас сегодня в гостях нет.
свою общечеловеческую, а также женскую честь, ей нравятся импровизации и
экспромты.
Задымленная, горланящая, патлатая, бородатая компания, на секунду сделав
тишину, уставилась на меня.
длиной волос, как и все тут, но не с гитарою, не со стаканом, а с книжкой
в руке.
Исраэль, но все-таки с "Ликутей Тора" перед носом.
служебной линии, а просто совместно проучились в триста восемнадцатой
школе. Правда, он для получения пятерок сидел на передней парте, я на
задней. И я совершенно не виноват, что он завалил экзамены на Восточный
факультет, где по всей логике вещей нахватать "бананов" должен был я. Но с
одной логикой вещей жили бы мы скучно словно в какой-нибудь Швейцарии.
Лизкой и уж тем более давать ей списывать, - выступила какая-то поддатая
личность с бородой типа метла как у Фиделя.
На самом-то деле может быть все. В этой жизни я учился вместе с Фимой, в
прошлой - вместе с Лизонькой. В каббале это называется "гилгул". Товарищ
Гольденберг меня понимает.
извинительно произнесла бухая личность. А Лиза вперилась в меня уже с
тревожным недоумением. Видимо, она представляла товарища Фролова
энкавэдистом с большим маузером, спрятанным где-то в мотне, а не
востоковедом, знающем, что творится в голове Фимы Гольденберга. Когда я
уже восседал по левую руку от доктора Розенштейн, уже принял "на грудь" и
рассказывал свежий анекдот, за который у нас недавно терзали одного
клиента, ко мне неожиданно подвалил Фима.
белковый, имею право присутствовать в любой точке пространства. К тому же
ты слышал, я друг Лизы, свежий или несвежий, не так уж важно.
с напряжением, но голос стих до шепота. - Ты пришел из-за Иосифа или
Зусмана, то есть, ты работаешь на Большой Дом. Кто-то вроде тебя должен
был появиться.
Хотя есть и для него затемнения.
или Зусмана, как ты выразился. А потому что мне приглянулась Лиза и я
готов ради нее на... В общем, готов.
стороны".
кто является полномочным представителем вампирской стороны "ситра ахара".
Меня сейчас другое интересует: Лиза сейчас одна? В кроватном смысле этого
слова.
кантуется у нее, - с явной неприязнью к "члену" объяснил Фима. Однако я не
имел ничего против гражданина Сючица, с его помощью мне предстояло
отмазаться от Лизы.
спасать докторшу. Однако, в случае ошибки он мог мне дорого обойтись. В
случае, если Фима тоже работает на Комитет. Но я все-таки не удержался.
разрабатывающему оружие?
котором звучит северный ветер, уже знает как открыть ворота в миры
нечистых "клипат"... - Фима схватил меня за рукав. - Ты знаком с этим
типом, Глеб?
наверное, существует, и я помаленьку тружусь на него. Так, библиотекарская
работенка. Подбираю литературу.
довольно ухоженный кент спекулянтского вида. Он рассказывал о том, что
разбухание производственных издержек и наращивание запасов выгодно нашим
директорам. Что напротив им невыгодно внедрять новые технологии, ведь
переоборудование предприятия приведет к срыву текущего плана и увеличению
будущих заданий. Что амортизационные отчисления не тратятся на обновление
техники, а втюхиваются в долгострой и незавершенку. Что страна держится за
счет вывоза нефти, которая пока добывается дешево, а продается дорого
из-за бузы на Ближнем Востоке. И что Союзу выгодно эту бузу
поддерживать...
намеками и полунамеками выражали и наши сотрудники поумнее. К тому же, в
отличие от нынешнего оратора, чекистам известно как помешивать угольки на
Ближнем Востоке и напротив подмораживать ситуацию в стране.
облаченную в зеленоватый чулочек. Хотя понимал, что желание мое сродни
зудящей коже, которую непозволительно расчесывать. В итоге, как говорится,
вышел на контакт. Волна нахлынула снова. Конечно, в этом шуме-гаме, не
такая мощная, как тогда в автомобиле, однако опять задела позвоночник и
задние доли мозга. Между прочим, инфекционистка меня тоже почувствовала,
но свой чулочек отдернула не сразу.
изменения на сцене. Личность, рассуждавшая о проблемах экономики, быстро
наскучила публике и была загавкана.
нетрезвый барбудос-барбос, который принял меня за "аида". - А мне все
равно туда не попасть. Колумб тоже не просыхал и поэтому спутал Америку с
Индией.
начинались со строки: "Слушай, богиня, налей, Соломону, Абрамову сыну" и
заканчивались словами: "Темницы рухнут и свобода нас встретит с кружкою у
входа". А в промежутке его вирши напоминали бедуинские касыды, где,
правда, коня заменяла бутылка "ноль семь" вермута, а описание доблестей
родного племени замещалось воспеванием какой-то группы хануриков,
начинающих принимать портвейн с семи утра. Да, наш андерграунд недалеко
ушел от аравийского седьмого века.