Чтение 6–й страницы книги ~Сознание лейтенанта в лотосе, или медитация времен...~

-- А вы не воспринимайте себя как игровой персонаж, вы -- игрок,
Дима.

Он наговорил много еще вдохновляющего на тему "призрачно все в
этом мире бушующем" и ушел, а я стал переваривать его слова.
Так и не переварил. Даже уколол себя иголкой, не в ВР <$F
виртуальная реальность> ли я случаем. Нет, в самой настоящей
твердой и колкой реальности.

На следующий день, впрочем, я действительно проснулся куда
более бодрым и настроенным поиграть; вместо вчерашнего упадка
сил наступил уже припадок. Бодрость, азарт и все такое. Но тут
и начался настоящий кошмар.

А именно тренировка по подводному дыханию.

Я сразу согласился со Гайстихом: без такой тренировки можно
обойтись, и испытать все эти муки лишь один раз -- уже на
задании.

В тренировке участвовал помимо меня еще сам капитан Гайстих, Майк
и какой-то ражий солдатик, похожий на повара -- но на самом деле
фельдшер. А началось все возле небольшого бассейна, такие
еще в солидных парных банях имеются -- со студеной водой.

Майк мне поднес какую-то пастилку, я разжевал ее и минут через
пять мое горло охладело и окаменело. Еще минуты через три мне
стало труднее дышать.

-- Расслабься,-- посоветовал Майк,-- не дрейфь и не форсируй
дыхалку за счет страха. Ты уже перешел на минимальное дыхание.
Раз и все. Благодаря химии, курарексу, это произошло за десять
минут. Можно продолжать?

-- Ну, давай, давай, не тяни.

Фельдшер надел мне какой-то намордник с мундштуком -- теперь
я уже не мог сжать зубы и закусить удила. От намордника тянулось
десяток трубок и проводов к щиту на стене. Затем Гайстих нажал
кнопку.

В дыхательное горло мне вошла трубка и извергла в легкие
какую-то дрянь. Я стал немедленно помирать из-за удушья и
конвульсий в грудной клетке.

Эх, не дожил не дожевал, пропадаю из-за каких-то
долбанных экспериментов! Ради того, чтоб помучить, меня и
заманили на эту чертову дачу.

Напоследок я еще хотел вмазать фельдшеру, но он уже скрутил мне
руки и накинул на них пластиковые наручники.

Пот, жар, холод, сопли, блевота, спазмы, бульканья,
плеск. А через микрокомпи мне в башку влетают еще какие-то
индийские заклинания. ОМ МАНЕ ПАДМЕ ХУМ. ОМ. ХУМ. Ом --
драгоценность в лотосе. Оооом!

В итоге я наполовину отключился и только через пять минут понял,
что жив, в смысле функционирую и как-то даже дышу.

Я в воде, в этом самом бассейне с головой, и я дышу. То есть я
фактически не дышу, то тем не менее живу и даже немножко
соображаю.

В воду опустилась рука -- для рукопожатия. И вместо того, чтобы
утопить кого-нибудь из этих садистов и насладиться чужими
конвульсиями, я пожал ее.

Я все-таки мужик и стерпел все это дерьмо! И я хочу победить.
Примерно такие мысли из рекламных клипов закрутились в моей
сильно опустевшей голове.

Минут двадцать я себя чувствовал в общем-то ничего,
ощущал, правда, некоторую тяжесть и жжение в грудной клетке,
но шевелил руками и ногами, даже поплавал немного.

Через полчаса опять похреновело, конечности принялись коченеть,
в легких возникло словно бы разрывное напряжение, ну и Гайстих
поманил меня наружу.

На воздухе сделалось совсем паршиво, то есть удушье и все такое.
Я как-то не думал, что эта дрянь повторится вновь.

Фельдшер натянул мне намордник с мундштуком,
в горло опять влезла труба и под мои конвульсии стала
вытягивать ионнообменный пакет вместе с водой.

Пять минут борьбы за жизнь и я снова выжил. Но уже никогда
больше не дышал глубоко.

-- Поздравляю с возвращением к водному образу жизни, Дима. Мы
тебе тут и невесту с хвостом присмотрели. Красивая такая, чешуя
серебристая и триста зубов...-- сказал Майк и получил от меня по
физиономии.

Больше было некому выписать. Кажется, он был готов к
этому и не особо возражал.

После обеда я напрасно ожидал продолжения тренировок, ничего
такого не случилось. Я покемарил пару часов в своей койке, а
потом начались главные чудеса.

С помощью нейроконнекторов возник мимик руки и загадочно поманил
меня из камеры, затем провел по коридору и "втолкнул" в
помещение вполне цивильного вида, напоминающее логово
какого-нибудь фраера: куча одежды разбросана, зеркала,
светильники разные.

Вся компания была уже в сборе.

-- Переодевайтесь,-- приказал Гайстих.

Мимик-рука указала мне на сильно вызывающий наряд. Велюровые
штаны клеш, пестрая рубаха, узкий галстук, зеленый просторный
пиджак с завернутыми рукавами.

Мне так уже остохерело мое хаки-каки, что я с удовольствием
сбросил его и напялил это дурацкое барахло. Еще даже покрутился
перед зеркалом.

Камински переодевалась вместе с нами, практически не
отворачиваясь. Несмотря на женскую привлекательность округлой
попки и выпуклого бюста, она сочилась такой холодной хищной
сосредоточенностью -- ни дать ни взять волчица перед охотой --
что во мне ни один член не шевельнулся. Кстати, оделась
"волчица" в узкое длинное платье с довольно приличным разрезом.

Майк облачился в шматье богатого глюкомана: широкие белые портки,
длинный полупиджак-полукамзол и ретро-рубаха без воротника.

А Гайстиху переодеваться не пришлось -- он и так уже был в
элегантном английском костюме.

После этого мы сели в лифт, поднялись наверх, в особнячок, вышли
во двор, обрамленный розами, и под равнодушные взгляды солдат --
я бы на их месте удивился бы -- сели в бронетранспортер и
куда-то покатили. Трое плейбоев и шикарная дама в БТР -- это
смотрелось классно.

С БТР мы на каком-то пустыре, оставшемся от раскуроченного
магазина, пересели на военно-транспортный вертолет. С него, уже
на аэродромчике, замаскированном под капустную грядку, на
одномоторную "Цесну". А с нее, в большом приличном аэропорту --
это был, кстати, Бангкок -- на аэробус А-400.

В бангкокском аэропорту цвела и пахла нормальная гражданская
жизнь. Бары, банки, аттракционы, тайские девушки в мини --
ножки тоненькие как палочки; и толпы расслабленных туристов из
нейтральных стран. В основном, европейцы, всякие там толстомясые
немцы, шведы, голландцы, англичане. Ну, наверное, их было
меньше, чем до войны, но все равно это производило впечатление.
И вызывало негативные эмоции.

Эти рослые откормленные бугаи реготали и тискали тайских
девочек, обвешивали себя этими девочками как цветочными
гирляндами, в то время как русские, армянские, сербские
парнишки, тощие и низкорослые, воевали и умирали за европейскую
цивилизацию. По-крайней мере, так им вещали пропагандисты.

Честно говоря, будь у меня под рукой граната, рванул бы чеку, не
задумываясь. А потом я подумал, что эти холеные и толстожопые
-- они ведь на самом деле трупаки. Эти "якобы-живые" мертвее
наших убитых парней. Эти европейцы мертвы настолько, насколько
мертвы кучи дерьма, обсиженные мухами.

В аэробусе мы изображали из себя совершенно незнакомых людей,
Гайстих и Майк сидели где-то впереди -- я их даже не видел. А
Камински я замечал краем глаза, она все разговаривала со свои
соседом, пожилым господином немецкой наружности. Меня же
окружали бодрые скандинавские старушки, радостно сияющие
вставными челюстями. Среди них имелся один пенсионерчик -- живые
мощи -- который, по-моему, уже в памперсы гадил, и челюсти у
него были автоматические, но сиял он больше других. Наверняка у
этих "мощей" еще стоял хер торчком -- благодаря крутым
афродизиакам. Поэтому пенсионер и тащил из Таиланда молодую
жену, чей размер был немногим больше, чем у куклы Барби.

Самолет спустя шесть часов приземлился в Вене, городе
традиционных встреч и разлук шпионов разных стран.

Каждый из нас по-отдельности добрался до отеля "Европа",
располагавшегося неподалеку от аэропорта. Я взял номер и, решив
вести себя естественно, отправился в бар -- слава небесам,
начальство не забыло выделить мне полсотни зеленых. Впрочем,
отельный бар оказался совершенно стерильным местом, где в
одиночку принимали свои сто-двести грамм редкие командировочные
бизнесмены. Никаких тебе стриптизов и ночных пташек.

Я погружался за стойкой в прелести "Чинзано" со льдом, когда
рядом со мной появилась Камински. Она продолжала изображать
совершенно незнакомую деловую даму, так что я продолжал
действовать в том же естественном стиле и "познакомился" с ней,